Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
Я посмотрела на деда. Совпадение? Конечно, может быть и оно, родимое, но я уже давно перестала верить в совпадения. А что, всё логично. Есть Избора, и есть её подчиненные, ну, или поклонники, адепты её веры или чего-то там ещё. Должен же кто-то был таскать ей каштаны из огня. Если хорошо пофантазировать, то Роза, например, могла гадать несчастным женщинам и отправлять их к Георгу. Ведь откуда-то появлялись у него женщины. Ну, не знакомился же он с ними на улице, идя из магазина домой. А тот уж экспериментировал в свое удовольствие, ни в чём себе не отказывая.
- Ну вот, за несколько секунд, мимоходом целый заговор разоблачила, раскрутила преступную схему, так сказать, - усмехнулась я сама себе.
Но дед заметил мою ухмылку и спросил:
-Что надумала?
- Да ладно, - я махнула рукой, - у меня фантазия бурная, много чего могу надумать. Пока ничего менять не будем. Посмотрю я за ней, и за семейством пригляжу, не беспокойся.
- Ты вот что, одна не ходи, вместе будем их навещать, от греха подальше, - сказал дед и пошел за лейкой отмывать номера.
Я ещё раз засунула свой нос в багажник, принюхалась и поняла, что так воняет на болоте.
- Кикимора болотная она, что ли? - подумала я, и переключилась на дела насущные.
Только к вечеру я вышла на улицу и увидела как дед, чертыхаясь, на чем свет стоит, прикручивает номера на джип.
- Дед, ты чего, до сих с номерами возился? - удивилась я.
Дед смачно выматерился, и отведя душу, ответил:
-Ты представляешь, эта дурында даже колдовать толком не умеет, всё у неё с подвывертом. Я же думал, что они просто в болотине измазаны, а на них пытались исчезающее заклинание наложить, но что-то у них пошло не так. Пока разобрался что к чему, целый день потерял. Нечисть криволапая, ничего не знают, ничего не умеют, а всё туда же… Колдовать лезут заговоры плетут, тьфу. Бездари.
- Дед, относись к этому спокойнее. Я думаю, таких на твоём пути уже немало встречалось, и ещё сколько встретится. Что тебе всего один день, по сравнению с вечностью.
- Если на дураков тратить столько времени, никакой вечности не хватит, - пробурчал дед, - ты мне лучше скажи, почему ворон не улетел?
Я в изумлении проследила за взглядом деда и увидела Гошу, сидящего на крыше дома.
- О, как. Гоша, - я протянула руку, как протягивают охотники на соколиной охоте, в ожидании спускающейся птицы, - спускайся. Лети сюда, мой хороший.
- Гоша хорроший, - послышалось сверху.
- Хороший, хороший, давай, слезай. Не будешь же ты сидеть всю жизнь на крыше.
Ворон всё понял и недолго думая, хлопая крыльями, спустился с крыши мне на плечо.
- Вот, другое дело. А то, как же Гоша будет сидеть на крыше голодный?
- Гоша кушать, кушать, - ответила мне птица.
-И кушать, и спать. Пойдём, будешь выбирать, где жить будешь.
-Тоже мне, - проворчал дед, - птица – говорун объявилась. Умный, зараза.
Я занесла ворона во двор и опустила на землю. Гоша, немного потоптавшись на месте, сначала пошел в мастерскую. Легко преодолев несколько ступенек, он зашел в помещение, и начал ходить из угла в угол, изредка останавливаясь у стола или у машинки и приглядывая блестящие вещи в виде ножниц, напёрстков и ещё какой – то мелочи. Ему очень нравились эти блестящие штучки. Но он, видно, преодолев свою тягу к прекрасному, решил не зацикливаться на всякой ерунде, немного потоптался у порога и пошел в дом. Там он себя чувствовал как у себя в гнезде. В этом помещении было много пространства, было, где погулять, расправить крылья, да и место, где посидеть нашлось. Гоша взлетел на подоконник и посмотрел в окно.
-Ну, что, тут будешь жить? Только учти, я вечером домой буду уезжать. Ночью ты тут один будешь сидеть.
