За окном было еще темно. Поздней осенью ночи долгие. Я тихонько встала, накинула шаль на плечи и вышла на крыльцо. Бес меня встретил, неуверенно мотая хвостом, в глазах застыла тоска. Как будто, чувствовал скорую разлуку. Впрочем, почему «как будто». Чуял, и сильно переживал из-за этого, разрываясь между двумя женщинами, волчицей и человеком. Я потрепала его по лохматой башке. Присела на корточки, и тихим шепотом принялась с ним беседовать.
- Ну, что, брат, такая ситуация сложилась. У тебя вон, скоро детки народятся. Кто о Летящей позаботиться? Кто на охоту ходить будет, добычу носить? Да, и за домом пригляд нужен. Тут тебе не там. Мало ли, кого чужого занесет. А из Тимофея с Пафнутием какие защитники. Так, суета одна. А за нами Васька приглядит. Не волнуйся, все будет хорошо.
Бес придвинулся ко мне ближе, и принялся облизывать мне лицо.
- Ну, хватит, хватит. А то я расплачусь. А мне нельзя. Сам знаешь.
Ночь еще не уступила свои права, и расстилалась тонким туманом по земле, подсвечивая его сверху легкими искрами звезд. Где-то на самом краю леса ухнул филин. Заклекотала, сидящая на коньке крыши, Василиса. Скинув шаль с плеч и, зябко ежась, я пошла к колодцу. Достала ведро с ледяной водой и, одним рывком, вылила себе на голову. Мысли сразу заработали спокойно и ясно. Все ночные страхи и переживания ушли. Впереди предстоял трудный путь. И я была к нему готова.
Вышли в дорогу, когда небо на востоке слегка посветлело. Мы переоделись в нашу одежду, которую принесли из предыдущего путешествия. Она была удобной и приспособленной для тех условий, которые нас ожидали в другом мире. Оружие тоже взяли с собой. Любаша еще пошутила, что не мешало бы парочку автоматов с собой прихватить. Да, вот беда, взять их негде. Василиса восседала на моем плече и тихонько курлыкала. Надо полагать, от предвкушения новых сражений. Бес с Летящей стояли на крыльце и с тоской смотрели нам вслед. Когда мы уже почти достигли самой кромки леса, пес вдруг сорвался и наметом, стелясь над пожухлой травой устремился к нам. Подскочив, поставил мне лапы на плечи, принялся вылизывать мне лицо.
- Ну, будет, будет … Мы же уже все обсудили с тобой. Ты же умный пес, все понимаешь. – Принялась уговаривать я собаку, с трудом сдерживая слезы. – Ну, все, ступай. Дом стереги! – попыталась быть строгой я.
Тут баба Рися, видя такое наше прощание, проговорила:
- За дом то не волнуйся. Я обережный круг наложила. Теперь сюда никто не сунется.
Любаша с любопытством спросила:
- А, что? Не увидят дом, коли сунутся?
- Коли сунутся, увидят топкое болото. А кто ж в здравом уме в болото полезет? – Довольная своей хитростью, ответила Аристида.
А я про себя подумала, что плохо бабулька знает современные нравы. В здравом уме уже мало кого осталось. Судя по всему, Люба подумала о том же. После слов лесавки она только хмыкнула.
Мы углубились в лес, а Бес остался сидеть на опушке, глядя нам с тоской вслед. И вдруг, ночную тишину прорвал протяжный волчий вой. Летящая присоединилась к своему другу, своим звериным чутьем, почуяв его страдание.
В общем, на сердце было, не скажу, что очень радостно. Кругом, под покровом леса еще стояла темень, хоть глаз выколи. Только белели кое-где стволы берез. Но, баба Рися семенила впереди вполне уверенно, что позволило нам не расшибить в темноте лбы.
