41.
На следующий день я проснулась, когда солнце было уже высоко. Выглянув из избы, увидела трёх волков, лежащих на поляне. Один из них поднял голову и посмотрел на меня. Потом все трое побродили по поляне и скрылись в лесу.
Я подошла к бабушке, дотронулась до её лба. Жара больше не было. Колдунья открыла глаза. Я увидела в них доброту, что была раньше.
- Пить, - еле вымолвила она.
Я принесла ей воды, помогла сесть. Утолив жажду, она посмотрела на меня.
- Ты справилась, моя девочка, я верила в тебя,- сказала она.
- Это было очень сложно, я думала, у меня не хватит сил. Но дедушка Валид помог мне, - ответила я.
- И в нём я не сомневалась, - проговорила она. - Когда я уходила на тёмную сторону, я верила, что вы сможете вернуть меня и не ошиблась.
Я обняла её. Прислушалась к биению сердца, оно стучало тихо и спокойно.
- Но это не пройдёт бесследно для меня. - продолжила она. - Однажды ступив открыв дверь во тьму, её нельзя закрыть навсегда.
- Я буду рядом и помогу тебе. - воскликнула я.
Вдруг я заметила, что в избе очень холодно. Вчера я весь день не топила печь и сейчас кинулась это делать. Нельзя допустить, чтобы бабушка вновь слегла.
Занимаясь делами, я чувствовала, что меня что-то гнетёт. Подходила к бабушке, которая еще не вставала, видела, что с ней все хорошо.
«Что же меня тревожит?» - думала я.
В ответ на свои мысли, я увидела селян, идущих со всех сторон к большой поляне. Все дворы собирались на ней. Мне стало не по себе.
«Неужели старейшины созвали большой сбор?» - промелькнула мысль.
На моей памяти только один раз люди собирались всеми дворами. Это было, когда князь нашей земли прислал гонцов с требованием отправить несколько десятков мужчин в ополчение. Тогда селяне все вместе принимали решение, кто поедет на призыв. Из похода вернулось лишь пятеро.
И вот опять созывается большой сбор. Этому должна быть очень важная причина.
"Не нашу ли с бабушкой судьбу будут решать всем селением?" - подумала я. - "Все люди селения это не десяток, что приходили к нам две ночи назад. От них не отобьёшься и стаей волков».
Сердце заныло. Я надеялась, что все закончилось и мы сможем жить спокойно, но ошиблась.
- Возьми большой чан и налей в него родниковую воду, - услышала я голос бабушки. - Зажги свечи и поставь вокруг. В моей семье всегда по воде смотрели и ты сможешь. Узнаешь, что будет на сборе.
Я выбежала во двор. Подошла к роднику, из которого мы брали питьевую воду. Набрала её, принесла в дом.
Подошла к бабушке, чтобы спросить, что делать дальше, но у неё опять начался жар.
- Я не смогу помочь тебе, - сказала она, собрав последние силы. - Меня ещё долго будет крутить. Смотри внимательно, вода правду говорит... поляну сбора представь, а дальше сама увидишь.
Бабушка откинулась на подушку и больше не говорила со мной.
Я села за стол. Поверхность воды была прозрачной и чистой. Ничего, кроме дна чана, я не видела.
Представила себя на поляне сбора. Посередине был разведён костёр. Селяне подходят и усаживаются вокруг него. Приходят не только мужчины, но и женщины. Дома остались лишь те, у кого дети малые.
С одной стороны поляны я почувствовала яркую искорку, посмотрев туда, увидела Демида с отцом и братом, которого я ещё не знала.
Подошла Тимира и другие старейшины.
От семьи Бартана пришла только его мать.
Свою матушку я не видела, как и младшего брата.
Зато на краю расположилась семья Беляны. Я видела их желание восстановить честь своей семьи. Рассказать всем, что не по своей воле их старшая дочь ушла в царство Мары.
Но также я чувствовала, что Тимира всё ещё хочет скрыть это. У неё был план, как укрепить власть старейшин и уважение, которое к ним питали селяне. Всеми силами она хотела сохранить своё превосходство над другими и право решать чужие судьбы.
Отец Демида пристально смотрел на неё, мне казалось, что он читает мысли женщины-старейшины, и хочет помешать ей. Мне это было на руку. У нас с бабушкой было не так много поддержки, а мнение Ведмурда являлось весомым для односельчан.
Люди все подходили и подходили, а я не понимала, виду я это картинку в воде или в своём воображении. Над поляной стоял легкий шепот, селяне переговаривались между собой.
Я мысленно подходила к разным группам переговаривающихся между собой. Слышала, как люди обсуждали события прошлых ночей.
Мужчины, вернувшиеся после н а п а д е н и я на нас с бабушкой, рассказали много всего, включая то, чего не было.
Волков по их словам было несколько, никто не мог сказать, сколько именно. Ведьма, т.е. моя бабушка летала над поляной вместе с воронами, Демид с отцом появились верхом на волках (на этом моменте мне стало смешно, хотя на самом деле было не до веселья).
Мои слова о поступке Бартана передавали на разный лад. Кто-то говорил, что я сама приворожила его, приревновав к Вассе. Кто-то рассказал правду, но с тем искажением, что парень успел меня обидеть.
От этого мне стало дурно, если весть дойдёт до матушки, она может не пережить п о з о р а. Хотя считает ли она меня все ещё дочерью или отреклась, обвиняя в г и б е л и отца? Я не знала, мысли матушки были недоступны мне.
Много чего еще говорили между собой селяне. Но все сходились на мысли, что я стала ведьмой.
Семьи, которые потеряли своих мужей и сыновей, горели жаждой отмщения. А вот остальные, а их было намного больше, боялись и хотели мира с нами. Даже говорили о необходимости задобрить нас и склонить к миру.
"Это хорошо", - подумала я. - "Посмотрим, что им скажет Тимира. Надеюсь, она не сможет продавить волю всех селян".
