Карло Гоцци, автор сказок для театра, подарил многим поколениям постановщиков, сценаристов и актёров возможность самовыражаться в жанре театрального абсурда, фарса и в остальных театральных реальностях. В 1761 году в Венеции он сочинил «Ворона», взяв за основу сюжет обыкновенной детской сказки из одной неаполитанской книжки под заглавием: «Lo cunto delli cunti» (в переводе с итальянского «Я люблю его»).
Над постановкой работал московский режиссёр Николай Рощин. Он поработал и над сценарием, приблизив Гоцци к современному пониманию, сделал редакцию текста. Классический пафос, манерность, размеренность и благочестие вложены в уста мифических героев.
Король Мило страдает буйным помешательством, поскольку убил заколдованного ворона в неподходящей обстановке. Привести в себя его может только девушка, обладающая чётко оговорёнными достоинствами. Нежно любящий и преданный брат короля Дженнаро отправляется на долгие поиски и похищает девицу Армиллу, которая, весьма неудачно для королевской семьи, оказывается дочерью весьма могущественного и влиятельного мага Норандо. В результате в довесок к девице Дженнаро получает ещё заколдованных сокола и коня. Все трое — девица, сокол и конь — должны принести смерть королю, о чём Норандо любезно сообщает Дженнаро, явившись ему в ночном кошмаре в образе фонтанирующей кровью безголовой служанки. Особо пикантным является то, что если Дженнаро хотя бы обмолвится о грозящей королю опасности — он превратится в мраморную статую. Решению этой проблемы и посвящена оставшаяся часть спектакля.
В спектакле в первой же сцене рубят голову Армиллиной служанке, а потом вместо голубок пророчество изрекает ее обезглавленный призрак. Миллон страдает буйным помешательством, поэтому его не просто привязывают к кровати, а подвешивают за руки, за ноги. Подарочные сокол и конь скрыты в огромных ящиках, первый Дженнаро протыкает зверского вида пилой, изнутри взлетают пух и перья, по второму палит из чего-то типа гранатомета, ящик разваливается, все забрызгано кровищей и завалено развороченными частями лошадиной туши (довольно натуралистичная бутафория).
Дженнаро сажают в тюрьму — в похожий ящик, травят там каким-то белым газом из баллона и оттяпывают ногу (такая же бутафория). Апофеоз промышленного дизайна — превращение принца в мрамор: спускается конструкция из нескольких барабанов, как у бетономешалки, они, угрожающе вращаясь, наклоняются и вываливают на бедолагу потоки какой-то сыпучей субстанции. В которой он и оказывается замурован. Оживает этот "мрамор" благодаря крови Армиллы — из ее шеи хлещет такая струя, что Тарантино обзавидуется.
На всех, кроме Норандо (мощный, громоподобный и притом ироничный Виктор Смирнов), одинаковые черные официальные костюмы и причудливые маски, скрывающие верхние две трети лица, сзади пышные дреды. Постепенно мы привыкаем, запоминаем индивидуальности героев — и Дженнаро (Тихон Жизневский), и Миллона (Александр Поламишев), и… Тут надо отдельно отметить Елену Немзер — адмирал Панталоне переделан в Панталону, и эта Панталона, будучи без лица, тем не менее исхитряется дать характер. В какой-то момент она разрывает пышные кружева стихов Гоцци неким монологом и затягивает такой же куплет.
«Спектакль неимоверно скучный и банальный. Все действующие лица шаблонные и манера игры, произношения и тексты заезжены до дыр. Актерское мастерство отсутствует в принципе. Есть пару пошлых и порой даже вульгарных шуточек, которые вызывают легкий смешок у зала и всё. Нудно, скучно, банально»- большинство отзывов именно такие. Данная постановка является трагикомедией. Трагикомедия (греч.) — драматическое произведение, в котором трагический сюжет изображён в комическом виде или который представляет беспорядочное нагромождение трагичных и комичных элементов. Многие же не понимали ни сюжета, ни смысла.
Главным минусом являлись зрители. Раздражающие уходы после 15 минут, просто потому, что на этапе поиска кто-то отчего-то решил, что спектакль может быть только "классическим". Сильно раздражала сидящая рядом со мной семья, где девочка-подросток снимает сцену только потому, что там полуголый мужчина, а мама на каком-то этапе решает, что она дома перед телевизором и ее комментарии должны быть публике куда интереснее самой постановки. На выходе из театра- толпа, что, как мне кажется, естественно для многих театров Санкт-Петербурга и Москвы.
Не могу сказать, что я советую данную постановку к обязательному просмотру. Кому-то понравится, кому-то- нет. Лично для меня, спектакль отличный. В отличие от многих все 2 часа сидела и не отрывала глаз от сцены.
«Ворон» — это воплощение абсурдистского начала на классической сцене. Благодаря этому спектаклю мы окончательно убедились: современность перестала быть где-то на отшибе, теперь постмодернизм – это часть искусства, а не его побочный эффект.
