1.
– Пап?
Елена постучала, удерживая поднос одной рукой, и, не дожидаясь ответа, толкнула заедающую дверь отцовского кабинета.
– Пап, ты ел?
Он даже не поднял голову. Склонился над очередным листком с расчетами, но трудно было даже понять, сосредоточен мужчина или давно уснул. Владимир Иванович Фомин, ведущий ученый в НИИ перспективных исследований, часто сидел так до поздней ночи, будто не отличая работу и дом.
Елена с тихим вздохом посмотрела на лысеющую макушку и виски, в которые успела прокрасться седина, и повторила громче:
– Паап!
Отец приподнял голову, но не посмотрел на вошедшую.
– Что, дочь?
– Ты ел?
– Да.
– Врешь, – с внезапно прорвавшимся раздражением парировала Елена.
Она прошла к рабочему столу, топая ногами, хотя обычно шагала едва слышно. Смахнула бумаги с края стола и с силой поставила туда поднос. Звякнула ложка, суп выплеснулся, волной унеся кусочек лука к небрежно нарезанному хлебу.
– Что ты творишь? – прошипел мужчина, соскакивая со стула на пол, чтобы собрать документы.
Он посмотрел на дочь как раз, когда она с трясущимися губами ответила:
– Чтобы ты себя голодом не уморил вконец! Мать я уже потеряла!
Лицо Владимира как-то сразу обмякло, но дочь этого уже не видела, стремительно выбежав прочь. Не первая и не последняя такая сцена. После смерти жены учёный, и раньше тративший всё время на исследования, окончательно превратился в машину. Просыпался (если вообще ложился), шёл в НИИ, работал там, уходил домой, работал дома. Все его мысли занимало только одно – его мечта, его Жар-птица.
Елена помнила и другого отца. Того, пропавшего десять лет назад. Он любил жену и дочь, проводил с ними вечера, выходные и праздники. Нет, он всегда был трудоголиком, но тогда существовало нечто помимо работы. Но мать скоропостижно скончалась. И Елене пришлось смириться с тем, что дочь, уже подросшая, этим «помимо» стать не может.
Она ушла к себе в комнату, свалилась на кровать, не включая света, и уставилась в скрывающийся в сумерках потолок. Уснуть прямо сейчас она не надеялась, просто лежала и думала, что жизнь уже не изменится. Годами придется ходить вместе с отцом на работу, помогать ему в исследованиях, найти такого же мужа-инженера. Елена не собиралась себе врать – ей нравилось выбранное ещё в детстве под влиянием отца призвание. Вот только день за днём ничего не менялось. И поэтому, когда сквозь сон она услышала из отцовского кабинета давно забытый вскрик «Эврика!», торопливые шаги и захлопнувшуюся дверь, то решила, что ей это померещилось.
Елена проснулась в шесть. Тишина в квартире не удивила её – отец должен был хоть немного поспать перед работой. Но в спальне его не оказалось, в кабинете тоже. На столе сиротливо стоял поднос с остывшим и так и не съеденным супом. А расчёты, над которыми он работал вечером, исчезли.
В это время Владимир Иванович уже давно был в сборочном цеху. Охрана его, конечно, пропустила, хотя и изрядно удивилась такому визиту, к которому одинаково не подходили определения «поздний» и «ранний». Учёный же, казалось, даже не осознавал, что на улице ночь, и требовал немедленного продолжения работ.
К утру, когда остальные сотрудники начали прибывать на предприятие, Фомин уже несколько часов ходил вокруг громады Жар-птицы, опытный образец которой построили, но так и не довели до ума. Раньше, находясь здесь, учёный неизменно обретал мрачное настроение, не в силах поймать за хвост ускользающую мысль – ту простую идею, которой не хватало, чтобы поднять аппарат в воздух. Но теперь его лицо озаряло нетерпение и улыбка.
– Владимир Иванович! Мне доложили, что вы здесь с ночи.
Человек, вошедший в цех, был немолодым, но подтянутым, что называется – в форме. Причём, и в прямом, и в переносном смысле. Полковник Суворов курировал программу «Жар-птица» и результатов ждал давно.
– Да, товарищ полковник! Режимы двигателей! Я, наконец, решил эту загадку!
– То есть мы сможем запустить одновременно двигатели и основной агрегат?
