В 1867 году в московской семье Андреевых-Королёвых родилась девочка. Семья эта была непростая. Алексей Васильевич Андреев, отец девочки, был богатым купцом, владел большим магазином на Тверской, гостиницей "Дрезден", городской усадьбой (в Брюсовом переулке). Мама девочки тоже происходила из богатой и уважаемой купеческой семьи.
Девочке, Екатерине Алексеевне, повезло родиться не только в богатой, но и в прогрессивной семье. Ей дали прекрасное образование и она стала одной из самых образованных женщин во всей Москве.
"В девятнадцать лет мы с Машей закончили свое учение, но еще продолжали заниматься: совершенствовались в иностранных языках, слушали лекции по физике, истории искусства, брали уроки музыки и пения."
Это помимо того, что Екатерина выросла настоящей красавицей.
Красота внутренняя и внешняя
«Семья моя Андреевых интересна тем, что она одна из первых (в середине XIX века) явила тип новых купцов, ничем не похожих на грубых безграмотных купцов времени Островского — ни в приёмах своей торговой деятельности, ни в семейном укладе»
Екатерина посещала Высшие женские курсы, была знатоком русской и европейской литературы, была своей в литературном мире: публиковалась в журнале "Северный вестник", помогала в подготовке книг, выпускаемых её родственниками Сабашниковыми.
Екатерина завела немало интересных знакомств. Хотя интересных - не то слово. Она общалась с Анной Ахматовой, Мариной Цветаевой, Максимилианом Волошиным.
Сестра Екатерины, Александра, тоже заняла своё место в литературе, став критиком, историком литературы и переводчицей.
От Екатерины Алексеевны нам достались её прекрасные мемуары "Воспоминания".
Культура дневников, свойственная людям того времени, вообще настоящий подарок нам - потомкам. Это не только окно в мир, которого больше нет, это и источник вдохновения, смыслов.
Сама Екатерина тоже вдохновлялась дневниками:
"Двадцатый год был поворотным пунктом в моей жизни. После нашей поездки на Кавказ, где у меня было столько новых переживаний от встреч и сближений с разными людьми, я впервые почувствовала себя совсем взрослой. Мне захотелось быть самостоятельной, не жить дома только в ожидании замужества. Делать что-нибудь. Но делать - что?
В то время на меня очень сильное влияние оказал дневник Башкирцевой, ее личность, ее смелое утверждение себя. Я стала работать в этом направлении, выработала программу: для начала надо победить свою робость, неуверенность, не преклоняться перед признанными авторитетами, не прислушиваться к чужим мнениям, не считаться с предрассудками окружающей среды, поступать только по собственному разумению, быть до конца собой."
Несмотря на то, что Екатерина Андреева была признанной красавицей и умницей Москвы, светской жизни она сторонилась. Не привлекали её и литературные салоны того времени. Для этой женщины всё было в первую очередь личным.
Равнодушно Екатерина относилась и к феминизму, хотя была, очевидно, женщиной независимой, образованной и стремящейся не только к семейной, но и к профессиональной реализации.
Так пренебрежительно она описывала Анну Михайловну Евреинову, первую русскую женщину-юриста, бежавшую в юности из семьи, чтобы учиться за границей:
"...это была старая некрасивая женщина, с нарочито резкими движениями, стриженая, не выпускавшая папиросы изо рта, выкрикивавшая, о чём бы не говорили, устаревшие лозунги шестидесятых годов."
Кажется, что так же равнодушна Екатерина была и к своей красоте. В воспоминаниях она пишет, что была лишена кокетства. Их, детей, всегда учили, что внешность не имеет значения, красив человек или нет - воля Божья, и важны только душевные качества, и каждый может и должен развивать их, подавляя в себе дурное.
Примером для детей была их мама:
"... она никогда не занималась своей внешностью, не смотрелась даже в зеркало. Горничная причесывала её, наложив ей на голову шиньон с буклями, подавала ей шпильки и зеркало в руки. Мать мельком взглядывала на себя, чтобы не было «криво-косо», как она говорила. Так же, когда она одевалась у себя в спальне, стоя перед большим трюмо, она поднимала на зеркало глаза, только если прикалывала брошь или поправляла наколку на голове. Она никогда не говорила о своей внешности и о внешности других и нам запрещала это."
