Вот за что я люблю наш Мухосранск – за электросети… Да-да. У них есть милейшая особенность: они вырубаются. Причём вырубаются по любому поводу. Град, снег, ураган, гроза – это было бы, по крайней мере, понятно: многие боятся стихии, почему же электросети должны быть исключением? Но они вырубаются и когда просто дождь. Превентивно, так сказать. Ветер тоже им не нравится. И солнце. Жарко, говорят они – и вырубаются опять.
Ну мы ничо, привыкли. Свечки у меня лежат в комоде прям штабелями. Фонариков разнообразных по квартире натыкано десятками. Есть на батарейках, есть на солнечных батарейках. А есть ещё такой, знаете – ручку крутишь, а он такой «жжжжжууууу-жжжжжжуууу»… Заряжается, в общем.
Когда я ищу этот фонарик, я всегда его так и озвучиваю, чтобы сразу понятно было, чего ищу. Муж смотрит сурово и говорит:
- Динамо…
Ну окей, пусть динамо. А это разве не футбольная команда такая?
Особенно под вечер становится хорошо: романтИк! А знаете, кто больше всего любит романтИк? Мотя.
Потому что когда вырубается всё, то сыну не остаётся ничего другого, как ложиться и чесать Мотю. Мотя через пару минут впадает в экстаз и хрюкает.
Так что неудивительно, что при звуках грозы Мотя начинает волноваться. Но это хорошее волнение, считает Мотя.
- Чо там, свет не вырубили ещё? – оглядывается он. – А когда? А щас? А щас? Не вырубили, не?
...
- Вырубили, - наконец говорю я Моте.
- Ага! – оживляется Мотя.
И кидается на кровать. Ждёт. Обратный отсчёт пошёл: девять, восемь, семь… При счёте «три» я кричу в кухню:
- Алё! Ты всё равно там не играешь! А тут Мотя ждёт!
- Да иду я, иду… - бурчит сын.
Там танк не доехал, битва на полуслове… Но Мотя – это святое.
В общем, сегодня опять была гроза. Свет дали десять минут назад. Моё лето закончилось, по всей видимости. Увы.
Ну, а теперь по письмам! И пишет это мне Яна. Про Октагон пишет.
- Желание рассказать про свой кошачий восьмиугольник, или по-умному октагон, рвануло петардой, и я решилась практически на экспромт.
Да давно пора, я считаю. Тем более, как хорошо звучит-то – октагон! Да и так я заметила – такие все скромные сидят, комментарий напишут – и в уголочек. А как рискнут письмо написать – чисто Роллинг Стоун… А! Нет. Джоан Роулинг, вот.
- Итак, семеро из моих подобранцев из древних, но обедневших кланов – проще говоря, дворяне. Возглавляет это дворянское гнездо восьмой хвост – кунчик Арчибальд, для своих Арчик. Имя дурацкое, но был с ним подобран и на другие имена не отзывается.
Да ладно, что дурацкое-то?! Наоборот, звучит бла-ародно, даже некоторым образом вызывающе. Сэр Арчибальд!
- Да – это тот случай, когда порода не гарантирует счастливой жизни, ибо прежние хозяева просто бросили парнягу в посёлке на вольные хлеба, мотивируя тем, что квартирка у них маловата для такого мохнатика.
Э-э-э… цензурных слов я знаю много, несколько тысяч. Но ни одно из них не подходит к данной ситуации. Нецензурных я знаю меньше, порядка сотни (плюс производные), но только они могли бы передать примерно тысячную долю моих эмоций и отношение к этим… хозяевам… То есть эти… люди не были в курсе, что такое куны и как они растут?
- Ну я же не могла дать ему пропасть? Остальной личный состав наречён без претензий, простенько и с бездной вкуса – Анфиса, Василий, Люсьена, Обамыч, Шоколад, Кузенька и Асенька.
Я, скромно потупившись, стесняюсь спросить, что такого простенького в имени «Обамыч». Это же отчество, правильно? То есть бывшеамериканский президент не только по нашим российским подъездам мочился, но и тут отметился? Вот же ураган-мужик!
- Сразу понятно, что такое количество лап не может сидеть без дела. Даже лежать просто так без дела они не могут.
А какое количество лап может лежать без дела? Если только две…
- Даже утро выходного дня у меня перестаёт быть томным уже часов с шести.
Ну я, как я выяснилось, более везучий человек! Пуня трындычать начинает чуть позже иногда. В конце концов, мне удаётся спихнуть её за дверь. Обидевшись, она кидается в сынарник за справедливостью, но не там ищет! Сын спросонья сграбастывает её подмышку и спит дальше. От возмущения Пуня закатывает глаза и падает в оммарак. Пока туда-сюда, пока сообразила, что со справедливостью туго, пока проснулась – уже восемь, уже и я встала.
- Приоткрываю один глаз – и у меня перед лицом композиция «Наташа, мы там всё уронили», «Наташа, совсем всё», «Наташа, вставай», «Наташа, мы видим – ты не спишь уже, пошли жрать!!!»
Чо-то много композиций разом! Где они все помещаются-то?!
- А я не Наташа, я Яна – идите лесом, господа, готовьте себе сами или грейте вчерашнее.
О, кстати, хороший совет! С сыном моим сработало целых несколько раз. Греет! И пользуется микроволновкой почти безошибочно!
