Полгода назад двоюродный брат, Серёга Дорошев, уехал аж на Дальний Восток, – счастья искать… Кум давно звал. Взглянул строго на Ксюху, жену, – Ксения собиралась что-то возразить… Помог собраться жене и семилетней Варьке. Ключ от дома вручил братухе, Алексею:
- Надо будет, Алёха, – считай, что дом твой. Не хоромы, конечно… Но – женишься, на первое время сойдёт. А там – по твоему усмотрению. – Улыбнулся: – Как полёт мысли пойдёт. Простор для деятельности, видишь, здесь имеется…
Вот и пригодился Серёгин домишко. За Анютку только переживал: после отцовского дворца-то… как ей покажется… А Анюта ничего. С интересом огляделась. И… ведро тут же отыскала, метнулась к колодцу… В прихожей веничек Ксюшкин увидела…
Алексей под ногами путался… то веник отбирал, то за тряпку хватался. Смущался страшно… А Анюта улыбалась:
- Алёшенька, я сама! Я быстренько, Алёшенька!
И, хоть было уже за полночь, домик засиял чистотой, – особенной, Анютиной чистотой, ласковой, весёлой, счастливой… её Алексей всю жизнь будет отличать, эту чистоту Анюткину…
А в погребе чудесно сохранились Ксюшкины припасы. Пили чай с Серёгиным любимым вишнёвым вареньем, – постаралась Ксюшка угодить Сергею своему…
У Анюты от усталости… а ещё – от такой неожиданной, прегорькой обиды на отца… закрывались глаза. А Алексей не спал до зари… Таким счастьем было укрыть Анютку мягким пледом, осторожно прилечь рядом… обнять её. И – хмелеть от запаха её волос, неслышно касаться губами её глазок, Анютиных глазок… Не спал Алексей и потому, что… не мог поверить: Анюта здесь, рядышком… Совсем по-детски калачиком свернулась, ладошку под щеку положила… И во сне обиженно, горестно вздыхает-всхлипывает… Не мог поверить, боялся Алексей уснуть: а вдруг проснёшься… и окажется, что всё это снилось… Бережно прижимал к себе Анюту… и знал, что никому на свете, – ни отцу, Соболеву, ни тем более Юрке Парамонову, – не позволит обидеть Анютку.
… К утру наполовину опустел бутыль самогонки. Тося тоже не спала, без конца выходила из комнаты, ласково пыталась уговорить Петра лечь спать, – дескать, Петенька… утро вечера мудренее… А Алёшка Дорошев не обидит нашу девочку… по всему видно, – любит её… Слёзы вытирала… А Петро смахнул со стола тарелку с нарезанным хлебом и салом, взглянул тяжело… Пил стаканами, почти без перерыва. Чуть посветлело за окном, поднялся из-за стола. Пошатываясь, во двор вышел. Только отлегло от сердца у Антонины, – думала, посидит Петро во дворе, в прохладе утренней… Успокоится немного. А в Петровых руках откуда-то взялся топор… И силы, – после выпитой немеряно самогонки… Крушил Петро свадебные столы… скамейки, что так любовно, со знанием дела, с прибаутками душевными мастерил кум Павло Карпов, крёстный Анюткин… Крушил почти готовый навес, – где без труда поместились бы все гости… Антонина чуть слышно молила:
- Только бы полегчало тебе, Петенька… Как же ты жить будешь без неё, без Анютки твоей…
… Анюта проснулась по привычке рано, надо было собраться… все девчоночьи дела переделать, – и в садик. Сразу встретила Алёшкин взгляд…
- Алёшенька!.. Ты так и не спал…
Застеснялась, – впервые они в одной постели… Алёшка красивый такой… Только смотреть стыдно, – он в одних трусах… А она!.. Анюте захотелось прикрыться пледом. Рука потянулась за брюками… А Алексей стал целовать её… И счастливо-счастливо захватывало дух, – как в детском сне, когда летаешь… и счастье-счастье… неземное – быть ему послушной…
Алексей умывался у колодца, когда во двор вошла его мать. В руках Катерина Васильевна держала увесистую корзину. Немного устало улыбнулась сыну:
- Где хозяйка твоя? В дом пройти можно?
Анюта замерла… Беспомощно оглянулась: провалиться бы сквозь землю!.. Она – в Алёшкиной рубашке… Хорошо, что Алексей брюки успел надеть…
Катерина Васильевна поставила корзинку на стол:
- Соберёшь на стол, дочка, – позавтракать. Тебе же на работу. – Укоризненно на сына взглянула: – Что ж домой-то… к нам Анюту не привёл… не пришли вчера…
Алексей обнял мать:
- Мы с Анютой сейчас заявление подадим. А жить здесь будем. Сергею спасибо, – угадал братуха, что дом скоро понадобится.
Катерина Васильевна незаметно огляделась: ни пылинки кругом… Пожалела девчонку: поди до полуночи убирала… Вот тебе и принцесса папина, – про принцессу-то в посёлке никто не сомневался… И жалкая какая… А в глазах… что как цветы тёмные… анютины глазки, – в глазах такая любовь к Алёшке светится, что мать и улыбку, и слёзы сдержала…
- Алексей, ты ж в третью сегодня? После ЗАГСа, как Анюту в садик отвезёшь, домой-то загляни. Я там собрала… Посуду, бельё постельное. Здесь-то у вас не густо, – понятно, полгода дом пустовал.