Если детей хвалили за внешность, мать обязательно подчёркивала их недостатки.
А однажды Екатерине очень досталось от мамы за то, что она при мужчинах упомянула, что "брала ванну". Девушка обязана была быть скромной, фамильярность и вообще любой намёк на интимность были непозволительны.
И, несмотря на достаток, детей одевали всегда очень просто: "только чтобы было тепло и чисто".
Поэт и его черноглазая лань
Однако, время сделало своё дело, и из девочки, не знающей о своей красоте и держащейся на расстоянии от мужчин, выросла взрослая девушка, интерес мужчин к которой был слишком очевиден.
Впрочем, интерес появился и у самой Екатерины:
"Несмотря на все разнообразие моих интересов — общественных, литературных, жизнь моя в те годы была все же немало занята и мечтами о любви, романах, но, как и прежде, не мечтами о замужестве.
После нашей поездки на Кавказ и наших успехов в обществе там, я знала теперь, что меня и сестру Машу находят красивыми, в нас влюбляются, хотят на нас жениться не только из-за нашего приданого. Значит, мы можем выбирать, а не ждать, чтобы кто-нибудь, подходящий с точки зрения матери, осчастливил нас своим предложением."
В 1896 году Екатерина Алексеевна знакомится с поэтом Константином Бальмонтом. Позже он так напишет своей матери о Екатерине: «Со мной моя черноглазая лань!».
А Екатерина потом напишет о Константине так:
"Я видела и коротко знала многих людей, и знаменитых, и совсем неизвестных, и в России, и за границей, но я очень мало встречала таких неизменно честных, благородных и, главное, правдивых людей, как Бальмонт."
Впервые они встретились 2 апреля 1893 года на пятидесятилетии князя Александра Ивановича Урусова. Бальмонт был героем вечера. Князь просил его читать стихи и восхищался ими.
Их общение началось с конфуза, который Екатерине Алексеевне, конечно, не понравился: первым Константин прочёл стихотворение Сюлли-Прюдома в собственном переводе.
«Когда б я богом был, мы смерти бы не знали», — говорил он, обращаясь ко мне, а последние строки: «но только бы в тебе я ничего не изменил» — он произнес, глядя уже в упор на меня, мимо всех."
Это все заметили.
Так началась поэтическая история их отношений, которая, однако, столкнётся с прозой жизни.
Екатерина и Константин сблизились не сразу. На момент их первой встречи она переживала разрыв с Урусовым, хотя "лучше сказать — его отдаление от меня." Урусов был вдвое старше и женат. Будущего у них не было. Сын Урусова был ровесником Екатерины. Позже она поймёт, что чувства к ней этого взрослого женатого мужчины не были любовью - он просто ухаживал за ней, как ухаживал за любой хорошенькой женщиной, и никаких серьёзных планов на её счёт не строил.
"А я, пылая к нему своей первой любовью, вообразила, что его временная влюбленность, которую он так умело и тонко проявлял, — настоящая любовь, такая, как моя… «единственная и вечная».
С Бальмонтом у Екатерины было очень много общего. Они оба любили литературу, имели схожие вкусы, и могли, кажется, бесконечно говорить о поэзии и искусстве, читать вслух.
Так, постепенно, Екатерина привязалась к Константину, а первая, несчастливая любовь забывалась.
Невеста женатого человека
Бальмонт говорил о своей любви, но чувства к поэту Екатерина осознавала медленно. Она не была готова сближаться, сомневалась, хотя Бальмонт, определённо, занял место в её сердце.
Однако... Бальмонт тоже был женат.
Конечно, родители Екатерины были против Константина, а точнее - против его общения с их дочерью.
"Моя мать запретила нам приглашать Бальмонта к себе. Мы стали видаться с ним у моей подруги и у моей замужней сестры, которых я умоляла приглашать Бальмонта, когда я у них бывала. Обе они не верили, что мой роман с Бальмонтом серьезен и что я выйду за него замуж."
