Марина Цветаева - фигура, бесспорно, ключевая для отечественной поэзии. Даже учительница литературы всегда поправляла нас, старшеклассников, когда мы называли Марину Ивановну поэтессой: "Нет, милые мои, она не поэтесса - она великий поэт. Для творца таких масштабов есть только универсальное слово - "поэт".
Марину Цветаеву почитают во всем мире, ее стихи переведены по многие языки. И любой поклонник ее творчества, конечно же, когда-нибудь интересовался записями ее "живых" выступлений. Все-таки, Цветаева жила в эпоху доступной грамзаписи, и выступления многих поэтов-современников попадали "на винил". Сейчас без труда можно послушать выступления поэтов Серебряного века - даже сквозь сквозь скрип, шуршание и треск изношенной пластинки доносится до нас безупречная интонация Маяковского, певучая ритмика Блока, мелодичность Мандельштама. Но записи голоса Цветаевой не существует. По крайней мере, долгие годы поисков не привели ни к чему. Учитывая кропотливость биографов Марины Ивановны, которые исследовали сотни архивов, сейчас можно сказать с уверенностью - при жизни голос Цветаевой мог быть записан с вероятностью чуть меньше одного процента. Но почему же?
Для начала обратимся к личности одного из самых плодотворных коллекционеров голосов российских поэтов - Анатолию Лукьянову. В первую очередь он известен как один из последних партийных функционеров СССР, председатель Верховного Совета накануне распада Союза, в дальнейшем - депутат Госдумы от КПРФ с 1993 по 2003 годы. Но Анатолий Иванович нас сегодня интересует именно как исследователь поэзии.
По словам Лукьянова в интервью для "Радио Свобода", он более 30 лет занимался поисками грамзаписи голоса Цветаевой, и для него это было одной из важнейших целей. Он полагал, что Марина Ивановна могла кустарно записываться на тоненькие целлофановые пластинки во время своей эмиграции в Чехии и Франции. Однако, его долгие поиски в Праге и Париже ни к чему не привели. Уже спустя много лет, находясь в США, Лукьянов случайно забрел в магазин виниловых пластинок на Бродвее. Перебирая старые записи, он обнаружил пластинку с затертой надписью "Цветаева" через Z. Взволнованный неожиданной находкой, Анатолий Иванович попросил продавца включить пластинку. И вот в тишине магазинчика зазвучал надтреснутый, прокуренный и словно бы актерский голос. Лукьянов попросил продать пластинку, но продавец запросил просто неподъемную сумму - 600 долларов. Таких денег у будущего депутата просто не было. Тогда он попросил переписать запись на магнитофон. Продавец отказался.
Около трех дней Лукьянов искал деньги на покупку пластинки, и когда он прибежал в магазин с нужной суммой, то записи уже не нашел. Она словно бы рассеялась как миф.
Возможно, это было даже к лучшему. Чуть позже Лукьянов встретился с Анастасией Цветаевой, и выяснил, как именно Марина Ивановна читала свои стихи на публике. Анастасия по памяти воспроизвела манеру декламации сестры. Затем Лукьянов записал свидетельство Веры Звягинцевой, которая утверждала, что Цветаева заканчивала каждое четверостишие особым мотивчиком. И вот этого самого мотивчика на пластинке и не было. Выходит, на записи в нью-йоркском магазине был голос не Цветаевой, но некой актрисы, которая читала ее стихи.
И пока я жив, где бы я ни был, я буду искать голос этого великого российского поэта.
К сожалению, Анатолий Иванович Лукьянов скончался в начале 2019 года, так и не обнаружив заветной записи голоса Марины Цветаевой.
Выходит, надежды нет совершенной никакой. Можно даже и не искать. Шансов, что выступление Цветаевой было когда-то записано, очень мало. Все-таки, классиком литературы ее признают лишь через тридцать лет после ее гибели; при жизни она была известна в узких кругах. До эмиграции Марина Ивановна издавалась малыми тиражами, в Париже также не пользовалась популярностью. Напротив, эмиграция ее не особо жаловала, там она была чужой. По возвращении на родину она попала в тяжелейшую ситуацию - сначала арестована сестра, затем муж и дочь, ей приходилось ежедневно бороться за кусок хлеба и крышу над головой. Цветаева с трудом зарабатывала переводами. О каких грамзаписях может идти речь?
После начала войны Цветаева отправляется в эвакуацию - ей очень страшно за своего сына, единственного родного человека, что остался с ней. Сев на пароход 8 августа 1941 года, она отправляется в свое последнее путешествие - сначала в Горький (нынешний Нижний Новгород), затем Казань, Чистополь, и, наконец, в Елабугу. В этот период Цветаева уже не пишет стихов, а все свидетели поэта в те дни отмечают ее измученный и обреченный вид. 31 августа она добровольно уходит из жизни в маленькой избе, куда ее поселили чиновники горсовета Елабуги. Марину Ивановну похоронят под неприметным крестом в южной части Петропавловского кладбища, а уже к началу 1942 года этот крест исчезнет, и могила великого русского поэта будет навсегда утрачена.
В видеоролике выше вы можете увидеть кадры с того самого кладбища, где захоронена Цветаева. С виду это совершенно обыкновенное провинциальное место захоронений - там привычные нам железные тумбы, ржавые оградки, деревянные кресты и мраморные плиты девяностых и двухтысячных. Сложно поверить, что где-то там, в неопределенном месте, покоится прах великого поэта. И, наверное, точно так же запись ее голоса невзрачной и истертой пластинкой лежит в каком-нибудь пыльном архиве или старом магазинчике.
...Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