– Именно! Настройки очень тонкие, но синхронизации ничего не должно помешать. Правда, я боюсь, что узлы восемь и двенадцать придётся менять, чтобы прошли допуски по мощности. Омск уже закончил испытания преобразователей?
– Если они необходимы, то отправят в течение недели.
– Отлично! Тогда демонтаж старых уже можно будет начать. Исправленные чертежи я принёс с собой. Фактически, изменений в центральной конструкции не будет, если Омск не менял корпуса.
– Нет, в этом они всегда щепетильны. Владимир Иванович, а что с рабочей областью? Новый контур питания на что-то повлияет?
– Незначительно. С практической точки зрения, мои выкладки остались прежними, диаметр основного пятна останется порядка десяти-одиннадцати километров. Разумеется, конкретные цифры придётся пересчитать, но это не ваша проблема.
– И это при увеличении времени работы с нескольких дней до полугода? Я ведь верно понимаю – норматив в полгода будет выполнен?
– Да. Плюс-минус дни, но это тоже не столь важно. Осталось только определиться с местом и временем испытаний.
– Если рабочие успеют, то время – нынешняя зима. А с местом определились уже давно. Городок Дарийск на Таймыре. Дыра-дырой, честно говоря, но не нам с вами там жить.
– Не вам, но мне. Я участвую в испытаниях лично, это даже не обсуждается.
– Север, Владимир Иванович. В вашем возрасте… Я отправлю с вами Елену.
– Думаю, она и без того меня не бросит.
2.
Вот кто придумал учиться зимой? После учёбы всегда хочется погулять, развеяться, но на улице – мало того что мороз, так ещё и темнотень! Уж честное слово, лучше потратить часть дня на учёбу летом, а потом гулять до самой ночи, всё равно светлым-светло. А зимой сидеть дома, носа наружу не высовывая. В крайнем случае – выглянуть в обед, когда ночь сменяется недолгими сумерками.
Но Митька вполне осознавал, что его мнение никого интересует. Нет, он честно высказал директору детдома всё, что думает. И она с ним даже согласилась, но что толку-то? В Дарийске никто интернатовцам отдельную школу не выделял, ходили в общую. А уж тамошние директора Митьку слушать точно не будут. Да и если послушают, решать всё должно министерство. Митька, правда, не знал, что это за слово такое страшное – министерство – но люди там сидели все как один важные и от Митькиных просьб бесконечно далёкие. Прямо как Дарийск от столицы.
Но конкретно сегодня его это почти не волновало. Потому что вчера вечером исполнилась его мечта! Совершенно случайно, но от того становилось даже радостнее. Он нашёл калькулятор. И не просто калькулятор, а калькулятор инженерный! А про инженеров Митька знал всё. Они умные-умные и делают эти самые калькуляторы. А ещё дома и самолёты! И сам Митька тоже собирался стать инженером. А калькулятор должен был ему в этом помочь.
Правда, вчера он не работал, но такие мелочи будущего инженера не смущали. Он нашёл в магазине подходящую батарейку (потратив на неё и без того невеликий запас карманных денег), и на экране появилась заветная цифра 0. Но это только пока она была нулём. Стоит начать считать – и Митьке станут подвластны все числа мира!
Размышляя таким образом, мальчишка брёл по улице, пытаясь разобрать в темноте значки на множестве кнопок. Часть он знал, о некоторых читал, смысл третьих ещё только предстояло выяснить. Вот, например, sin…
Раскрыть тайны тригонометрии Митьке помешал толчок в спину. Мимо пробежал Пашка – парень из того же детдома, что и Митя. А Пашкин друг, Колька, воспользовавшись замешательством, вырвал из рук мальчика калькулятор и спросил:
– Что это там у тебя?
– Отдай, это моё!
– Какое твоё? Спёр – так и скажи. Спёр – значит общее!
– Не спёр, а нашёл!
– Ай, один чёрт! Всё равно общее! Что это за ерунда?
– Калькулятор. Не видишь, что ли?
– Калькуляторы-то я знаю, как выглядят. А это компьютер целый! На кой он тебе?
– Изучать! Отдай!
– Ой, учёный нашё…
Колькин ответ заглушил громкий шум у них над головами. Все трое подняли глаза к небу и увидели странный аппарат, зависший над городом. Он был похож на рыбу-ската, которую Митька видел в книжках. Широкий и плоский корпус с двумя «хвостами» позади. Он находился слишком высоко, и разглядеть в темноте подробности оказалось трудновато, но мальчишки понимали, что такого чуда раньше ещё не видели.
