"А между нами снег" 55 / 54 / 1
Лиля очнулась с мокрым полотенцем на лбу. Открыла глаза. Рядом с ней сидел Михаил. Было слышно, как на улице кричит сын Ярины.
Михаил гладил Лилю по руке и приговаривал:
— Бедная моя девочка, сколько тебе пришлось пережить. Но без этого никак, Лиля. Всем нам уготована такая жизнь, чтобы выжить. Терпи, терпи девочка. Когда-нибудь всё это пройдёт, и ты обретёшь своё счастье.
Лиля ничего не понимала. Она попыталась приподняться, но Михаил своей тяжёлой рукой вернул её обратно.
— Не спешите, полежите ещё. Придите в себя.
— Папенька жив? — тихо прошептала Лиля, словно боялась, что её услышат.
Михаил кивнул. Подошёл к окну.
— Он всегда такой неуёмный? — спросил он.
Лиля поняла, что он имеет в виду сына.
— Всегда, — с сожалением ответила она. — А где же папенька? Не томи, Михаил.
— Жив ваш папенька, Лиля, но не совсем здоров. Не буду ничего говорить, сами всё увидите, — Михаил вёл себя так, словно ничего не произошло, и он не пропадал вовсе. — Но сегодня уже никуда не поедем, поздно. Завтра пораньше выедем, а вы, Лилия Ивановна, как раз оправитесь и наберётесь сил.
— Едем прямо сейчас, — Лиля вскочила с кровати. — Где он?
Михаил спокойно перевел взгляд с окна на Лилю, ответил:
— Не сейчас… — и вышел из дома.
Лиля побежала за ним. Никакие уговоры не помогли.
Всю ночь Лиля не спала. Она слышала тихий шёпот, и даже плач Ярины. На удивление Матвей, так Ярина назвала сына, спал всю ночь, не просыпался.
Какие только мысли не посещали Лилю. Она то жалела отца, то ненавидела его за то, что он насильно заставлял в последнюю встречу есть его еду, то опять жалела, то ругала за исчезновение. Вся ночь прошла в думах и выдумках. Невыспавшаяся, озлобленная на неторопливость Михаила, Лиля всё утро подгоняла и прикрикивала на него и Ярину. Наконец-то собрались. Отправились в путь.
На Ярине не было лица. Она то и дело отводила взгляд, Лиля смотрела на неё украдкой и видела слёзы, скопившиеся в уголках глаз.
Один Михаил по-прежнему вёл себя, как ни в чём не бывало. Как будто, так и нужно было пропасть на пару лет и вот так теперь себя вести.
Матвей сидел на руках у отца. Глазел во все стороны. А потом долго не мог отвести взгляд от цветущих тюльпанов. Цветы были повсюду. Михаил велел остановиться, вышел из кареты с сыном на руках. Оказался с ним в тюльпановых объятьях.
Матвею было уже два года. Он не ходил, не разговаривал, только недавно с большими усилиями научился сидеть. Ярина изматывалась с ним. Носить его на руках было всё тяжелее и тяжелее. Она, исхудавшая до невозможности, еле поднимала Матвея.
Лиля иногда смотрела на Ярину и не верила в то, что её очень полная, иногда не проходящая в двери, мамынька стала такой худой.
Ярине было трудно выполнять тяжёлую работу по дому. А раньше она могла и шкаф передвинуть, и мешок с мукой перетащить из кладовки на кухню. Но её силы иссякли.
Матвей кроме груди ничего не ел. Он давился даже от маленького кусочка пищи. Да и зубы у него появились только перед двухлетием. Сразу три. Он почти всегда или улыбался, или истошно кричал.
Никакие травы, заговоры, примочки, тёплые пелёнки на живот не помогали. А у отца на руках он сидел смирно, словно заговорённый.
Лиля нервничала. Рассматривать тюльпаны не входило в её планы. Но она смирно сидела в карете, прижимая к себе своего сына. Тот молчал, как обычно. Прильнёт к материнской груди, глазками-бусинками уставится на неё и смотрит, смотрит. Говорил только 2 слова: амама (мама) и Янька (Ярина).
Ярина за Михаилом не пошла, осталась в карете.
— Ты чего сама не своя, мамынька? — спросила Лиля.
Ярина лишь махнула рукой и опять отвернулась.
— От чего мне быть спокойной-то? Я почти три года жила без него.
— Так радоваться нужно, а не плакать, Ярина.
— Если бы он не прятался, то я родила бы в срок, и оба были бы здоровы и живы. Я-то знаю, за что мне это. Всю жизнь за один грех расплачиваюсь, за то, что матери твоей не дала родить ещё. Подсыпала ей травы. Вот меня и наказал Бог.
Лиля опустила голову.
— Зачем ты это делала, Ярина?
— Незачем тебе знать об этом, в прошлом всё. Ты вон лучше готовься к встрече с отцом. Думай, как будешь жить дальше. А я уйду. Буду жить с сыном и Михаилом.
— Бросаешь меня… — прошептала Лиля.
— Ты сама справишься. У тебя сын на ногах. А я вот-вот сгину, с кем дитя моё останется? На тебя вешать не хочу. Вот пусть отец его воспитывает. Мне бы ещё одно дело успеть сделать, но там как придётся. Всех с кем не встретилась, на небесах подожду.
— Умирать собралась? — прикрикнул Михаил, вернувшись в карету. — Не говори так, Яруша, всё будет хорошо. Поправится наш Матвей.
Матвей крепко сжимал в руке тюльпан. Всю дорогу смотрел на лепестки, гладил их, нюхал.
Дальше ехали молча. Долгий путь сморил Лилю, в карете укачало и её сына.
Лиля проснулась от ржанья лошадей.
Открыла глаза. Посмотрела в окошко. Глаза упёрлись в высокий забор. Михаил вышел из кареты. С кем-то долго разговаривал.
Потом карета качнулась и начала движение. Ярина испуганно посмотрела в окно.
— Где же Миша? — прошептала она.
Заехали на территорию чьей-то усадьбы. Когда лошади остановились, Михаил помог выбраться Ярине и Лиле.
— Приехали, — сказал он.
Продолжение тут
Другие мои рассказы здесь