Марине очень хотелось приготовить завтрак: Максиму… Игоревичу – на службу, обязательно надо завтрак. Да, – и рубашку с брюками погладить... это же – форма. А он сбросил её на стул… как мальчишка.
Приготовить завтрак оказалось не так просто… Из того, что нашлось в холодильнике и на кухне, можно было испечь блины. Так Маринка и сделала: переворачивала тоненькие – как хорошо, что получались такие, как ей хотелось! – блинчики, и тут же гладила брюки. Не заметила, как Максим вошёл… Когда увидела, – замерла… загорелась от стыда: под его тельняшкой у неё ничего нет… а он смотрит… и улыбается…
Максим подошёл к плите – успел спасти ажурный блинчик от неминуемого подгорания: прямо пальцами снял его… и съел. Даже глаза прикрыл от наслаждения. Марина пролепетала:
- Варенье… чай…
Он посмотрел на стол, отметил, что съел последний блин – миска из-под теста была уже пустая. И просто взял её на руки… снова понёс в спальню.
Как все девчонки, Марина – втайне от себя самой… – представляла, как всё это случится… А было всё совсем по-другому, совсем не так, как представлялось… Никакого взлёта, никакой сладости… Только боль и стыд… И – тревога: а если он не получил того, что так хотел – она чувствовала его желание…
Хорошо, что за окном ещё было темно. Но – всё равно утро… и она не успела ничего надеть – надеялась, что успеет… не хотелось разбудить его, поэтому набросила его тельняшку, тихонько взяла брюки и рубашку – погладить – и выскользнула из спальни…
Ей хотелось сжаться в незаметный комочек… Одной рукой прикрывала грудь… другую ладошку на живот положила – в самый низ… а лицо чем прикрыть?.. Она просто закрыла глаза…
Максим осторожно снял её руку с груди… Губами стал ласкать её соски. Какие-то медленные волны вдруг закачали её – вместо вчерашнего испуга… И медленно-медленно поднималось желание – где-то там, внизу животика… чтобы он подольше… так ласкал её… А он взял её ладонь, тоже очень медленно опустил вниз… и положил себе… Марина не дышала: какой он… упругий… и нежный… и сильный, – как страшно… если снова будет больно… А он прикоснулся пальцами к тому, что она так хотела закрыть от него… Марина не заметила, как тихо застонала – вдруг оказалось, что это и правда немыслимо сладко… так сладко он сосал её сосочек… и касался пальцами внизу… И совсем не больно было – когда она почувствовала, как его… упругая и нежная сила бьётся так глубоко…
… Тимка с Димкой решили встретиться с Мариной в ближайшее увольнение. Надо было увидеть Маринку… предупредить… Надо, чтобы она узнала: Звонарёв женат. Вот только как ей об этом сказать, друзья пока не знали… не придумали. Димка Соломин, если честно, надеялся на Тимку: дело-то совсем земное… и Тимка непременно найдёт нужные слова…
Но!!!.. Их взводу закрыли увольнения – на две недели: по общей тактике ВМФ – у всего взвода двойки…
Иванцов вздохнул:
- Придётся по телефону, Дим… Тянуть нельзя.
Димка насмешливо кивнул:
-Угу… Слышал я… как ты с ней… по телефону! Прямо всё рассказал, объяснил. Предостерёг!..
Тимка резонно предложил:
- Теперь давай ты.
Соломин растерянно захлопал глазами. И – как в зимнее море с крутого берега: решительно набрал Маринкин номер.
- Марин! Ты как? Как практика? Получается?
Маринкин голос – совершенно счастливый… Как хорошо, что Димка позвонил! Она увлечённо рассказывала о практике – ей самой уже казалось, что она опытный акушер… казалось, что она причастна к свершению самой главной в мире тайны – рождению ребёночка… Тимке с Димкой, разумеется, рано знать обо всём этом – со скромной гордостью опытной акушерки и… просто – по-женски рассудила Маринка… Просто рассказывала, что ей очень нравится будущая профессия, что уже многое умеет, что в отделении отличные доктора – можно всему научиться…
- А вы как, Дим? Рассказывай, а то всё я – о себе.
Димка отчаянно посмотрел на Иванцова.
- Да мы – ничего, Марин… в смысле – ничего хорошего: увольнения вот закрыли… всему взводу… Даже у Иванцова, представь, – два…
Маринка ещё что-то говорила, велела засесть и заниматься… Тимка обречённо махнул рукой.
