Найти тему
Арт-альбом

Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев. Годы студенчества и получение ученой степени

Вся жизнь - история! Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев. С детских лет до студенческой скамьи

Высшее историческое образование Соловьев получил в 1838-1842 гг. на первом, историко-филологическом отделении философского факультета Московского университета.

Университет, как и связанные с ним научные общества, с его 33 кафедрами, профессурой и студенческой молодежью являлся средоточием оживленной общественно-идейной жизни 30-40 гг. XIX века. Публичные курсы лекций университетских профессоров собирали большие аудитории слушателей. Состоявшая при университете газета "Московские ведомости" редактировалась, как правило, университетскими преподавателями. Профессора активно печатали в ней статьи, путевые заметки, открытые письма. Передовые профессора и студенты принимали живейшее участие в идейных, общественных и научно-философских спорах, кипевших в московских литературных салонах.

Занимался Соловьев в университете прилежно. По обыкновению много читал. Бывал и в студенческой среде вне занятий. В доме родителей своего товарища А.А. Григорьева (будущего известного поэта и критика). Соловьев встречался со студентами, начинающими поэтами А.А. Фетом и Я.П. Полонским, Н.М. Орловым (сыном декабриста М.Ф. Орлова). Бывал там и К.Д. Кавелин, только что кончивший курс в Московском университете. Главой кружка был Аполлон Григорьев. Здесь обсуждали дела литературно-поэтические, читали и толковали Гегеля, философствовали. По словам Фета, в кружке сходились "наилучшие представители тогдашнего студенчества".

Аполлон Григорьев (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Аполлон Григорьев (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Профессора заслуженные и почтенные - историк М.П. Погодин, ученый словесник и поэт С.П. Шевырев, философ-эстетик И.И. Давыдов являлись деятелями "официальной народности" - новые течения европейской философской и научно-исторической мысли встречали они неприязненно. Свежие веяния в университете ощутимы были в среде молодых преподавателей, таких как историки: Д.Л. Крюков, Т.Н. Грановский, несколько позднее - К.Д. Кавелин и П.Н. Кудрявцев. Этот круг университетских деятелей предпочитал прогрессивные буржуазно-либеральные идеи, ратовал за просвещение, смотрел на Запад...
Не сразу Соловьев определился в общественно-идейных течениях. На первых порах испытал заметное влияние славянофильского кружка, находился в дружеских отношениях с поэтом и историком К.С. Аксаковым. Начал было печататься в журнале М.П. Погодина "Москвитянин", в славянофильских сборниках. Однако постепенно бóльшие и бóльшие симпатии он проявлял к западникам, и ко второй половине 40-х гг. - твердо примкнул к ним. Московский их кружок возглавлял Грановский, с ним у Соловьева сложились самые дружеские отношения... Сложнее были отношения с Погодиным, ведь он тогда ведал кафедрой русской истории, при этом: профессор разрешил Соловьеву пользоваться своей библиотекой и богатым собранием древних рукописей, а на экзамене, прослушав ответы Соловьева - обратил на него внимание начальства.
Профессор Михаил Петрович Погодин (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Профессор Михаил Петрович Погодин (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)

Рекомендация Погодина не много стоила в глазах Строганова: попечитель не жаловал старых профессоров (за отсталость научных воззрений). У попечителя возникли мысли о подготовке Соловьева к ученым занятиям и возможности впоследствии поставить его на кафедру русской истории...

Рекомендация Погодина не многого стоила в глазах Строганова: попечитель не жаловал старых профессоров (за отсталость научных воззрений), у него возникли мысли о подготовке Соловьева к ученым занятиям и о возможности впоследствии поставить его на кафедру русской истории.