Развод Бальмонта с женой оказался делом трудным. Суд разрешает бывшей жене Константина вступить во второй брак, а вот ему снова жениться запрещает.
В это время Екатерина получает два выгодных предложения руки и сердца. Но её сердце уже принадлежало Бальмонту, и она мечтала стать его женой.
По счастливой случайности, во Владимире Константину выдали документ, в котором он значился холостым.
В итоге, не без сложностей, пара обвенчалась под Тверью.
Молодожёны отправились в путешествие и побывали во Франции, Испании, Голландии, Англии.
Сживалась пара трудно.
"Бальмонт был измучен последними годами своей семейной жизни и, видимо, боялся ее повторения со мной. Больше всего он боялся, что я буду стеснять его свободу, завоеванную с таким трудом. И оберегал ее тщательно. Заранее было сговорено, что у нас будет у каждого своя комната, свои вещи, свои занятия. И так это и было. По вначале мне трудно было понять, почему Бальмонт так охранял свою самостоятельность, на которую я не посягала. А он это делал, и как-то неумело, по-детски: скрывал от меня, кому пишет, от кого получает письма. На мои вопросы он отвечал неохотно, иногда отмалчивался."
Екатерина же, напротив, всё рассказывала мужу. Тайн у неё не было, она не прятала ни свой дневник, ни свои письма.
25 декабря 1900 года у Бальмонтов родилась дочь Нина Константиновна Бальмонт-Бруни. Поэт посвятил ей сборник «Фейные сказки».
Однако Константин был не только любимцем женщин - он и сам питал к ним слабость. Ему нравилось женское общество. Почти все женщины были для него привлекательны. Поэт был пылко влюбчив.
Третья в паре
Роковой стала его встреча с Еленой Цветковской. Он был её любимым поэтом с ранней юности, стихи его она знала наизусть, всегда держала при себе его книгу «Будем как Солнце».
Они познакомились в Париже, на лекции Бальмонта. Елена была студенткой-математичкой. После выступления они были в кафе, где Бальмонт немало выпил, а затем отправились блуждать по ночному городу.
"Когда все кафе закрылись и негде было сидеть, она повела Бальмонта к себе в комнату, так как Бальмонт никогда не возвращался домой, когда был нетрезв. Елена ни минуты не колебалась произвести скандал в маленьком скромном пансионе, где она жила, приведя с собой ночью мужчину."
Бальмонт был очарован Еленой, писал жене о встрече с этой необычной девушкой. Елена не придавала значения его новому знакомству, считая это очередной влюблённостью мужа.
Когда Екатерина познакомилась с Еленой лично, ничего загадочного в девятнадцатилетней девушке она не увидела. Отметила, однако, её необычную наружность.
Не считаясь ни с кем, включая жену, Елена всегда давала понять, что обожает Константина. Для неё он словно стал центром Вселенной. Она разделяла все его интересы и даже начала учить те иностранные языки, которые до этого не учила, но их знал Бальмонт (у него был талант к языкам). Девушка забросила занятия математикой и астрономией, целиком растворившись в обожаемом Константине. Она говорила его цитатами и всюду следовала за ним, как тень. А когда поэт читал стихи, Елена сидела у его ног.
"Бальмонту это обожание нравилось бесконечно, особенно первое время после совсем иной жизни со мной: я судила и часто осуждала его, как простого смертного, высказывала свое недовольство им, страдала от его «отпадений», как назывались у нас его состояния опьянений. Воздерживала его всячески от вина. Спорила, возражала, не соглашалась с ним. Для меня Бальмонт был «Костя», «Костюня», «Кадеэ». Для Елены — «Поэт», «Вайю», «Курасон», как она его называла."
Примерно с 1904 года Елена всюду была с Бальмонтом (и, соответственно, с его семьёй). Екатерина была старше Цветковской на 15 лет, и та держалась с женой поэта с должным тактом и уважением. Называла Екатерину "царицей", уверяла поэта, что преклоняется перед его супругой. Тот верил и сокрушался, что его жена не разделяет этих прекрасных чувств.