Ворон, как будто поняв меня, слетел с подоконника, перелетел на спинку дивана, нахохлился, втянул голову и закрыл глаза.
-Ну, значит договорились. Будешь жить здесь, только гадить тут, пожалуйста не надо, на улицу гадить летай.
Ворон открыл один глаз, и каркнул:
- Гоша хорроший, - и опять закрыл его.
-Ага, все вы хорошие, когда зубами к стенке спите, - пробурчала я и вышла из дома.
У дома стоял в задумчивости дед.
- О, ты чего, - спросила я, наткнувшись на него, - слушай, а ты не помнишь, у той холопки ворон был?
-Да шут его знает, - дед явно был чем – то озадачен, - она же не ходила по улице с вороном на плече. Так – то я бы её сразу разоблачил. Я вот чего хочу тебе сказать, тебе не кажется, что ворон устыдился пакостей своей хозяйки и сбежал от неё?
- Да не знаю, - честно призналась я, - если по человеческим меркам смотреть, то так оно и выходит. Но он – то не человек, кто же знает, что в этой маленькой черепушке творится.
-Знаешь, Надежда. Наверное, раз в неделю наведываться к цыганам будет маловато. Как бы мы не упустили чего…
- Хорошо, дедушка, будем два раза в неделю навещать. Когда знаешь где, от кого и что искать, жизнь становится намного проще. Я обещаю тебе, - заверила я деда, увидев его укоряющий взгляд, - что отнесусь к этому делу очень серьёзно. Ты же знаешь, я не любитель приключений, так что я лучше их буду предотвращать.
Как я и обещала деду, я навещала цыганский терем два раза в неделю, никогда не ходила к ним одна, всегда проверяла здоровье Розы, если были какие – то пролежни или застои я тщательно лечила их, но никогда не снимала с неё заклятье. Я всегда присматривалась к домочадцам Розы и пыталась понять, что они из себя представляют. Вели они себя тихо, даже на рынке шнырять стали меньше, но меня это наоборот настораживало. Если не работать и не воровать, то на что жить? Ведь жить они привыкли на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. После второго или третьего визита, я вдруг поняла, что за эти дни ни разу не видела мужа Розы. Оказывается, он умер больше месяца назад. Я прикинула, и у меня получилось, что наша знакомая подняла бунт ровно через месяц после похорон мужа. И у меня закралось ещё одно подозрение, а не хотела ли Роза просто - напросто удержать власть в своём таборе? Ведь она знала, где меня можно найти, и вполне возможно, что я могла вылечить барона, но она предпочла не делать этого. Но, так как я не знала, бывают ли у цыган баронессы, а не бароны откинула эту мысль куда подальше. В общем, сколько бы мы ни ездили к ним, проще и понятнее не становилось, от этого не меняла я своего решения, и Роза так и сидела в застывшем состоянии на троне цыганского барона. И в этот раз я уже сильно призадумалась, а не усыпить ли мне её как бешеную собаку, всем бы стало легче.
Я ехала по вечерней заснеженной дороге очень аккуратно. Сегодня с утра выпал снег, днём он подтаял, а к вечеру на дороге лежало снежное зеркало. Рядом со мной сидел Максимка, которого только что забрали из садика. Он уже понимал, как тяжело вести машину в гололёд, после утренней поездки, поэтому был пристегнут, и не отвлекал меня болтовнёй. Я ехала и размышляла, что же, в конце концов, мне с Розой делать. На улице уже было темно, поэтому, когда свет фар выхватил из темноты сутулую фигуру на костылях, я вздрогнула. Мне показалось, что там бредёт бомж с котомкой, и я его пожалела, куда же он бредёт бедный, в ночь, на костылях, но Максим ни с того, ни с сего вдруг подпрыгнул на сиденье, выпутавшись в одно мгновение из ремня безопасности, и закричал:
-Папа!
-Максим, сейчас же сядь на место, это не папа, папа на войне, - строго сказала я, но ребёнок уже прыгал по сиденью, от счастья, и мне пришлось остановиться.
Малыш попытался выйти из машины, но я остановила его. И тогда он забился в истерике:
-Пусти меня, там папа, - кричал он,- пусти, ты плохая, - а я вцепилась ему в рукава куртки и не знала, что мне делать.