– Солнце! Солнце!
Митька заозирался, пытаясь увидеть, где Колька нашёл уже успевшее скрыться за горизонтом солнце, но тот показывал прямо на аппарат. И тогда Митька припомнил все те разговоры среди взрослых о том, что у города скоро появится своё собственное солнце. И оно появилось! Из корпуса аппарата вышли блестящие лепестки, сделавшие форму махины дискообразной. А через минуту диск вспыхнул, заставив зажмуриться, почти как настоящее солнце. Нижняя поверхность аппарата была покрыта яркими пластинами, то ли светящимися самостоятельно, то ли отражающими свет. И вокруг сразу стало светло как днём.
Троица стояла, не в силах оторвать взгляда от открывшейся им картины. Опомнились они только когда от «солнца» отделился аппарат поменьше и направился к окраине города. Коля хлопнул Пашку по плечу и крикнул:
– Айда!
И они сорвались с места, оставив Митьку с открытым ртом. Тот, конечно же, рванул за ними – и потому что ему было до крайности любопытно, и потому, что калькулятор ему так и не отдали.
На выезде из города уже собралась толпа. По большей части она состояла из взрослых, включая строгих дядь из администрации и служителей порядка. Народ окружил небольшой посадочный челнок, из которого выбрались несколько военных, уставший пожилой мужчина с больным лицом и молодая женщина.
Митька высмотрел небольшой просвет в толпе и юркнул туда, полный желания рассмотреть прибывших во всех деталях. Но у самой цели его снова оттолкнул Пашка, прошипев:
– А ну не лезь! Тут для взрослых только!
– Давно взрослым стал? – огрызнулся Митька.
Он снова попытался протиснуться вперёд, но хулиганы, кажется, решили, что не пропустить Митьку даже интереснее, чем смотреть на неожиданную делегацию.
– А ну, что это вы там делаете?
Все трое обернулись на голос. Женщина, вышедшая из челнока, обратила внимание на потасовку и подошла ближе. Посмотрела на Митю и спросила строго:
– Они тебя обижают?
– Смотреть не дают, – насупился он.
– Чего вам тут, места мало? – повернулась она к Паше и Коле. – Где ваши родители?
– Нету, – тихо ответили они.
– Так, а твои?
– У меня тоже нету, – кивнул Митька.
Лицо женщины нахмурилось, она покачала головой.
– Вы двое, брысь отсюда! А ты…
– Елена! – её прервал пожилой мужчина, уже ушедший на приличное расстояние.
– Подожди, пап! Так вот, – снова повернулась она к мальчику. – ты же вместе с ними живёшь?
– Где ж ещё? Тут только один детдом.
– Если снова будут приставать – найди меня. Знаешь семнадцатый дом на Северной улице?
– Заброшенный-то? – удивлённо переспросил Митька.
Елена пожала плечами:
– Нас поселили там. Приходи и не стесняйся, понял?
– Ладно!
Митька махнул рукой и убежал прочь. Челнок улетел, толпа расходилась, и здесь смотреть было больше не на что.
Елена догнала отца, который недовольно обернулся к ней:
– Тебе делать больше нечего, кроме как с голытьбой возиться?
– Они не голытьба. Просто мальчишки, которым не хватает любви. Я знаю, что это такое.
Владимир ничего на это не ответил и спросил о другом:
– Нас и правда селят в заброшенный дом?
– Ну там никто не жил некоторое время. Но дом нормальный, судя по словам администрации. Ничего другого найти не успели. А гостиницы ты не любишь.
– Ненавижу.
– Ну вот. Все же думали, что ты будешь жить на Жар-птице.
Учёный поморщился.
– Кто ж знал, что меня укачивает! Я с детства никуда не летал.
– Ага. И первое твоё путешествие выпало на зимнее Заполярье. Хотя надо признать, что тут не так уж и холодно.
Владимир скептически покачал головой и дальше пошёл уже молча.
Дом оказался совсем не плох. Расположенный в небольшом частном секторе, чуть в стороне от стандартных панельных пятиэтажек, он выглядел даже почти красиво. Кирпичный, крепко сложенный, с двумя просторными комнатами и кухней. Внутри была вся мебель, включая широкий рабочий стол, телевизор и газовую печь с баллоном.
