Элегантные героини художника Альфреда Стивенса более похожи на загадочные видения, нежели на живых людей. В них воплотились идеализированные представления мастера о парижской богеме середины-конца XIX века.
Они — словно прекрасные призраки минувшего, пребывающие в нашей несовершенной реальности исключительно по прихоти живописца. Готовые растаять прямо в воздухе от любого нечаянного движения и звука. При этом их одеяния (по меркам эпохи) стильны, украшения — гламурны, а на лицах мелькают тени вполне земных страстей. Удивительное сочетание высокого и приземлённого, не правда ли?
Знаете, дорогой читатель, как это бывает? Тонкая натура творца требует созидать высокое искусство, но оставаться правдивым. Вот и Стивенс пишет эстетику ради эстетики, но не потому, что ему нечего сказать своему зрителю, а потому, что нечего сказать его прекрасным дамам. Сияющим внешней красотой, но зияющим изнутри отсутствием индивидуальности... Тем приятнее любоваться полотном Стивенса, «выбивающимся» из этой его обычной концепции.
Итак, пред нами — молодая женщина, одетая в изящное платье. Волосы небрежно собраны в мягкий шиньон. Она смотрит вниз, на блестящую керамическую статуэтку рычащего тигра, готовящегося к прыжку.
Скупая мимика, стилизованная поза и фигурка экзотического зверя на столе отсылают то ли к античной, то ли и вовсе — к японской мифологии. Обратите внимание, дорогой читатель: на картине отсутствует декоративный фон. Даже номинальный и декоративный. Только простая черная стена — и всё.
Женщина застигнута врасплох недоброй вестью, что принесла удерживаемая в пальцах левой руки небольшая записка с весьма пространным посланием. Губы плотно сжаты, глаза опущены, зато подбородок упрямо вздёрнут кверху. Так в чём же смысл всей этой пантомимы?
Давайте «копнём глубже». Дело в том, дорогой читатель, что в японской мифологии тигр — это не опасный дикий зверь, ассоциирующийся с угрозой, а символ мужества, могущества и (иногда) удачи. Стивенс дружил с Эдуардом Мане и Джеймсом Уистлером, обожавшим искусство страны восходящего Солнца, а значит должен был знать об этом тонком моменте. К тому же данную картину он писал и переписывал целых пять раз, включая один вариант, который был выставлен на Парижском салоне в 1866 году. Так чем же тема полотна так заинтересовала художника и почему он исследовал её раз за разом? Полагаем, речь идёт о последнем «прости», которое героиня произведения получила от равного по общественному положению мужчины. И в этот момент её душой на равных паях владеют обида и недоумение. Окружающий мир потерял очертания, аристократическая осанка — прямоту, а лицо — маску вечного безразличия, что престало носить светской львице. Мир «сжался» до блестящей статуэтки на столе, желающей ей удачи, призывающей быть сильной и обещающей, что всё в её жизни дальше будет хорошо. А она, бедняжка, всё никак не решит, что же ей делать: заплакать или гордо вскинуть голову и уйти, оставив позади этот неудачный роман.
А у Вас есть своя версия, уважаемый читатель? Интересно было бы её узнать.
🎯 Автор: Лёля Городная.
Поставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал. Спасибо!