Наконец сообразив, как укротить эту внезапную истерику я рявкнула:
-Сидеть, мы сейчас к нему подъедем, - включила заднюю скорость и поехала навстречу человеку на костылях.
Не доезжая метров пяти, я вышла из машины и пошла навстречу этому человеку. Он брёл из последних сил, низко опустив голову, и мне стало жутко.
-Сейчас отвезу Максима домой, - подумала я, - и отвезу его, куда скажет. Хоть на другой конец острова.
В это время мужчина поднял голову, и у меня защемило в груди:
-Юрка, ты???
Передо мной действительно стоял папа Максимки! Живой, но вот невредимый, про него нельзя было сказать. Лицо было жутко изуродовано двумя страшными шрамами, несколько пальцев на руках были неестественно вывернуты, ну и костыли уже подразумевали что – то плохое. Я не знаю, что я могла сказать в тот миг этому человеку, и уже не узнаю никогда, потому что в этот момент из машины выскочил Максимка и во всего маху врезался в отца.
-Папка, - кричал он,- папка плиехал.
- Привет, наконец – то и я нашла хоть какие – то слова, - а ты откуда, и почему пешком?
Лицо Юры исказилось гримасой растерянности, наверное, с такими шрамами сейчас любая эмоция на его лице была гримасой:
-Да, я, - растерянно промямлил он, - я, если честно, испугался на своей остановке выходить. Кому я теперь такой нужен? Примет ли меня такого жена?
Я была в шоке, и от этого не смогла выбрать вежливых слов:
- Ты чего, дурак что ли? Ты что несёшь? Вон, посмотри как Максимка тебе рад. Он тебя почуял душой своей маленькой, я даже не поняла, кто по дороге идёт, а он уже кричал, что там папа.
-Надь, мы взрослые люди, и прекрасно понимаем, - в глазах у Юры стояли слёзы, - что я такой никому не нужен. Я вот шел сейчас по дороге и думал, упасть, что ли в канаву и сдохнуть тут, как собака.
- Точно дурак, - заключила я, - хватит себя жалеть. А ну Максимка, полезай назад, папа на твоё место сядет.
Мы потихоньку тронулись и молча доехали до гарнизона. Когда мы проезжали мимо КПП стоящий там дежурный офицер отдал воинское приветствие, и я поняла, что он узнал Юру. На душе стало теплей и подходящие слова сразу нашлись. Я подъехала к своему дому, помогла выйти мужчинам из машины и сев на лавочку возле подъезда, похлопала ладошкой по ней, предлагая Юре сесть рядом. Юра сел. Максим как клещ вцепился в отца и не хотел отходить ни на шаг.
-Ну, что ж, - сказала я, - давай при ребёнке не будем кидаться специфическими словами. Ты ведь прекрасно знаешь кто я, ведь так? – Юра кивнул, он действительно понял, о чём я начала говорить, - ты знаешь, что я могу тебя вылечить. Так?
Юра выпучил на меня глаза и отрицательно помотал головой.
-В смысле ты не знаешь? – возмутилась я, - ты издеваешься что ли?
-Надь, у меня там всё очень сложно. Я сорвался со скалы, меня по кусочкам собирали. Никто не сможет мне помочь! Это всё, что смогли сделать самые лучшие доктора.
-Так, ладно. Обещать ничего не буду, нужно посмотреть. Если не хочешь показываться в таком виде, вот ключи, поднимайся к нам.
-А как же Максим, - растерянно произнёс Юра.
-Иди, - строго приказала я, отрывая с силой ребёнка от отца, и когда он скрылся в подъезде, посмотрела мальчику в глаза и сказала:
-Максимушка, тебе показалось. Нет папы, вот посмотри, - и отпустила его.
Мальчик обернулся и тяжело вздохнув, побрёл домой, крепко вцепившись мне в руку.
Я покормила Юрку и уложила спать на нашу кровать. Конечно, он сопротивлялся и просился на диван, но закон гостеприимства не позволяет делать таких вещей, да и куда его на диван, с такими – то травмами… Тем более, что мне не привыкать спать на диване, в последнее время я частенько засыпала там у телевизора. Так и в этот раз, я просто включила телик, выбрала канал и через пятнадцать минут благополучно заснула.