Во всяком случае, внутри тепло и уютно. Это несколько улучшило настроение Владимира, и он согласился дождаться, пока Елена приготовит ужин, и даже съел его с аппетитом.
***
На следующее утро, проснувшись, Елена обнаружила отца уже работающим.
– Идут годы, пролетают под фюзеляжем тысячи километров, но одна вещь неизменна – твой трудоголизм.
– Я должен составить отчёт.
– Ты будешь составлять по отчёту за каждый день нашего пребывания здесь?
– Если того потребуют обстоятельства. Пока системы работают штатно, но если проблемы могут начаться – они начнутся.
– Как пессимистично.
– Реалистично. Ты сделаешь завтрак?
– Надо же! Не только ужин, но и завтрак? Что это с тобой?
– Здесь холодно. Организм требует топливо.
– Да не так уж и холодно. Не переживай, – ответила она на поднятый взгляд отца, – я всё сделаю. Я же для этого сюда и приехала.
Учёный хотел было ответить что-то, но дочь уже ушла на кухню, а сам он вернулся к бумагам. Испытания и правда шли неплохо. Полёт до Дарийска прошёл без происшествий, если не считать тошноты, преследовавшей его весь полёт. Впрочем, к делу это не относится. А важно то, что регулировка линз соответствует заданной эффективности. Это означает, что городу будет обеспечен свет на протяжении формально дневного времени и даже некоторое повышение температуры. Оставался вопрос, как это отразится на экологической обстановке, но биологи обещали приехать позже.
Наблюдая за работающей на кухне дочерью, он в очередной раз с ужасом подумал, как бы он справлялся без неё. Пришлось бы либо соглашаться на гостиницу, либо уделять быту гораздо больше времени, чем он привык – готовить, убираться…
– Пап, я в магазин!
Вот-вот, и ходить по магазинам. К счастью, все эти заботы прошли мимо него. Можно просто сидеть и работать – спокойно, когда никто не отвлекает. Лена всё удивляется, почему он постоянно работает дома. А где ещё? В НИИ постоянно толчётся народ. И хорошо если коллеги. А если какие-нибудь командированные или вовсе стороннее начальство. Вояки и так постоянно лезут с вопросами и советами, а уж разные проверяющие из верхов!
Из этих размышлений Владимира вырвал стук в дверь. Неужели Лена вернулась так рано?
– Дочь, это ты?
Стук повторился. Пришлось идти и открывать дверь. На пороге, весь запорошенный снегом, стоял мальчишка в старой шубейке. Он промычал что-то невнятно и спросил:
– А-а-а, а она дома?
– Кто она? – неприветливо отреагировал учёный.
– Ну… Женщина. Я…
Теперь Владимир вспомнил его. Он вчера отирался возле челнока, а Елена звала его в гости. Неужто правда пришёл?
– Ты к Елене? Её сейчас нет. Что тебе нужно?
– Я… Ну… Просто… Ой, а это вы создали солнце?
Владимир поневоле рассмеялся.
– Нет, парень, я не господь-бог. Но если ты про Жар-птицу – то да.
– А вы называете её Жар-птицей? Круто!
Мальчишка топтался на пороге с самым восторженным выражением лица. Но чего он пришёл-то? И ведь выгнать как-то невежливо.
– Ты входи, не мёрзни.
Стараясь не выдать своего раздражения совсем уж явно, учёный отступил в коридор, и мальчишка сразу просочился следом.
– Так что, тебя опять обижали те хулиганы?
– Ой, да не хулиганы они, так. Им хулиганить по возрасту положено!
– Вот оно как, – хмыкнул Владимир. – А ты хулиганишь?
– Не, я серьёзный! Я собираюсь стать инженером! Но теперь не могу.
– И почему же это?
– Они украли у меня калькулятор!
– Преступники! Давай сделаем так. Ты подождёшь здесь тихонечко, пока вернётся Лена. Она тебе поможет. А мне надо работать. Ты же сможешь посидеть тихо?
– Конечно! – уверенно кивнул Митя.
– Молодец, – кивнул ему в ответ Владимир и удалился в кабинет.
Но не прошло и двух минут, как из коридора раздался вопрос:
– А как работает Жар-птица?
Владимир вздохнул и понял, что в ближайшее время поработать не удастся.
***
Просыпаться было непривычно. В какой-то момент Митька подумал, что он проспал целых полгода и уже наступило лето. За окном светлым-светло! И всё благодаря Жар-птице!
