Повествование о Сююмбике, "дочери врага народа" 4.
Рано в этом году осень пришла, листва на деревьях пожелтела. Наступило 1 сентября. Сююмбике проводила братишек до ворот, постояла немного и пошла заниматься домашними делами. На сердце было не спокойно. Все валилось из рук. Однако, нужно чем-то накормить ребятишек. Вскипятила воду, бросила в нее немного крупы, ложку топленого гусиного жира, накрошила картошку. Получилось что-то вроде супа.
Накормив младшеньких, она подошла к маме. Сегодня, казалось, ей стало легче, дыхание было мягче. Матушка спала. Теперь она часто засыпала, если только не кашляла. Сююмбике присела на табуретку возле маминой кровати, тихонько погладила ее руку, но мать не просыпалась.
Пора бы уже мальчишкам быть дома. Сююмбике вышла за ворота. По улице быстрым шагом шел Ризван. Голова его была странно запрокинута, руки прижаты к груди, словно он пытался удержать что-то внутри себя. Мальчик, пробежав мимо сестры, влетел во двор, упал на траву книзу лицом и зарыдал.
Он плакал отчаянно, горестно, все его худенькое тело тряслось и вздрагивало. Сююмбике присела около брата, перевернула его, посадила, обняла.
- Что родной, что случилось, кто тебя так обидел?
Ризван был не в силах отвечать. Рыдания стали судорожными, он не мог раздышаться. Слезы лились непрерывно, лицо дергалось. Сююмбике испугалась.
- Посиди, братишка, посиди, я сейчас!
Девочка соскочила и побежала в дом. Зачерпнув кружку воды, она бросилась обратно. Подбежав к брату, Сююмбике набрала в рот воды, сбрызнула ему в лицо. Повторив это трижды, шепотом прочитала над ним молитву. Помогло. Рыдания стихли, мальчик перестал плакать, лишь продолжая судорожно всхлипывать.
- Что случилось, хороший мой? Кто тебя обидел? Расскажи мне.
- Она, начал было рассказывать Ризван, и снова из его глаз полились слезы.
Сююмбике обняла брата, притянула, посадила на колени. Она гладила братику плечи, руки, голову.
- Только не плачь, успокойся, я с тобой. Расскажи мне, что случилось.
- Учительница поставила меня у доски и сказала: «Ребята, у этого мальчика отец враг народа. Он пил из нас кровь. Теперь его арестовали и посадят в тюрьму, может и расстреляют. Вы не должны с ним разговаривать. Кто с ним будет играть, тоже станет врагом. А тебе не место в советской школе. Иди садись у порога. Там твое место, волчонок».
- Я сидел на полу у порога. смотрел в пол, но чувствовал, что они все хотят, чтобы меня тут не было. Однако, я не мог встать и уйти. Представил себе, что я каменный или деревянный, не плакал, терпел. Еще она сказала, что Аллаха нет, что наш папа обманывал народ, за что и поплатился.
- Апай, почему Аллах ее не наказал, почему язык у нее не отсох. Как может быть правдой то, что она сказала? Я не пойду больше в эту школу, не могу сидеть у порога, как собака.
Сююмбике была в панике, понимала, от того, какие слова она найдет, чтобы объяснить брату необъяснимое, зависит будущая жизнь братишки.
Девочка взяла в ладони заплаканное лицо Ризвана, повернула к себе и, пристально смотря ему прямо в глубину глаз, произнесла: «Родной мой, запомни навсегда то, что я тебе сейчас скажу. Аллах есть, он всегда был и будет. Наш папа самый лучший человек на свете.
Аллах посылает нам испытание. Если мы это вынесем. все будет хорошо, папа вернется, будем жить как раньше. Вот увидишь, так и будет. Но ты должен знать, сейчас нельзя поминать Аллаха. Нельзя возражать учительнице.
Ты обязан учиться. Иначе ты будешь вынужден пасти скотину. Смотри, папа вернется, а ты оборванный и грязный идешь за стадом. Что с ним будет? Если ты не будешь ходить в школу, то нас у мамы могут отобрать и отправить в детдом».
- Апай, а ты ведь тоже в школу не пошла, тебя в детдом не заберут?
- Нет, родной, я девочка и мне 14 лет, многие в этом возрасте не ходят в школу. Потом, наша мама болеет, кто будет по дому работать, за младшими смотреть? Не бойся, не заберут.
Когда папу отпустят, мы уедем из этой деревни к себе на родину. Ты будешь учиться в большой светлой школе и сидеть за первой партой. Потому что ты будешь самый лучший ученик. Для этого ты должен учиться, пусть сидя у порога. Ты будешь слышать и запоминать то, что рассказывает учительница.
- Аллах ее накажет?
- Учительницу? Она уже наказана, только сама еще не понимает. Давай договоримся, Аллаха не поминаем даже когда даже нет поблизости чужих. Про учительницу тоже не говорим. Нам нужно выжить во что бы то ни стало. Я думаю, ты понимаешь, почему я тебя об этом прошу. Если не понимаешь, просто послушайся меня. Умоляю тебя, потерпи. Кто бы что бы не говорил, терпи. Ради папы, ради меня, молчи и терпи.
Ризван кивнул, поднялся с земли, помог встать сестре, взял ее за руку и повел в дом. Он сможет, он будет учиться, все перенесет ради мамы, папы, старшей сестры.
Сююмбике необходимо было остаться одной. Посадив брата за стол, она вышла во двор, взяла лопату и ведро, пошла в огород. Все нутро девочки разрывалось от ненависти, злобы, беспомощности. Ей хотелось немедленно пойти к этой подлой бабе, расцарапать ей лицо. Нет, не расцарапать, лопатой разбить, поганый ее язык вырвать, бросить собакам.
- Будь ты трижды проклята, да накажет тебя Аллах, да откажутся от тебя родные дети твои, да сгниет твой язык, да ослепнут глаза, отсохнут руки – шептала Сююмбике, с силой колотя по земле лопатой. Наконец, она обессилела, опустилась на лавку под яблоней. Легче не стало. Ныли отбитые руки, стучало в висках, болело в груди.
Начало читайте здесь. Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 5