Проснулась я глубоко за полночь, когда телевизор показывал одну рябь, от ощущения, что что-то случилось. Я открыла глаза, посмотрела на телевизор, вставать было лень. И вдруг я услышала какой-то странный звук, то ли стон, то ли крик, но очень глухой. Звук шел из комнаты, и я с досадой подумала:
- Эх, ну что за семейка, вечно попадают в беду, и вечно ноют.
Пришлось вставать и идти в спальню. Там, уткнувшись в подушку, плакал Юрка. Тихо, стараясь не беспокоить меня. Я не знаю, как бы в такой ситуации повел себя мой муж. Но мне казалось, что такую беду он бы вынес стойко, ведь он у меня настоящий мужик. Поэтому плачущий навзрыд мужчина, скажем так, меня слегка покоробил и вызвал раздражение. Может быть, я и не права, ведь мой муж знает, что его жена ведьма и сможет вылечить его, а этому наговорили неизвестно чего, нарисовали ужасную перспективу, а вернее её полное отсутствие, и он теперь в отчаянье. Но, ничего. Настанет утро и я постараюсь его убедить в обратном. Я подошла к Юре и не стала его утешать, а просто приказала:
-Спать, - и подумала, - в конце концов, он должен выспаться, судя по всему, он каждую ночь себя так жалеет.
Я снова легла спать, но сон уже прошел.
- Черт бы вас всех побрал, - разозлилась я, потому что прекрасно понимала, что спать мне не дает моя совесть. Я поплелась обратно в спальню. Юрка лежал на спине и как-то прерывисто дышал. В первую очередь я проверила легкие. Теперь в моей жизни был один самый ужасный страх - легкие, и их я проверяла в первую очередь. Первое же, что я увидела, это неправильно сросшиеся ребра, которые сильно давили на лёгкие и не давали мужчине нормально дышать. Я матюгнулась не сдерживаясь, возмущения из меня полились потоком:
- Это что, теперь у нас называется, сделали всё, что смогли???
Я вообще засомневалась, что лечение проводил человечий доктор, судя по ребрам, это был даже не ветеринар, а... Если честно, то я не знала такой специализации, ведь даже у змей есть позвоночник и ребра, разве что какой – нибудь микробиолог, работавший с инфузорией туфелькой.
- Нафиг, - не выдержала я, и начала под заклинанием растягивать ребра в тех местах, где они недавно срослись, как попало, а затем, аккуратно сращивать их.
Только в такие моменты я начинаю понимать, что всё, что мне дано в этой жизни, дано не зря, ведь если бы не было того или иного дара, я бы не смогла сейчас срастить сложный перелом, а я могу, и сращиваю. Даже получаю от этого какое-то удовольствие, что ли... Пусть трудно, пусть долго, но когда я вижу результат, душа моя начинает петь, и я понимаю, что я очень люблю свой дар. Я горжусь им, ну, заодно и собой…
Волшебство на самом деле, это не взмах волшебной палочкой с произнесением набора непонятных фраз, это тонкий кропотливый труд, который занимает кучу времени. Я не знаю, во сколько я начала работать и сколько я лечила Юрку, но рассвет меня застал на финишной черте. Когда я в последний раз внимательно просмотрела ребра, легкие, трахею, и поняла, что здесь работа прошла без сучка и без задоринки, солнце уже заглядывало к нам в окна. Я устало распрямила плечи и поняла, что жутко устала. Мне нужно было поспать хоть пару часов, но моё время для сна уже закончилось. Я тяжело вздохнула, разбудила Юру, накормила завтраком и дала инструкции.
- Значит так, сейчас я забираю Максимку и Лену, одного везу в садик, другую на работу. Затем возвращаюсь назад, за тобой. Не вижу смысла ремонтировать тебя по ночам, по ночам я привыкла спать. Так что увезу тебя в город, где занимаюсь лечением. Там у меня всё под рукой, да и так лучше будет. Ты без меня из дома ни ногой, и чтоб у окошек не светился, понял?
