Конкурс королевы Елизаветы в Брюсселе подошёл к концу. Жюри распределило места между шестью пианистами. Один из них - Виталий Стариков, завоевавший в труднейшем финале пятую премию, любезно согласился рассказать о том, как всё было, и как этот авторитетнейший среди пианистов конкурс выглядит изнутри.
Виталию Старикову 26 лет, он родился и вырос в Екатеринбурге в семье музыкантов, закончил музыкальную школу-десятилетку (колледж) при Уральской государственной консерватории, потом Московскую консерваторию. Учился последовательно у двух легендарных пианисток - Веры Васильевны Горностаевой и Элисо Константиновны Вирсаладзе. У неё же сейчас проходит обучение в ассистентуре (аспирантуре) МГК, а также занимается у профессора Бориса Петрушанского в Международной Академии Incontri col Maestro (Италия)
У Виталия Старикова солидный конкурсный опыт: первые премии на XXVI Международном конкуре в г. Эпиналь (Франция) в 2017 и на V Международном конкурсе “Premio Melini” в итальянском г.Тренто в 2019 (Италия), третье место на XXIII Международном фортепианном конкурсе Mauro Paolo Monopoli Priz” в Италии (2020 год).
О специфике конкурса Елизаветы
Конечно, этот конкурс сильно отличается от всех, которые были у меня до этого, и объемом программы, и продолжительностью, и уровнем. Все, кто участвовал, даже на первом туре - это были достойные претенденты, очень хорошие музыканты, что, в принципе, не так часто случается на конкурсах.
Ещё здесь значительный акцент сделан на современной музыке. В первом туре каждый участник предоставлял программу, где должно было быть четыре этюда. Это Шопен, Лист, Дебюсси (или Рахманинов, Скрябин, Стравинский) и четвёртый – современного композитора. И там достаточно внушительный список современных композиторов, в том числе Мантовани, Лигети, Раутаваара, Мессиан.
В полуфинале и финале тоже были современные композиторы.
На нашем конкурсе Чайковского вообще этого нет. Пытались что-то сделать в 2011, когда к его организации подключился очень известный американский менеджер (Ричард Радзински - генеральный директор XIV Международного конкурса имени Чайковского - прим. автора канала). Он сделал так, как это обычно бывает на других конкурсах: обязательное современное сочинение - его специально Щедрин написал, концерт Моцарта в программе появился. Но это как-то не прижилось и потом вообще исчезло из программы.
И конечно самое главная отличительная черта этого конкурса - то, что перед финалом нас всех увезли на неделю для разучивания нового произведения.
О семи днях под Ватерлоо
Место, в которое нас привезли, находится около Ватерлоо. Это так называемая Queen Elisabeth Music Chapel - Музыкальная Капелла имени королевы Елизаветы, учебное заведение, консерватория. Студенты там учатся и живут. Насколько я помню, она основана тогда же, когда и конкурс.
Это очень красивое место. Минут 30 от Брюсселя на машине. Рядом ничего нет, кроме леса и какой-то дороги. Первое, что я увидел, когда приехал и вышел на балкон своего номера, было стайка оленей прямо за забором. Конечно, я потянулся за телефоном, чтобы снять это, но вспомнил, что телефона-то уже и нет. И что-то подобное там постоянно. Очень интересное место.
Это, конечно, был уникальный опыт в том плане, что я всю неделю чувствовал себя как будто бы в ожидании казни. Вообще-то, наверное, у всех музыкантов бывает этот цейтнот, когда надо быстро что-то выучить. Но когда вот в таких условиях – это уже близко к спорту. Тут надо подключить все свои умения: освоение нового текста, чтение партитуры. Это было довольно неожиданно и интересно.
Отсутствие телефона (на эту неделю финалисты были лишены всех гаджетов - прим. автора канала) не было таким стрессовым, как я ожидал. Потому что никто не отвлекал, и можно было спокойно заниматься сколько угодно. Конечно, без связи иногда некомфортно, но в целом это очень помогало. И уж точно не мешало.
О взаимовыручке в условиях конкуренции
Каждый из тех, кто прошёл в финал, ровно за неделю до своего выступления получал ноты для разучивания (в финале конкурсанты играли по одному в день - прим. автора канала). Поэтому в Капеллу постоянно приезжал кто-то новый, а потом так же один за другим уезжали.
Общались все совершенно нормально. Ощущения, что мы конкуренты, соперники абсолютно не было. Все вместе обедали, ужинали, гуляли, играли в игры разные, пинг-понг, например. Конечно, на каждом из нас висел груз этой ответственности – скоро финал, играть. И это общение очень помогало разгружаться психологически и было всем только на пользу.
Когда мы уезжали в Капеллу, я понял, что у меня нет ни одной книги. Я тогда читал какие-то рассказы, но они были в телефоне, и я понял, что даже не знаю, чем себя занять, кроме игры. Я попросил у ребят какие-нибудь книги на английском. Они мне дали Шекспира, Хемингуэя и еще кого-то третьего, не помню. Шекспира я попробовал читать, но понял, что это слишком тяжело для меня - старый английский. А Хемингуэй проще, его читал с удовольствием.
