Скорняк в деревне хорошо живёт.
А если руки из того места растут, откуда надобно, то популярность и вес он имеет порядочный.
Так у Митяя и получилось. Скорняками все поколения мужчин в его семье были. Издавна ловили животных, выделывали мех да шили из кожи удобную обувь. Из поколения в поколение мастерство совершенствовалось, каждый придумывал свои, особые вещицы. Нельзя сказать, что Митяй стремился к этому всю осознанную жизнь, но удовольствие от работы получал.
Одно его только мучило - не любил он животных зазря губить, только если в крайнем случае, или если ему материал приносили.
Конечно, из-за этого считали его странным, но за помощью всегда обращались. Что в родной деревне, что из соседних бывало приходили к нему на поклон. И ещё к тому же Митяй не признавал оплату деньгами. Всегда брал натуральными продуктами али услугой какой. Например, у дровосека мог попросить запас дров на пару месяцев, у бабы у какой рубаху сшить али по дому с чем-нибудь помочь. Невзирая на возраст, семьёй он так и не обзавёлся. Девушки его стороной обходили с такими заморочками, не желали с ним кров делить, коли он такой странный.
Митяй, конечно, без женской ласки скучал, но решил, что дождётся ту, что примет его жизненные взгляды. Тем паче, жил он совсем неплохо - и дом добротный с тремя окнами поставлен был, и хозяйство какое-никакое имелось.
В общем, не так плохо ему жилось, пока не потребовал его к себе барин, главный над их округой, и не возжелал заказ особенный сделать.
***
Не любил Митяй в людях такой важности напускной.
Да и связываться с барином ему совсем не хотелось, но и деваться ему некуда было. Барин при плохом настроении мог и в казематы отправить али какое мудрёное наказание выдумать.
Жил он, конечно, богато. Огромный двор, много скота и дворовых, которые словно тени метались туда и обратно. Огромный, богато разукрашенный терем с покатой крышей. Аж в глазах рябило, когда Митяй постарался разглядеть каждое резное украшение - сразу чувствовалось, мастер очень постарался, отрабатывая вознаграждение.
Боярин встретил его в одной из комнат, одетый в шелковый кафтан, подпоясанный красным поясом, расшитым золотой нитью. Митяй даже взгляда от пола побоялся оторвать - вдруг ослепнет от такой красоты?
Боярин важно расхаживал, упирая руки в бока, и покрикивал на прислужников, но к Митяю обратился с нежданным уважением и даже велел ему присесть и угоститься медовым напитком. Похвастался, что привезли это из дальней области, и стоил этот мёд очень дорого. Но долго тянуть не стал и сразу к сути перешёл.
Был у него заказ, шубу он хотел, такую, чтобы в большой город было можно привезти и стыдно за неё не было. Слышал он, что лисы здесь обитают редкой окраски. Вот и надобно было из них сшить. Сроку Митяю давалось три месяца. А шкуры чудных лисиц ему принесут боярские ловчие. Боярин даже не спрашивал, возьмётся ли Митяй за работу, просто перед фактом ставил.
Возвращался Митяй в самом что ни на есть мрачном настроении.
Совсем ему не хотелось заниматься заказом барина. Был бы он не один такой, так отказался бы от заказа. Но понимал - окромя него никому с шубой не совладать.
Но больше он переживал за тот выводок лисиц, что добыли ловчие барина. Знал он про него, несколько лет назад наткнулся, пока волка выслеживал. К лисицам он не стал близко подходить, дабы не нервировать их, но, казалось бы, они его совершенно не боялись. Может быть, дело было в том, что рядом с их логовом жил отшельник? Может быть, именно поэтому они привыкли к присутствию человека рядом?
Вернувшись домой, Митяй немного посидел, после чего решительно собрал нехитрые вещи для кратковременного похода в лес да направился к знакомой полянке.
Его очень беспокоило то, что могло произойти со стариком. По нему было видно, что он готов защищать лисиц. Впрочем, на месте он не обнаружил ни отшельника, ни лисиц. Из-за этого у него внутри живота поселилось какое-то ледяное ощущение дурного предчувствия. Жилище старика выглядело разрушенным, а лисья нора разоренной. Вся полянка была вытоптана тяжёлыми сапогами.