Анюта потихоньку в себя приходила. Вернулась в спальню, оделась. Тепло так на душе стало, – какая мама у Алёшки славная!.. Как хорошо, что не расспрашивает… не поучает, не упрекает их с Алёшкой…
Катерина Васильевна догадывалась, что далеко не все в посёлке одобрят Алексея и Анюту… Заодно – и их, Дорошевых, мать с отцом… Батя хмурился сегодня всё утро: возвращался с третьей смены, свет увидел в доме Сергея, племянника… Доходили до бати слухи, что Алексей девчонку эту, дочку Соболевых, то в степь возит… то у садика встречает. Довстречался!.. Уже ж не один он… ночует в Серёгином доме. А Соболевы к свадьбе готовятся… Вон, навес какой сооружают!.. Размахнулся Петро Михайлович, – видно, не на скромные посиделки… А Алёшка… чёртов сын… выходит, чужую невесту… А жить же здесь. В глаза людям смотреть. Тому же Петру как теперь в глаза смотреть…
Смотрел молча, как жена собирает корзину – свежие яйца, сало, помидоры с грядки, творог… Пирожки вчера пекла, их с Алёшкой любимые, с вишней… Потёр ладонью глаза и лоб:
- Сказала бы… чтоб пришли вечером. Чтоб – по-людски.
- Иди, иди, Володюшка… Иди, ложись, – я постелила. Что ж ты, – с третьей… а так и не прилёг! – Всё ж не удержалась, тайком слезинку смахнула: – Что ж… раз вышло так.
- Не спросили, – согласился Владимир Степанович. – Повторил твёрдо: – Зови… Чтоб пришли вечером. Не обидим девчонку. – Батя вдруг усмехнулся невесело: – Замечал я, мать… Вернётся Алёшка… со свидания-то… Не видит, не слышит ничего. А в глазах у него, знаешь… девчонка эта, Анютка… И счастье немеряное, – Владимир Степанович с надеждой взглянул Катерине в глаза: – Видно… видно, Кать, не любила девчонка… Анютка-то Соболевых, не любила Юрку, жениха своего… раз с Алексеем нашим ушла…
Катерина вздохнула:
- Не любила, Володь… что ж тут… Понятно. Ох, счастье их… горькое.
Владимир обнял жену:
- Ничего, Катя… Всыпать бы им… обоим. Да поздно уж. – Строго брови свёл: – Так и скажи, – батя ждёт. Вечером. Чтоб пришли.
… Успели, – и в ЗАГС, и в садик, минута в минуту. Анюта накрывала маленькие столики к завтраку, уговаривала Танюшку Дорожкину съесть кашу манную… Быстренько простирнула футболку Тимкину, – за столом мальчишка, по обыкновению, раз сто вокруг своей оси… и тарелку с кашей, конечно, опрокинул… А сама улыбалась, вспоминала, как заявление с Алексеем писали: фамилия… её фамилия будет Дорошева!.. Сердце замирало от счастья… Как тягостный сон, что ещё не до конца забылся, – приготовления к свадьбе… белое платье, красивое, самое красивое. Такое, как ей хотелось. И фата… И туфельки, – просто сон. Без смысла, без значения, – увидела и забыла… Анюта прислушалась к своему равнодушию… по поводу платья и фаты. Как хорошо, что это всё оказалось ненужным… не исполнившимся, оставшемся в простом сне, – как и первая ночь с Юрием… Он так часто, с липкой ухмылкой говорил об этой ночи, что Аня уже не могла слышать его слова. А на регистрацию она наденет платье, в котором была на выпускном вечере… в котором тогда с Алёшкой танцевала.
Тень набежала на Анютино лицо: надо забрать вещи… из дома. Мелькнула спасительная мысль: надо сходить за вещами… когда отец будет на работе… Анютка поспешно ушла в детскую спальню – покрывальца на кроватках поправить… И слёзы скрыть, – потому что так хотелось расплакаться: папа, папочка!.. Как же мы с тобой… теперь! Я же Анютка твоя… Как ты без меня… И бесследно ушла обида, что ударил её отец… Только жалко папочку было… Как он старался… со свадьбой этой! Как верил, что Анютонька его счастлива будет… И воспоминания, – одно за другим… как любил её отец… как берёг, как старался все желания её исполнить. Как-то она простудилась, – конец ноября был, ноги в луже промочила, не послушала маму, в туфельках в школу отправилась. А вечером – температура, ангина… Папа не спал тогда всю ночь. А ей так захотелось варенья земляничного! Отец тут же принёс из погреба банку, в блюдце переложил… Из ложечки кормил Анютку… и целовал её горячий лоб. Ой, папочка!.. Как же хорошо было бы, если бы ты знал, – люблю я Алёшку! Его одного люблю… И как же мне жить без него!..
Анюта вытерла слёзы и решила, что за вещами они с Алексеем пойдут вечером, когда отец точно будет дома.
К Дарье Андреевне Анюта так и не зашла: у нянечки дел в группе – не оторваться. Странно, – и Дарья Андреевна за целый день так и не заглянула в старшую группу… В конце рабочего дня забежала Асенька и рассказала, что заведующая ещё утром уехала в Луганск.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25 Часть 26
Навигация по каналу «Полевые цветы»