- Ага, щаззз! Моё сопротивление сдыхает уже минут через пять, потому что один пошёл на горшок и демонстративно громко разбрасывает наполнитель, другой яростно точит когти об мою пятку, третий пытается глазик выковырять. Причём мой глазик… а у меня их не так много (я тоже свои почки всегда жалею, когда по ним бегают. Хоть их и две, а всё же жалко. Прим. Прокотикофф) Ладно, встаю, уболтали, черти языкастые. Кормёжка – это трэш отдельный. Помните советский мультик про обезьянок и их маму? «В каждом маленьком ребёнке и в мальчишке, и в девчонке есть по двести грамм взрывчатки или даже полкило» - ну и дальше по тексту. Так это просто зарисовка нашего кошачьего завтрака.
Кстати, в детстве я этот мультик обожала, а сейчас мне хочется иногда всех обезьянок связать пачкой и подвесить за окном двенадцатого этажа. А самого мелкого, с соской, убить сразу. Эта взрослая мартышка – обладатель дзена недостижимого уровня…
- Мужская часть коллектива:
- Дай пожрать.
- Дай понюхаю. Пойдёт, положи в миску. Положи и отойди.
- Нет, передумал, это не хочу. Дай мне то, что Васька ест.
- О,вкусненько, отними у Васьки, дай мне. Ничего, он потерпит.
- Передумал, это тоже не хочу.
- Не знаю что хочу. Пойду фаберже пополирую.
Вот, кстати, что удивительно: мой трикотаж полирует фаберже от случая к случаю. Прям вот очень к случаю. И случаи-то редкие! Что с ними не так?
Дэушки:
- Ой, какая вкусняшечка! Хочу, хочу, хочу!
- Положи.
- Положила? И зря, я уже не хочу.
- Ладно-ладно, не плачь – немного поем.
- Варёной курицей пахнет. Принеси.
- Принесла? Мне варёную курицу?? Мать, ты офигела – я ж только сырую курятину ем. Ну насчёт варёной это я так, пошутила.
И так по кругу минут двадцать. Потом мне это надоедает, с воплем «Совсем обнаглели!» убираю миски и стихийный жор прекращается.
Ну-у-у-у! Целых двадцать минут! Теперь я и не знаю, у кого дзен длиннее – у той мартышки из мультика или у Яны с октагоном…
- Потом вся эта бригада дружно уходит на свободный выгул на участок (если погода позволяет) и реально распадается на атомы, потому что не видно ни-од-но-го кота (Я одна это пропела? Прим. Прокотикофф). Но по некоторым приметам становится понятно, что отряд на участке и активно действует. Чу! Где-то истерит сорока – значит, Кузенька томно раскинулся около сосны, где сорочье гнездо и нервирует молодую мать.
Лягушачий мат? Это Васенька добрался до пруда и пристаёт к земноводному с непристойным предложением попробовать лягушачью лапку.
Стоп… Васенька предлагает лягушке попробовать лягушачью лапку?! И верно – разве можно предложить что-то более непристойное?!
- Нервные вопли птиц вообще? Это Асенька скачет по соснам и пытается обеспечить себя свежей птичьей тушкой. Да, мне жалко птичек, но что ж поделаешь с этими хищниками. Испуганные птички склонны к хаотичным полётам, а целенаправленные кошки склонны быть грациозными бЕлками.
Ой, ну не все, не все… Целенаправленная Пуня склонна быть гиппопотамом. А где гиппопотам и где грациозность? Вот именно!
- Люська шарится около теплицы – там логово ёжика, ей по приколу на него охотиться, колоться ежиными иголками, ну она просто его лапой трогает, ёж превращается в шар и можно колоться (так что она у меня Ёжкин кот практически)… мазохистка.
Судя по тому, что это происходит регулярно, а ёж таки никуда не переселяется, то мазохист тут всё-таки не Люська!
- Анфиска как ниндзя – её вообще не видно и не слышно, материализуется она исключительно к ужину. Обамыч уже давно на соседском участке, обходит периметр. А в центре всей этой весёлой вакханалии в позе сфинкса лежит Арчи, наблюдает за всем происходящим с выражением лица примерно таким «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий я сомневаюсь и тягостно раздумываю» и просит принести ему попкорн с колой.
Не бережёт себя Арчинька. Так и до гастрита недалеко!
Так незатейливо прайд коротает день, ожидая ужина.
Помнится, когда-то мы с мамой поехали в дом отдыха в горах. Из развлечений там было примерно ничего. Какие аниматоры?! И слов-то таких ругательных не было! Была библиотека с двумя десятками книг. Иногда – кино. Можно было ещё подняться на гору по специальной «лестнице здоровья» - деревянной, кривой, с половиной отсутствующих ступенек. Там реально, чтобы добраться до верха, нужно было обладать силой ста тигров и выносливостью буйвола. До верха доживали не только лишь все (с). Зато, добравшись, можно было испытать изысканное удовольствие от созерцания деревьев с грецкими орехами. Кто и почему решил, что грецкие орехи – это круто, я не знаю. Но раз добрались – вы обязаны были восхищаться. Видимо, хотя бы тем, что не умерли. А ещё ведь надо было обратно спуститься.
В общем, такое развлечение. Так что самое круто там было – столовка. Кормили вкусно и там были люди! Ждать следующий трапезы мы начинали, едва заканчивалась эта.
Так что я очень понимаю прайд, да…