Впрочем, чего ещё он ожидал? Раз боярин сказал. что ему принесут шкуры, то нельзя было надеяться на другой исход.
Митяй постоял над норой некоторое время, с затаённой болью рассматривая неё и мысленно прося прощения.
После чего развернулся и, понурив голову, отправился домой.
***
Ловчие принесли шкуры на следующий день. Ровно четырнадцать шкур. Молча свалили их на крыльце Митяя и ушли. Ему показалось, что трое суровых мужиков чем-то больны.
А вот шкуры действительно были чудесными. Мех был светлый, с рыжеватыми подпалинами, со странными серебристыми волосками, которые придавали шкурам какое-то странное сияние. Хотелось гладить и гладить их, но у Митяя такого желания не возникало. Вернее, возникнув, оно мигом пропало. Ему даже притрагиваться к ним не хотелось, ибо добыты они были не для нужды, а ради лишь хвастовства и гордости. А такое скорняк никогда не одобрял.
А ещё ему хотелось просить прощения, но и отказаться от работы не мог - иначе наказание ему грозило суровое.
Тяжело вздохнув, он принялся за работу.
В ту же ночь ему дивный сон приснился.
Была там девушка со светлыми, пепельными волосами, которые искрились серебром. Стояла она на той самой полянке в простом белом платье. И была очень печальна. Митяй страшную вину чувствовал, но не знал, что сказать девушке. В один миг она к нему повернулась, но злости в её облике не появилось, просто печально смотрела она на скорняка:
- Работу тебе поручили недобрую. Но ты выполнить заказ должен, а тот, кто ради выгоды всё это затеял, должен быть наказан. Сшей шубу, как боярин приказал. Тебя я прощаю, хотя и не должен ты шкур моего рода трогать. Но с этим потом. Как шубу закончишь, жди - я приду. Тогда боярину и отчитаешься. А пока... Спи спокойно и работай.
Проснулся Митяй в неожиданно хорошем расположении духа. Словно прощение неизвестной девушки облегчило ему душу, и за работу он взялся уже с более спокойным сердцем.
Нет, ему ещё было стыдно, но уже как-то легче.
Работа славно спорилась в его умелых руках, он словно воодушевился. Он не знал, кто была эта девушка, но в её реальности нисколько не сомневался. И на душе у него становилось странно тепло, стоило ему только вспомнить о ней, да ещё чувство у него странное было, словно они уже не в первый раз встречаются.
Управился он быстрее, чем ему дали сроку. Шуба действительно вышла замечательной.
И в тот же вечер пришла она.
Скользнула в дом, даже не шлепнув босой пяткой, и замерла в ожидании, когда Митяй обратит внимание на неё.
До позднего вечера теплился свет в окнах дома, долго Митяй с девушкой разговаривал. А поутру, как запели петухи, она так же бесшумно исчезла. А скорняк начал собираться, дабы принести заказчику его заказ.
***
Далее уже правда стала размытой благодаря длинным языкам дворовых боярина да иных деревенских жителей.
Митяй-то, как шубу принёс заказанную, сгинул в неизвестном направлении.
Говаривали, что барин, не желая, чтобы он кому ещё такую красоту сделал, мастера упрятал куда, а потом и вовсе сгубил.
А после и сам отправился в город, дабы похвастать приобретением, но так и не доехал. Говаривали, что напали лихие люди, позарившись на богатую повозку, да никого в живых не оставили. Шубу следователи не нашли, только останки самого барина, которого знатно обтрепали дикие звери. Примечательно, что ничего из ценного более не пропало, даже лошади были целы, от только ни одного человека не было.
А ещё говорят, что на дальней полянке в лесу, где красивые лисы жили, вновь отшельник поселился. Такой же заросший, как и прошлый. Лихих людей от норы лисьей он отгонял, а вот тех, кто с благими намерениями приходили, так тех не трогал.
А ещё говаривали, что лисы там живут просто чудесные. И шерсть у них словно серебрится.