А ещё Митька очень гордился тем, что вчера познакомился с самым настоящим учёным. С создателем Жар-птицы! Это самое невероятное, что случилось в его жизни. А дочка его очень красивая и добрая. Помогла вернуть калькулятор и при этом не прослыть ябедой. Она не пошла вместе с ним к директору или Пашке с Колькой, а просто научила его, что нужно сказать им.
Оказалось, что они про калькулятор уже забыли и легко отдали его. Что им этот калькулятор? Они даже не умеют им пользоваться. А Елена обещала рассказать ему про тригонометрию!
Но сегодня воскресенье, и тригонометрия волновала его меньше, чем возможность погулять. Тем более на улице не ночь, а самый настоящий день. И ноги сами собой понесли Митьку на улицу Северную.
Владимир с Еленой уже стояли во дворе и вместе смотрели на Жар-птицу. Сначала Митьке показалось что они просто не могут налюбоваться на своё творение, но потом заметил, что они обеспокоены. Митька приблизился и стал прислушиваться к разговору:
– Может это временное явление? Вчера такого не было.
– Не было. Но временно или нет – это проблема. Эффективность снизилась до 98%.
– На два процента всего.
– Да. А потом ещё два и ещё два, и мы не заметим, как останемся в темноте. Нужно выяснить, что с линзами, а для этого придётся побегать по городу. Нужно вести наблюдения…
Владимир неожиданно повернулся в ту сторону, где прятался Митька, и сказал громко:
– А ну вылезай!
– Как вы меня нашли?
– Я учёный. Наблюдать – моя профессия. Что ты здесь делаешь?
– Гуляю.
– Подслушиваешь!
– Чуть-чуть. Вы сказали, что с Жар-птицей что-то не так!
– Чуть-чуть, – улыбнулся Владимир. – Не волнуйся, парень, я думаю, что всё в порядке. Надо только провести много измерений и расчётов. И если с расчётами я справлюсь, то для измерений ноги уже не те.
– Так прикажите! С вами же ходили целые военные!
– Целые? Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы ходили частичные. Они не подчиняются моим приказам.
– Тогда давайте я всё сделаю! Я хоть ростом и частичный, но умный!
Владимир и Елена рассмеялись хором, а женщина сказала:
– А чего, пап? Вдвоём мы управимся быстрее. Если там серьёзные проблемы, то заметить их нужно как можно раньше. У тебя же найдётся второй спектрометр?
– Думаешь, хорошая идея?
Митька состроил недовольную мину:
– Не доверяете мне, да?
– Дело не в доверии. Просто это важно. И сложно.
– Да ладно тебе, пап! – прервала его Елена. – Показания спектрометра он записать точно сумеет, а все расчёты мы завершим потом.
– Я и расчёты тоже могу сделать! У меня есть калькулятор!
– Тихо оба!
Митька и Елена замолчали, а Владимир посуровел, но кивнул:
– Хорошо. Митя же, да? – мальчишка кивнул. – Задание это ответственное. И я надеюсь, что ты его выполнишь очень внимательно. Пойдём в дом, я тебе расскажу, какие цифры записывать и что считать.
Владимир сдержал своё слово. Он рассказал Митьке про спектрографию и про функции его нового калькулятора, и про тригонометрию. Митька понял не всё, но он слушал очень-очень внимательно, а все инструкции получил на листке бумаги. Ещё ему вручили прибор, похожий на бинокль, названный спектрометром, и компас. И отправили ходить вокруг города, делая наблюдения через каждые десять градусов.
Гордость разбирала Митьку только первые два пункта измерений. Потом от втянулся в то, что Елена назвала «рабочим режимом». Направить спектрометр на Жар-птицу, запомнить данные, записать, идти дальше. Особенно трудно давалась ему именно навигация. Но он очень старался встать именно там, где нужно. И в очередном таком месте его окликнул Пашкин голос:
– Ты чего здесь?
– Не твоё дело!
– Да ладно тебе, нормально же спрашиваю! Я думал, в городе гуляешь.
– У меня ответственное задание, вот. Я наблюдаю за Жар-птицей!
– Наблюдаешь? – подозрительно прищурившись, Коля и Паша подошли ближе. – Это в каком таком смысле?
– В смысле – записываю данные спектро… спектро… спектрометра! Вот!
– И зачем это?