- Понял, я понял, - ответил Юра и поперхнулся чаем.
Прокашлявшись, он в изумлении уставился на меня.
- Ну, что опять? - меня он немного начинал раздражать.
- У меня ребра не болят, - ответил он, - совсем, как будто я умер.
- Дебил, не умер, а вылечился, - ответила раздраженно я, - и сразу тебе говорю, ты мне вот эти упаднические настроения брось, и врачам своим коновалам не верь, никто там за тебя особо не бился. Слепили, как попало, и бросили подыхать.
- Надь, это военные врачи, там знаешь, сколько нас таких. Спасли жизнь и за то спасибо.
- Я об этом не говорю, я говорю о том, что не надо было врать, что больше сделать ничего не возможно. Меня просто бесят такие люди. В общем, всё, сиди и жди меня. Будем работать.
Когда я уже выходила из дома, Юра окликнул меня:
-Надь, скажи честно, со мной и правда, можно что-то сделать?
- Можно, уже кое – что сделала, и делать буду. Всё идеально тебе не обещаю, сама ещё толком не знаю, но вот этих шрамов и искалеченных рук, точно не будет. Это пустяки. А вот ноги и то, что у тебя под черепушкой пока загадка, - и я закрыла дверь и проворчала, - у меня ещё ни один после войны больным не остался.
Когда я зашла за Максимом к Наташке, подруга с порога закидала меня вопросами:
- Надь, почему у тебя глаза красные, ты плакала, да? Что у вас вчера произошло? Макс говорит, что папу видел, а потом понял, что ему показалось, и кого ты вчера завезла в гарнизон? Где Юра?
- О, как, интересно. Скажи мне на милость, почему я должна знать, где твой Юра? А Макс твой вчера учудил. Мужик вчера по трассе шёл на костылях, так этот поросенок начал орать, что это его папа и прыгать по машине, чуть в кювет не свалились. Пришлось мужика подбирать, да домой везти, в Сокол, - схитрила я.
- Аааа, так это его вчера на КПП видели, - разочарованно произнесла подруга, - а мне сказали, что на Юру очень похож. Ты, наверное, из-за него расстроилась, да? Не плачь, Надюха, они вернутся. Они обязательно вернутся, ты же сама говорила, что их пуля не берёт.
Юрку пришлось переодеть в куртку Макса, остальное ему было велико, он был почти на голову ниже моего мужа, но мы и этому были рады. Юра, накинув капюшон, вышел из подъезда, нырнул в машину, которую я подогнала к самому подъезду и мы, соблюдая секретность, как заправские шпионы, выехали из гарнизона.
-Фух, - вздохнула я с облегчением, - кажется, пронесло. Максимка почти сдал тебя, пришлось выкручиваться.
-Надь, а куда мы едем? Максимка там меня не увидит? – заволновался Юра.
- Мы едем в нашу мастерскую. Там у нас есть ещё домик, я в нём больных лечу. Он, правда, летний, но если включить обогреватели, то становится очень даже тепло. Максимку туда мы сейчас не пускаем, холодно, так что если даже и будет он у нас, я могу просто снаружи замок повесить, и никто не догадается, что там кто – то живёт.
-Может я там поживу?- с надеждой спросил мой собеседник.
- Может и поживёшь, - ответила я, прекрасно понимая, что это идеальный вариант, - но надолго не рассчитывай. Всё, что я смогу на два – три дня всего растянется. Так что живи на здоровье. Если замерзнешь, ночевать пойдёшь в мастерскую. Там печка, диван можно из дома принести, так что жить будешь с комфортом. Деда попрошу, он тебя накормит, напоит, так что всё будет хорошо.
-Угу, - мотнул головой Юра и тут же замер, - подожди. Как дед? Он же у тебя умер.
-Ну, это не совсем дед, это его близкий родственник, но на деда очень похож, да и по возрасту подходит, вот я его дедом и зову.
Когда мы проезжали мимо дома Алёны, мы увидели стоящий у ворот джип.
- Ух ты, Надюха, глянь. Это же самой последней модели машинка. Круто. Вот бы на такой покататься.
Я без всякой задней мысли ответила:
- Дед покатает, когда захочешь.
