Как индийское учение помогает стать выносливее.
Эдвард Труйтт пришел в мир хореографии через классику и джаз. Он танцевал в самых известных балетах, а потом был директором танцевального отделения университета в Техасе (WTAMU). Он также работал с русскими студентами и приезжал в Россию. Мы поговорили с Эдвардом о том, зачем танцору йога.
WLD: Сначала хочется узнать о вашем интересе к России, вы были не только в столицах, но добрались даже до Красноярска. И приезжали к нам много лет. Наверное, вы за что-то выделяете нашу страну?
Э.Т.: Есть много вещей, за что я люблю Россию. Мне нравится красота страны, энергия, души тех людей, кто представляет здесь танец. Страна большая и очень разная, люблю архитектуру городов: я был в Москве и Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Красноярске, Новосибирске. Мне нравятся красивые русские девушки. И то, что танец — это ваша культурная ценность.
WLD: Вы давали несколько классов: классику, джаз, йогу для танцоров. Когда вы прочувствовали на себе пользу йоги?
Э.Т.: У меня травма спины, которая привела к травме колена, повреждению нерва, потом к травме лодыжки и последующей операции. В класс йоги я пришел в поисках терапии для тела и с первых занятий состояние спины и лодыжки улучшилось. Я серьезно отнесся к этому факту, получил сертификат преподавателя и мне пришла идея создать специальный курс «Йога для танцоров», потому что для нас очень полезно иметь дополнительный метод тренировки, который не вредит здоровью.
WLD: В нашей стране хореография и йога — два разных направления. В остальном мире танцоры уже практикуют асаны или вам часто приходится объяснять, о чем идет речь?
Э.Т.: В Америке эти направления близки с начала 1900-х. Тогда компания Denishawn отправилась в тур на Восток, в частности Индию, где они изучали йогу и индийский классический танец, и эти влияния хорошо прослеживаются в модерне и джазе, поскольку в труппе были Марта Грэм и Руд Сандали — люди, стоящие у истоков модерна, и Джек Коул — основатель джаз-танца.
Когда я учился, я делал на занятиях асану «собака мордой вниз», но тогда я не знал, что я делаю и что это йога.
WLD: Чем та йога, что даете вы, отличается от других методик?
Э.Т.: В йоге есть несколько направлений: хатха, айенгара, аштанга. На фестивале в России я давал силовую йогу виньяса, она в свою очередь идет от аштанга йоги. Но развивал это направление Бериан Баптист, который был студентом множества учителей. Баптист практиковал силовую виньясу-йогу. Я предлагаю на классе ее адаптированный вариант. Строю занятие, выбирая и сочетая асаны таким образом, чтобы это было дополнительной тренировкой для танцоров.
WLD: На чем держите фокус — дыхании или, прежде всего, речь идет о мышцах, балансе?
Э.Т.: Дыхание, потому что большинство танцоров задерживает его во время движений, но также сила, гибкость и баланс. Здоровым способом, не причиняя вреда и не насилуя свое тело, мы бросаем ему вызов.
WLD: Может ли танцор быть хорош, исключая физические нагрузки?
Э.Т.: Если мы говорим о том, что вы хотите стать профессионалом в балете и джазе, то техника и хорошая физическая подготовка необходимы. Если мы говорим о модерне, то это зависит от уровня компании и того стиля, который она выбрала для себя. Например, участники Нидерландского Театра Танца обладают потрясающей техникой, а другие используют больше простых движений.
WLD: Что касается джаза, класс которого вы также даете, в чем его главное преимущество?
Э.Т.: Джаз очень разросся и внутри есть много разных направлений, но классический танец представляют Луиджи, Боб Фосс, Джек Коул. Для него характерна заземленность, вес танцовщик отдает земле и мы его чувствуем, при этом часть корпуса обязательно идет вверх.
Я объясняю студентам, что балет — это стремление вверх, мы поднимаемся в воздух, в модерне отдаем свой вес земле, в джазе мы должны быть немножко шизофрениками и отдавать свой вес и подниматься вверх одновременно.
WLD: Многие танцоры и хореографы уходят из профессии, когда получают травму. Вы решили остаться?
Э.Т.: Я думаю, всё дело в страсти. Если вы не можете жить без танца, уходить нельзя. Следует искать другие пути, каким образом остаться. Когда я получил травму, я боролся с ней 3-4 года, однако становилось всё хуже. Я прекратил танцевать, занимался фотографией, но у меня была депрессия от того, что я нахожусь не в мире хореографии. Тогда время от времени я стал учить, получил педагогическое образование и стал преподавать танец, а в дальнейшем и йогу. Для меня нет жизни без танца. Я попробовал, но не смог.