Мучительный треугольник
Поэт разрывался между двумя женщинами. Молодая Елена не могла провести без него и дня, ей всегда было мало его, она страдала и обращала эти страдания к нему.
Екатерину тяготила такая жизнь, при этом она уже понимала, что бесполезно пытаться договориться с Еленой. Екатерина начала избегать общения с соперницей, но та, ходившая хвостиком за Бальмонтом, приходила к ней вместе с её мужем.
"Бальмонта ужасно огорчала моя «неприязнь» к ней, и он всячески старался примирить нас, но ничего не выходило, и он разрывался между нами, страдая, и искал забвения в вине."
Екатерина понимала, что так продолжаться не может. Понимала она и то, что Елена не отступит.
Родные просили Екатерину уйти от поэта, вернуться в Россию и начать новую жизнь. Но на десятом году семейной жизни женщине было тяжело уйти от мужа, с которым она была счастлива. Надежда не покидала Екатерину.
Решение о расставание пришло лишь когда наша героиня узнала, что Елена ждёт от Константина ребёнка.
"Он был потрясен неожиданностью. «Почему расстаться, я хочу быть с тобой. Но я не могу оставить Елену, особенно теперь, это было бы нечестно с моей стороны». С этим я была согласна."
Новая семья поэта
В 1907 году Елена родила Бальмонту дочь Мирру. Метания поэта не прекратились. До 1917 года Бальмонт жил в Санкт-Петербурге с Цветковской и Миррой, время от времени приезжая в Москву к Екатерине и дочери Нине.
Поэт и Цветковская остались вместе до конца дней, что, конечно, не исключало историй на стороне (например, с Дагмар Шаховской, с которой Бальмонт виделся изредка, но писал ей почти ежедневно и признавался в любви).
Дружба Константина и Екатерины длилась, пусть и в переписке (Бальмонт покинул страну вместе с Еленой), до 1934 года, когда советским гражданам запретили переписываться с родными и близкими, проживающими за границей.
"Всю жизнь он не менялся ко мне. Наша душевная близость, наша дружба, его постоянное внимание ко мне и к моим близким не только не ослабели, напротив, возрастали с годами. Он тосковал, не выносил долгой разлуки со мной, писал мне каждые два-три дня в продолжение всей жизни. И его письма свидетельствуют о том, как искренне и неизменно он любил меня."
Жизнь после любви
В конце концов Екатерина Алексеевна уехала на Урал. Там в 1916-1920-х годах она работала на заводе в Миассе, потом библиотекарем в гимназии, преподавала французский.
В Москву Екатерина вернулась с семьёй дочери в 1920 году, и снова работала в издательстве (переводчицей).
В 1950-м году Екатерина Алексеевна Андреева-Бальмонт скончалась. Она похоронена на Даниловском кладбище.
"Ехали мы на Урал на три летних месяца, а пришлось остаться там более трех лет из-за гражданской войны, отрезавшей нас от Москвы. Бальмонт провожал нас на вокзал. Посадка была очень трудная. Поезда были переполнены военным людом, возвращающимся с фронта. Вагоны битком набиты, мы еле протискались в свое купе второго класса, и здесь ночью нам пришлось простоять. Мы ехали в Нижний, оттуда Волгой до Уфы. На вокзале толпа разъединила нас с Бальмонтом, и, несмотря на все его усилия, он не мог подойти к вагону проститься еще раз со мною. Я стояла у окна и смотрела на него. У него было очень расстроенное лицо, вытянув шею и сдвинув шляпу со лба, он протискивался сквозь толпу и искал меня своими близорукими глазами.
Не думала я тогда, что вижу его в последний раз в жизни."
Как боролись с ранними и поздними браками в Российской империи.
Одиночество в Российской империи: как урбанизация влияла на институт семьи.
Незаконнорождённый сын дворянки Александры Соколовой.
Источники: "Воспоминания" Екатерина Андреева-Бальмонт, Википедия.