- Это что, твоего деда машина? - Юра спросил очень эмоционально, даже можно сказать через чур, и это меня внезапно отрезвило.
-Нет, это цыган машина, дед временно на ней катается. Там свои дела, я туда не лезу, - ответила я, а сама подумала, что фиговая жизнь у меня наступила. Я стала врать своим друзьям, чтобы скрыть свой доход.
Подъехав к дому, я открыла калитку, пропустила Юрку вперёд и тут же услышала звон разбивающейся посуды.
-Чёрт я же забыла Лену предупредить, - только и успела подумать я, как услышала её хлюпанье носом, кажется он собралась поплакать.
Зайдя во двор, я увидела стоящую на пороге мастерской Лену, она стояла, прижав ладони ко рту, пытаясь удержать рыдания, глаза её уже были полны слёз.
-Лена, спокойно – подбежала я к ней, и стала гладить её по спине, - спокойно. Всё хорошо. Юрка поживёт у нас пару – тройку дней, мы его подлечим и целёхонького отдадим в руки жене. Только ты молчи. Умоляю тебя, молчи, и никому ничего не рассказывай.
Лена часто – часто кивала головой, а Юрка стоял и улыбался дурацкой улыбкой, искаженной шрамами…
Времени терять я не стала. Успокоила Лену, и предложила Юре сразу заняться лечением. Дом колдуна имел одно удивительное свойство, он нагревался буквально за пятнадцать минут, так что, немного поболтав с Леной в мастерской, мы отправились лечиться.
Я уложила больного на кушетку и принялась осматривать его. Как я и предполагала, шрамы на лице были не просто так. У Юрки была трещина в черепе, которая не так уж и стремилась зарасти. Что с ней делать я пока не придумала, и принялась за пальцы на руках. Они были выбиты, и их никто даже не удосужился вправить, так что это было самое лёгкое для меня, но не менее болезненное, чем сломанные рёбра для Юрки. Сделав пальцы, я проверила все руки, проверила сосуды нервы, и убрала все шрамы с рук.
-Это легкотня, как говаривали мы в детстве, - думала я, - мне бы понять, как череп заштопать. От этого впоследствии могу такие бедствия начаться, что мало не покажется.
Так ничего и, не придумав, я отложила этот вопрос в долгий ящик, а вернее до вечера, нужно было полистать волшебную книгу, а пока можно удалить шрамы с лица. Я только начала читать заклинание, как откуда – то сверху послышалось:
-Непррравильно.
Я вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Как я и предполагала, на шкафу, в углу сидел Гоша и внимательно наблюдал за мной. Я вновь повернулась к Юре и снова начала читать заклинание. Сзади меня раздался шум крыльев, Гоша, подлетев ко мне, сел на плечо и не больно клюнув меня в мочку уха, прокаркал:
- Непррравильно.
-Ну, если ты такой умный, и знаешь, как правильно покажи мне, - с досадой сказала я.
- Сначала черрреп, - прокаркал ворон.
Я оторопела и медленно повернула голову к птице:
-Гоша, я не знаю, как череп лечить, мне в книге нужно посмотреть. А пока я вылечу шрамы.
-Не верррное рррешение, - прокаркал ворон.
-Так, ну раз ты знаешь, что делать тебе и карты в руки, пожалуйста, он весь в твоём распоряжении.
- Отойди, - коротко сказал он, и я отошла подальше и стала наблюдать.
Ворон захлопал крыльями и буквально завис над Юркиной головой, несколько мгновений мне казалось, что какая – то чёрная пелена кружилась между вороном и человеком, а потом исчезла. Птица несколько раз каркнула и отлетела в сторону. Я подошла поближе и хотела уже проверить, что там с Юркиным черепом, но невольно остановилась. На лице больного не было ни единого шрама. Я начала проверять его голову и в изумлении ахнула, и, не сдержав эмоций, плюхнулась на близстоящий стул.
-Ай, да птичка, - похвалила я ворона, - ай, да Гоша. Это как же так у тебя ловко получается – то?- но потом до меня стало кое – что доходить и я спросила, - Гоша, кто же ты на самом деле?