Для завершения подготовки к деятельности профессора желательно было непосредственное (не только по книгам), знакомство будущего кандидата с культурой, образом жизни и наукой западноевропейских стран. Дать Соловьеву заграничную командировку попечитель не мог: не предусмотрено было. Собственными средствами для поездки семья Соловьева не располагала. Тогда Соловьеву (готовившемуся к выпускным экзаменам) передали предложение попечителя: не хочет ли он поехать за границу в роли домашнего учителя при детях графа А.Г. Строганова, брата попечителя, Соловьев согласился... В июле 1842 г. он отправился из Москвы в Петербург, оттуда на пароходе в Травемюнде, далее дилижансом в Любек, затем - в Берлин.

2 года жизни в Западной Европе существенно расширили горизонты Соловьева. Занятий с графскими детьми было мало... с присущей ему любознательностью и острой наблюдательностью он многое повидал, слушал лекции известных ученых: философа Шеллинга, историков Неандера, Ранке, Раумера, Шлоссера, Ленормана и Мишле, географа Риттера, историка литературы Эдгара Кине, прославленного Франсуа Гизо и великого польского поэта Адама Мицкевича... Побывал Соловьев в старых университетах Берлина и Гейдельберга, Сорбонны и Коллеж де Франс. Усердно занимался в Королевской библиотеке в Париже и в аахенской библиотеке...

В Париже Соловьеву пришлось побывать в одном из торжественных заседаний Французской Академии. Слегка соприкоснулся он с особенностями политического быта Франции времен июльской монархии. "Был я, - пишет Соловьев, - и в палате депутатов; меня неприятно поразил беспорядок, бесцеремонность депутатов, шум во время произнесения речей непервостепенных ораторов..." После строгих и чинных военно-полицейских порядков николаевской России дух и свободный тон конституционно-буржуазной Франции показались Соловьеву довольно странными.

Коллеж де Франс в Париже (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Коллеж де Франс в Париже (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)

Из Москвы между тем приходили письма... стало известно, что Погодин выражал намерение оставить кафедру русской истории. Нужно было поторапливаться на родину. Осенью 1844 г. Соловьев возвратился в родной город после 2-х лет отсутствия, переполненный богатыми и разнообразными впечатлениями от ученого мира и непривычных для него порядков буржуазного строя. Между тем слухи о намерении Погодина подтвердились: он подал в виде демонстрации просьбу об отставке, считая, что без него не обойдутся. Однако просьбу исполнили... Погодин ушел, кафедра русской истории осталась вакантной...

Попечитель Строганов сказал Соловьеву, чтобы он приготовлялся к магистерским экзаменам. Успешная сдача их давала право взойти на освободившуюся кафедру. В подталкивании Соловьев не нуждался, деловито начал подготовку. Одновременно принялся за магистерскую диссертацию... Остановился было на княжении Ивана III, теме обширной и сложной. Вскоре понял, что нельзя обойтись без воссоздания общей истории Новгорода Великого - ведь этот древний город с его необозримыми северными владениями при Иване был присоединен к Московскому государству. Усердно занялся Новгородом... Тут встали хитрые вопросы об истории отношений между великими князьями и Новгородом. В итоге "вместо диссертации об Иоанне III вышла диссертация об отношениях Новгорода к великим князьям". Нужно было доброе слово Погодина. Тот держал работу у себя, томил соискателя долгим ожиданием ответа... В конце концов - написал нужные по форме слова оценки "Читал и одобряю". Теперь можно было печатать одобренную рукопись. Нужны были на это средства... Автор же еле-еле сводил концы с концами. Пришлось снова обращаться к попечителю. Тот дал в долг 300 рублей - диссертацию напечатали. Вскоре из университетской типографии вышел в свет первый крупный труд начинающего ученого "Об отношениях Новгорода к великим князьям. Историческое исследование".

