Хрустальной осени заинены ресницы
размерен день на краешке зимы,
финальный крик летящих вереницей,
зеркальный блик растаявшей Луны
все это вновь и вновь приснится,
и повторится тоже вновь и вновь,
детали, словно ниточки на спицах,
сползут петельками забытых дневников,
ментальный щит позволит защититься,
в метелях ветренных и северных хоров,
и сном прозрачным точно излечиться
и согласиться с хрупкостью миров.
И облаков, размытая граница,
и их веков отпитая вода,
как череда безумия и смысла,
как новый миг, как высшая цена
придет опять прилежной ученицей
считая осени прошедшие года
листая дни свободы и единства,
перчинкой дня по краю языка.