Из наших ребят я ни с кем раньше не был знаком. Ни с Сином, ни с Редькиным. Хотя с Редькиным мы как-то пересекались давным-давно, в 2008 году на конкурсе Игумнова в Липецке. Он был в старшей, а я в средней группе, и у меня даже есть фотография. Редькин этого не помнит, а я помню хорошо.
О том, что сказал Бруно Мантовани и что спросила королева Матильда
Бруно Мантовани - композитор, директор Парижской консерватории, автор той самой обязательной пьесы "Из волшебного сада", которую конкурсанты должны были выучить за неделю до финала.
У нас было с ним две встречи по зуму, и это было достаточно забавно.
В первый раз нас было только четверо. Остальные двое должны были подъехать позже.
Все задавали какие-то простые, технические вопросы. Я спросил его насчёт пауз – мне показалось, что там не хватает одной в такте. Кто-то спросил про педаль. А он был, видимо, не в настроении и на все вопросы отвечал одно: «Всё есть в нотах».
Правда, указал ещё на некоторые опечатки в тексте и сказал, что это должно звучать элегантно, по-французски. И что это не надо играть как современную музыку, а наоборот - это должно звучать как клавичембало (клавесин).
А потом, когда мы уже собрались вшестером, была вторая конференция. И он был уже в хорошем настроении. Ребята спрашивали про знаки, какие-то ещё опечатки. Он дал какие-то общие советы, а потом сказал: «Да не переживайте! Диез-бекар - это не так важно, просто играйте музыку".
С королевой у нас было три встречи. Сначала конференция по видеосвязи. Мы тогда находились в Капелле. Она задала каждому по два-три одинаковых вопроса. Что-то вроде - "как вам Капелла?", "как вам игралось?" или "что будете играть в финале?" - ничего особо содержательного.
И потом были ещё две встречи: после объявления результатов с официальным фотографированием
и спустя некоторое время на вручении дипломов, королева на нём тоже присутствовала.
О конкурсном быте и дне рождения в кругу незнакомых людей
На этом конкурсе все мы живём в принимающих семьях, отобранных организаторами конкурса. В Европе так принято, это такая традиция, принять у себя участника конкурса считается почётным. Поэтому практически везде, куда ты приезжаешь, тебя селят, кормят, за тобой ухаживают.
Меня поселили к очень-очень хорошим ребятам, моим ровесникам, что необычно, потому что обычно принимающие семьи - это люди более старшего возраста. Это молодая пара, их зовут Элоиза и Шарль, у них в Брюсселе фамильный дом.
Их родители, насколько я знаю, сейчас живут в Париже. Они везде со мной: возят меня, кормят, всем абсолютно меня обеспечивают. Очень-очень хорошие ребята!
На конкуре мне исполнилось 26 лет, и я в первый раз в жизни отмечал свой день рождения среди практически незнакомых мне людей. При этом у нас была достаточно большая компания - там была моя брюссельская "семья" и их друзья. В тот день как раз в Брюсселе открылись веранды в кафе и мы отметили на веранде ресторана, с живой музыкой, было очень душевно.
А насчёт атмосферы на конкурсе - могу сказать, что все к нам относились очень дружественно, старались помочь, и вообще всё было организовано на высоком уровне.
О том, каково это - играть на конкурсе без публики
Не сказать, что мне это было в новинку. У меня были онлайн концерты, да и процесс записи программы для конкурса - это очень схожие ощущения.
И вообще тут я не чувствовал, что зал пустой. Ведь всё равно в нём было жюри, операторы с видеокамерами, моя "семья" - Элоиза и Шарль, они тоже были в зале.
Да, не аншлаг, но это ощущалось и очень помогало.
Конечно, чувствовалась поддержка Элисо Константиновны Вирсаладзе, которая сидела в зале среди членов жюри. Но по правилам конкурса она, как мой педагог, не могла за меня голосовать.
Когда зал полностью пуст - это совершенно другое. Хорошо придумали, что обязали жюри аплодировать всем конкурсантам, потому что обычно это не очень принято.
Я помню, как в 2017 году был на конкурсе Виотти, в Италии, и там на первом туре почему-то вообще не было зрителей, только жюри. Я не знаю точно, почему. И я помню, что когда сыграл, вообще никто не хлопал. Это было странное такое чувство. Мне сказали "спасибо", и я ушел. Примерно как на экзамене.
О любимых учителях
Сергей Григорьевич Белоглазов - это мой екатеринбургский педагог, до недавнего времени профессор Уральской консерватории. Я пришёл к нему, когда мне было одиннадцать лет и проучился у него до выпуска - до восемнадцати.
Очень многим из того, что я сейчас имею, я обязан ему. Его взгляды на музыку и в целом на жизнь очень сильно повлияли на меня, и я его безмерно уважаю. И чтобы обрисовать его портрет как пианиста, скажу, что он учился в Московской консерватории у Михаила Воскресенского и затем в аспирантуре у Татьяны Николаевой.
У Веры Васильевны Горностаевой я учился с 2013 по 2015 год, до её смерти.