С диссертацией на степень магистра все было в порядке, но нужно было пройти через магистерские экзамены. А они не предвиделись простыми... Предэкзаменационные тревожные заботы соискателя четко обрисовал он сам. Ход экзаменов подтвердил тревоги... Главные экзаменаторы сдержанно оценили знания Соловьева. Важнейший экзамен по русской истории признан удовлетворительным; по всеобщей истории - вполне удовлетворительным, ответы по политической экономии и статистике - сам Соловьев считал неудачными...

Скромные итоги экзаменов, однако, с лихвою перекрыл блестящий диспут по магистерской диссертации. Слушателей собралось много... "Приехал Погодин и учинил неслыханное дело: предложивши возражения, он объявил, что ответов моих на свои возражения он не хочет и не обратит на них никакого внимания, что он приехал не за тем, чтоб спорить со мной, а только изложить свое мнение насчет диссертации". Такое подлинно неслыханное выступление воочию выявило недоброжелательство бывшего главы кафедры русской истории по отношению к соискателю. Председательствующий в ответ на речь Погодина предложил Соловьеву защищаться "по порядку, заведенному на диспутах". Искатель звания магистра опровергал соображения академика Погодина. В ученых спорах участвовали шестеро профессоров, в их числе - официальный оппонент Грановский. Соловьев представлял контрдоводы, возражал, отвечал на вопросы - держался внешне спокойно. "Наконец, - вспоминал он, - диспут кончился со славою для меня".

Тимофей Николаевич Грановский (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Тимофей Николаевич Грановский (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)

Далее дело пошло более гладко. По поручению Грановского Кавелин прочитал диссертацию, ничего в ней не нашел из славянофильских идей - напечатал во влиятельных "Отечественных записках" восторженную рецензию: все университетские западники отныне видели в Соловьеве своего сторонника. Вскоре он уже начал читать лекции на факультете... Начальные лекции прослушали попечитель, декан, профессора во главе с Грановским. Прошли лекции полноценно. Соловьева поздравляли... Прославленный лектор Грановский во всеуслышание произнес: "Мы все вступили на кафедры учениками, а Соловьев вступил уже мастером своей науки".

В первый год преподавания в университете темы лекций Соловьева охватили период до смерти Ивана Грозного. Источники, лежавшие в основе курса, наблюдения и свои мысли лектор положил в основу нового исследования. На летних вакациях 1846 г. закончил рукопись докторской диссертации.

В следующий год выходит вторая преобъемистая книга молодого ученого "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома". Она вызвала до десятка рецензий: были отдельные критические отклики, преобладали положительные. О живой и длительной полемике вокруг этой книги писал Н.Г. Чернышевский еще в конце 1850-х гг., то есть - спустя 13 лет после ее появления!

Успешное чтение лекций, публикация 2-х солидных исследований отдельными книгами и 12-ти статей в прессе - в течение 3-х лет (1845-1847) наглядно свидетельствовали о вступлении в русскую историческую науку новой, деятельной и крупной величины. Незамедлительно последовало укрепление молодого ученого в университете, закономерное приобретение видного положения в научной литературе и журналистике. В 1847 г. ему исполнилось 27 лет, и тогда же он получил ученую степень доктора исторических наук, политической экономии и статистики. Вскоре утвержден в должности сперва экстраординарного, а затем и ординарного профессора Московского университета.

Интерьеры МГУ им. М.В. Ломоносова, наши дни (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)
Интерьеры МГУ им. М.В. Ломоносова, наши дни (Фото с сервиса Яндекс.Картинки)

Последующая творческая и служебная биография Соловьева теснейшим, органическим образом связана с этим важнейшим научно-учебным центром России. С половины 40-х гг. и до конца своих дней он здесь профессорствовал на кафедре русской истории: ни мало, ни много - с лишком три десятилетия... В то же время, исполняя все учебно-преподавательские обязанности, в течение 6-ти лет работал по выборам деканом историко-филологического факультета. А другие 6 лет, и опять-таки по выборам - отслужил ректором, возглавляя Московский университет. Так и шла его жизнь - от студента до ректора...

Продолжение следует...