– Слушай, Паш, шёл бы ты своей дорогой.
– Да расскажи ты нормально! Скучно же реально.
– Мне не до скуки. Нужно понять, правильно ли работает Жар-птица. Это очень важно и очень срочно. Мне это поручил сам её создатель, потому что сделать это больше некому.
– Так, погоди! Ты хочешь сказать, что с «солнцем» нашим что-то не так?
– Да не знаю я пока! Может и так. Проверять нужно. Поэтому не мешай!
– Мить, да подожди ты! Это всех касается. Если «солнце» погаснет, мне вообще не улыбается опять в темноте всю зиму сидеть. Поэтому если мы можем помочь, давай поможем!
Митька вздохнул. Он не хотел делиться своим ответственным заданием. Тем более с ними. Но и от помощи отказываться не хотелось. Он протянул спектрометр Коле.
– Вот смотри, – тот уставился через прибор на Жар-птицу. – Ты видишь квадраты, на которые разделён диск?
– Там не квадраты.
– Ну не совсем квадраты! Трапеции или как их там. Некоторые из них отличаются по цвету от остальных. На каждый такой квадрат нужно направить спектрометр и записать показания. Сильные отличия от нормального свечения – это не хорошо. И я сейчас ищу такие отличия. Но спектрометра у меня второго нет, поэтому дай его сюда.
Коля неохотно протянул прибор обратно Митьке.
– И чего, так и будешь один ходить? Говорю же, помочь хотим!
– Да нету второго прибора! Вот если кто-то возьмётся цифры записывать, что я буду диктовать – это дело! И с ориентированием бы кто помог, я половину времени на этот компас убиваю.
– О, компас давай сюда! – сразу загорелся Пашка. – Я про компасы всё знаю. К тому же у меня варежки, писать не удобно. А Колька в перчатках может. Ты здесь закончил?
– Закончил.
– Тогда говори, куда нам точно идти. Буду штурманом!
3.
Пока Владимир шёл к зданию родного НИИ, ему постепенно становилось лучше. Обратный перелёт на Жар-птице стал не менее тошным, чем первый. Но теперь настроение было заметно лучше. Испытания прошли успешно. И не в последнюю очередь благодаря мальчишкам, бегавшим по снегу вокруг забытого в снегах Заполярья городка. Наверное, справились бы и без них, но проблему удалось локализовать, а значит и исправить, быстро. А это важно.
Елена осталась на месте. Она взяла на себя не только хозяйство, но и шефство над ребятами, которые даже для самого учёного постепенно становились родными. Что там станется с Пашей и Колей – неизвестно, но из Митьки точно вырастет талантливый инженер. И Владимир решил, что проследит за этим, когда будущей зимой приведёт в Дарийск Жар-птицу уже не на испытания, а на постоянное место дислокации. А вскоре такие же аппараты повиснут над другими городами Севера.
– Владимир Иванович!
Конечно же, полковник Суворов не мог не встретить его здесь. Сейчас начнутся благодарности и славословия. Впрочем, заслуженные, пожалуй. Учёный и сам был горд собой.
– Владимир Иванович, поздравляю вас с успешным окончанием испытаний! Не волнуйтесь, все ваши отчёты получены и изучены внимательнейшим образом!
– Не сомневаюсь в этом, товарищ полковник. Но мне казалось, что вы хотели меня видеть не только за этим. Я ещё с улицы заметил новые корпуса. Вы возвели дополнительные цеха?
– Конечно! Производство растёт как на дрожжах. Ваше изобретение стало для нас настоящим Граалем, я не побоюсь этого слова. Пойдёмте со мной!
Учёный едва поспевал за полковником, который, кажется, был вдохновлён изобретением даже больше создателя. Они прошли через административный и инженерный корпуса, и Суворов с торжественным видом открыл двери в конце нового перехода.
– Цех номер пять! И это только один из трёх, возведённых за эти полгода.
Посмотреть было на что. В цеху разместилось не меньше десятка Жар-птиц, и трудно себе представить, сколько человеко-часов понадобилось для столь срочного заказа.
Но волновало Владимира не это. Аппараты только на первый взгляд напоминали Жар-птиц. Корпуса стали пузатыми, а отверстия, из которых выходили световые панели, попросту исчезли.
– Что это, полковник?!