Несмотря на то, что она была в очень преклонном возрасте, занималась она всегда с такой энергией, что я был просто в шоке. Потому что вот ты приходишь на урок, и ты молодой, и вроде бы это у тебя должно быть много энергии, а получалось так, что энергию давала она. Это было что-то феноменальное: ты приходил на урок, а уходил с открытыми глазами и с ощущением, что свернёшь сейчас весь мир.
Вера Васильевна была абсолютно экстравертной личностью. Очень много говорила, объясняла, всё очень образно. Ведь она эту нейгаузовскую линию (В.В.Горностаева - ученица Г.Г.Нейгауза - прим. автора канала) восприняла в высшей степени.
Элисо Константиновна в этом плане другая, хотя она тоже очень много занималась с Нейгаузом, и она тоже его боготворит. Да все боготворят Нейгауза! Но она совершенно другой человек в плане педагогики: она больше исполнитель, очень много играет, и, как мне кажется, у неё другие пути к ученику. Но добивается при этом равноценных успехов.
К Элисо Константиновне я попал на третьем курсе, в 2015 году, и мне с ней очень комфортно. Она обаятельный человек, одержима музыкой и передаёт всё на каком-то энергетическом, электрическом уровне.
С самого первого урока, после того, как я прихожу и что-то играю Элисо Константиновне, она каждый раз садится и показывает сама. И то, как она это делает - всегда феноменально. Она всегда в блестящей пианистической форме, и это естественно, ведь она играет столько концертов каждый год. Её пример владения инструментом и понимания музыки – это огромный стимул, огромное вдохновение и бесценный урок для меня.
О блеске и нищете российского музыкального образования
Высокий уровень Московской консерватории не с пустого места возник. Не в каждом городе, но в целом по России много сильных музыкальных школ и училищ. Новосибирск, Екатеринбург, в Москве их много, в Питере, в Ростове. И если дети проявляют себя в раннем возрасте, то конечно встаёт вопрос ехать в ЦМШ, например, или ещё куда-нибудь, где ребёнка целенаправленно подготовят к консерватории. Все-таки в России с этим дела обстоят относительно неплохо.
А тут, в Европе, по отзывам моих друзей, которые здесь живут, вообще нет этого сегмента - среднего музыкального образования. В вузах учатся либо русские, либо китайцы. А самих европейцев очень мало. Правда, сейчас эта ситуация немного выравнивается.
Система музыкального образования у нас неплохая, но зарплаты у российских педагогов - это какой-то ужас и позор. Получается, что все работают на своих морально-волевых качествах. Работают ради идеи, ради музыки. Но всё-таки это не отменяет того, что такой труд должен оплачиваться.
О том, почему музыканту необходимы конкурсы
Конкурс – это довольно специфическое мероприятие. И довольно странное, на мой взгляд, если говорить о сравнительном, соревновательном аспекте в музыке. Но с другой стороны, для меня конкурс - это вдохновляющий стимул для построения интересной программы, в которой каждое произведение взаимодействует с другим. Это для меня очень важно и интересно.
А главное то, что конкурсы – один из самых действенных методов заявить о себе. Место, конечно, играет роль, и если ты победил, то, конечно, все сливки тебе. Но особенно важен тот момент, что к конкурсу приковано внимание большой аудитории - публики, менеджеров.
Правда, это не единственный способ сделать так, чтобы тебя заметили. В современном мире есть для этого много разных способов: интернет, ютуб, чего только нет. С другой стороны, на фоне перенасыщения информацией любителям музыки трудно разобраться в этом потоке и что-то выделить для себя. Критерии музыкальной состоятельности сейчас очень размыты.
О семье, вокальной карьере и Земфире
Мама у меня флейтистка, папа - вокалист. Я тоже пел лет с трёх и до того момента, как пошёл в школу, лет до семи. Выступал в вокально-инструментальном ансамбле "Алёнушка".
Две младших сестры - скрипачки. Одна учится в Московской консерватории, другая - в Мерзляковском училище (Музыкальное училище при МГК). Моя жена тоже пианистка.
Очень люблю футбол. Смотреть. Раньше я играл, а теперь почти не играю, но смотреть люблю.
Фильмы разные люблю, смотрю сериалы из тех, что очень популярны и высоко оценены критикой. "Твин Пикс"– один из моих фаворитов, особенно третий сезон, "Игра престолов", "Доктор Хаус", "Охотник за разумом". "Чернобыль" мне очень понравился.
Кроме академической музыки слушаю много разного. Даже трудно назвать приоритеты. Когда-то я увлекался Eminem, Земфирой, люблю русский рок времен "Кино", Цоя.
Буду ли участвовать в следующем конкурсе Чайковского, пока не знаю. Но хотелось бы, конечно. Пока трудно сказать. До него ещё два года.
Ещё статьи о конкурсе королевы Елизаветы на Культшпаргалке:
⭐"Гениальный и изобретательный русский": бельгийская пресса о молодом российском пианисте
⭐Королева Бельгии пришла послушать выступление Сергея Редькина на конкурсе пианистов в Брюсселе