Соломин бестолково смотрел на свой телефон. Поднял на Тимку виноватые глаза:
- Тим!.. Маринка привет тебе передавала…
- Угу. Спасибо. – Вежливость Тимкина зашкаливала… Соломин даже ждал, что Тимка расшаркается…
… А счастье качало их на волнах. Не только Марина, девятнадцатилетняя девчонка, замирала от счастья. Капитан-лейтенант Звонарёв тоже жил только тем, что день пройдёт… И будет вечер… и будет ночь… каждая – самая трепетная, самая неповторимая… самая единственная. Как же могло быть так… как случилось, что он так долго жил без неё… Максим старался не думать о том, что уже назначена дата, когда их БДК уходит в поход… Уходит в начале зимы… а вернутся лишь следующей глубокой осенью: предстоит выполнить боевые задачи в Чёрном и Средиземном море… Звонарёв ничуть не жалел, что ушёл из училища. Хотя, по правде, к пацанам очень привык. У него получалось работать с ними, нравилось учить их. Но с самого первого курса он хотел другой службы – хотел далёкого моря… походов – на таком вот красавце, как их БДК… Командовать хотел – при выполнении боевых задач. В училище всегда хорошо учился. Знал, что должен быть там, в море. Но… совсем неожиданная, – как всегда… – мальчишеская влюблённость стоила ему того, что он был на грани отчисления… Вся жизнь – последние школьные годы, когда уже твёрдо решил поступать в военно-морское… немыслимое счастье от сбывшейся надежды – когда поступил в училище, пять лет отличной учёбы – теперь показались непоправимо бессмысленными: он просто не знал, как будет жить без морской формы… как пережить то, что теперь не придётся надеть лейтенантские погоны… Всё это было такой безысходностью, что курсант Звонарёв уже просто не воспринимал весь белый свет… И капитану первого ранга Анисимову был благодарен – и будет благодарен всю жизнь.
Анисимов тогда сумел убедить непреклонного начальника училища, что мальчишке, – одному из лучших курсантов, – всё же надо дать шанс… И потом… Василий Андреевич!.. Товарищ капитан первого ранга!.. Надо же и об авторитете училища заботиться… Ну, зачем нам это: перед самыми госами… отчисление… Столько объяснений придётся давать – на таких уровнях, что… Вы даже не представляете – Анисимов скрыл насмешку: капитан первого ранга Макаров начальником училища стал недавно… ещё не растратил горячую лихость боевых походов – а тут у них всё совсем по-другому… И со многим надо считаться – если хочешь удержаться на плаву.
Одним словом, Анисимов устало, но – абсолютно победоносно вытер пот со лба… И в тот же вечер повёз курсанта Звонарёва к себе домой… Сонечка так радовалась – оказывается, они уже были знакомы с этим мальчишкой… А у Анисимова появилось… ну, какое-то чувство исполненного долга, что ли… Словно подарил дочке желанный подарок. Не очень-то представлял Анисимов этого курсантика в роли мужа Софии… но – раз дочка так этого хочет… И у него тоже в глазах мелькало что-то… кроме мальчишеского стеснения. Ну, это понятно: София у них красавица… И на столько же – умница. Раз она так решила – что ж… пусть Звонарёв будет её мужем… Ну, не даром же он, Анисимов, удержал его на краю бездонной пропасти… Кто б же это даром делал… И потом – жена-красавица… без пяти минут – кандидат медицинских наук… новая квартира – с окнами на саму красивую бухту… Служба – не у чёрта на куличках… не дальние походы, а – здесь, в родном училище… Нет, отцовский долг капитан первого ранга Анисимов выполнил сполна…
Максим всё это помнил… и – правда, был благодарен Анисимову, что тогда, на той шаткой грани, удалось сохранить курсантские погоны… и вскоре получить лейтенантские звёздочки. Наверное, и с Софией жили бы и дальше – правда, дальше всё почему-то становилось не просто привычным – это, наверное, нормально….всё как-то неумолимо становилось абсолютно… и утомительно бесцветным… Но – так бы и жили… так и служил бы в училище – мало ли, о чём там мечтал курсантом!..
А потом эта девочка поскользнулась на мокром после дождя крыльце медицинского колледжа… И он поддержал её. И оказалось, что дальше жить просто нельзя – надо увидеть её тёмно-синие глаза… Крупные колечки тёмных волос… Увидеть – потому что и дышать без этого оказалось невозможно… Капитан-лейтенант Звонарёв до сих пор не знал, что так бывает. Что жить – означает видеть её… Ласкать её тоненькие, трепетные пальчики… Ночью приехать в маленький город, где она учится в медицинском колледже и живёт в общежитии… и оставить изумлённой… но – так всё понявшей, усталой вахтёрше конфеты и цветы для неё… а ещё красивую куклу – девчонка ведь совсем…
Он знал, что девочка эта любит его… Чувствовал, как счастливо затихает она от его откровенных ласк – он боялся испугать её, и не мог сдержаться… И дни летели – безвозвратной вереницей… и скоро – в поход… И как она теперь – без него…
Он встретился с Софией. Жена насмешливо прищурилась:
- Развод?.. Звонарёв! Да не нужен тебе развод… не суетись. Я подожду, пока ты набегаешься. А спасибо потом скажешь – обещаю, что внимательно тебя выслушаю…
Такой безысходности Звонарёв не чувствовал с далёких курсантских времён… Он совершенно не представлял, как сказать своей бесконечно любимой девочке, что женат… Сказать ей об этом означало нанести ей такую немыслимую рану… что как ей – и ему… – жить потом…
О предстоящем походе он всё-таки сказал Марине. Постарался сказать просто… буднично и – строго: она же умница… и обязательно поймёт… что это его служба, его жизнь…
А она прижалась к нему… До этих слов всё так хорошо было… и счастливо – она варила самые настоящие щи… умела!.. А теперь она прижалась к нему и заплакала:
- А как же я… без Вас… без тебя… – Маринка до сих пор звала его – то на Вы, то – на ты…
И только ночью, в счастливой усталости от его безудержных ласк, – ему показалось, что она уже дремлет, – Маринка вдруг уверенно сказала:
- Я буду ждать тебя.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»