– ПКТА-10! – провозгласил военный, не обращая внимание на некоторое нарушение субординации. – Перспективный комплекс транспортной авиации. Владимир Иванович, подумайте только, насколько скакнёт вперед решение проблемы снабжения войск, если мы сможем обеспечить их обозами, не требующими зарядки или заправки месяцами! Я хотел поговорить с вами о другом. Проект нужно расширять. Два момента! Во-первых, нужно организовать противовоздушную оборону аппаратов. Во-вторых, превратить их в бомбардировщики!
– Полковник, окститесь! – вскричал учёный. – Я создавал совсем другое!
– Умоляю вас. Я знаю, что именно вы проектировали. Север жил веками без ваших Жар-птиц, и проживёт ещё столько же. А вот созданные вами двигатели, которых мы ждали десять лет, поддерживая ваши исследования – дело иное. Да они перевернут саму концепцию боевых действий!
– О Боже… – Владимир прислонился к стене, закрыв лицо руками. – Боже, Боже… Я работал на благо людей! Я сотворил настоящее чудо! Сказку! Жар-птицу! А вы хотите взять и приготовить из неё жаркое.
– Изящная метафора, Владимир Иванович. Весьма точная. Поймите же и вы. Людям сейчас не нужна сказка. Люди хотят жрать! А войска в особенности. И солдаты совсем не откажутся от жаркого. Впрочем, и вашей Жар-птице мы найдём применение. На случай ночных операций.
– В таком случае, помощи вы от меня не дождётесь.
– Ваши коллеги справятся без вас.
– Они бездарности!
– Работа гения уже выполнена. Для модернизации хватит и ремесленников. Владимир Иванович, ситуация очень простая. Либо вы помогаете нам, либо лишаетесь всего. Вы ведь даже не удосужились приватизировать квартиру, выданную вам правительством. Машина тоже служебная. Что у вас останется? Подаренный домик на окраине Дарийска?
– Мне хватит.
Владимир Иванович стремительно вышел вон, а Суворов не стал его задерживать. Вне стен НИИ учёный не доставит никаких проблем. Пусть живёт на краю мира, если ему так нравится. С этими мыслями полковник набрал номер заместителя Фомина, чтобы сообщить ему о повышении до нового главы проекта. А потерявший всё учёный ехал на такси в аэропорт.
Полёт на самолёте дался ему полегче, чем на Жар-птице. Всё же она предназначена для зависания на одном месте, а не для крейсерских полётов. Вот вертолёт был ужасен, но дорог до Дарийска никто не прокладывал. Поэтому по улицам уже ставшего родным городка Владимир шёл пошатываясь, с побледневшим лицом.
– Кто это там?
– Да это же Владимир Иваныч! Эй! Владимир Иваныч! Мы ждали вас только к осени! А что случилось? Где Жар-птица?
Учёный не сразу сообразил, кто и зачем к нему обращается.
– Не будет больше Жар-птицы, Митя.
– То есть как это? – спросил Коля.
– У меня её отобрали. Украли. Как вы тогда у Мити калькулятор.
– Да мы же не со зла, Владимир Иваныч! Просто дурачились.
– Они тоже не со зла, Паша. Просто они так живут, так мыслят. Так и не повзрослевшие дети, не наигравшиеся в войну.
– Но ведь можно же что-то сделать! Сказать им!
– Сказать? Увы, над ними нет ещё более взрослых, которые скажут, что так делать нельзя.
– И что теперь? Зимой нас снова ждёт ночь?
– Увы, Митя. Этой зимой мы без ночи не обойдёмся. Но вы не унывайте.
– Что-то поводов для радости маловато.
Владимир, кряхтя, сел на корточки и внимательно посмотрел на детей, чьи лица теперь были почти наравне с его.
– Послушайте меня внимательно. Да, сейчас они победили. Да, они сильнее. И да, они думают, что умнее. Но несмотря на все их военные планы, они не умеют мыслить стратегически. Они не понимают, что не вечны. Что однажды, и совсем скоро, им на смену придёте вы.
– А что мы можем?
– Вы можете быть людьми. Каждый в своей профессии. Митя станет инженером. Паша – штурманом. Коля – спортсменом. Но каждый из вас будет в первую очередь человеком. Ведь так?
– Так! Но… Что тогда?
– И вот тогда, Митя, Жар-птица снова взлетит.
Автор: Артём Виноградов
Источник: http://litclubbs.ru/writers/5260-istoma-i-finish.html
