Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
-М – да. Кажется, я кое – что начинаю понимать, задумчиво сказал дед, - и это кое - что страшнее даже самой страшной фантастики.
-А оно всегда так, жизнь намного страшнее сказок, - ухмыльнулась я, - я тоже начинаю кое - что понимать. Мы были на волоске от катастрофы. Когда я начала искать наследников Георга, то обнаружила, что их нет. Совсем нет. Все его дети мертвы и матери детей его тоже. Я не знаю, сколько их было, я не считала, но их было огромное количество, и это только те, кого он в последние годы стал архивировать. Эдакая немецкая щепетильность садиста. Сначала я восприняла его как бракодела, который никак не может заделать себе пацана, а теперь понимаю, что всё было неспроста. Не нужен был ему наследник, он делал именно то, что ему нужно было. Понимаешь дед, Снежана которую ты снаружи оберегал, последняя из его детей. Больше никого нет! Я все фотографии пересмотрела, на всех были галочки, а на этой жирный крест. Я думала, что крест это потому, что я с неё его проклятье сняла, а сейчас я думаю, что это была последняя жертва, заключительная так сказать. Я даже не хочу думать, чего мы избежали на самом деле.
- Да и до меня начинает доходить, как Георг, слабый, очень слабый ведьмак, умудрился убить отца. Он его не убивал. Это Избора сделала. Вот прямо так, как с нами и сделала. Заманила в Навь при помощи своего поклонника, да при помощи книги и убила его. А потом в наш мир его мумию иссушенную и выкинула.
-Зачем такие неразумные пируэты вытанцовывать, - усмехнулась я, - думаю всё проще было. Просто подсунула ему книгу, да и всё. Чего это его туда – сюда таскать, да ещё заманивать.
-Ну, или так, - согласился со мной пра-пра.
-Дед, а ты мне скажи, чего ты в этот кинжал – то вцепился, чего ты за ним бегал по всему миру? Не проще было просто создать новый, и гоняться за Изборой дальше?
- Не проще! Потому что кинжал тот, был сделан на её волосе, слюне и ногте, а таких материалов для нового ножа у меня уже не было. Отец – то погиб, но и Избора исчезла! Вот я и решил не распаляться, сначала кинжал найти, а потом сестру.
- Ну, так бы сразу и сказал, при таких обстоятельствах получается, что Велимудр – то нашел, и почти прикончил Избору. Скорее всего, она была в таком же неприглядном виде, как и сегодня, ночью. Только он подумал, что мертва она и полез в сундук, как и я, да в одиночку с книгой и полудохлой дочуркой не справился. Вот теперь точно всё срастается, - хлопнула я ладонью об ладонь, - и, скорее всего, это Велимудр её в Навь закинул, а не она его оттуда выбросила. Тут всё проще. А женщины ей понадобились для восстановления, ей же не важно, сколько лет минует, и сундучок вон припасла, на будущие времена.
-Точно, - поддакнул мой пра – пра, - а я отца нашел на месте гибели. И кстати, он выглядел точь в точь как Избора сегодня.
-Так ты думаешь, что отца заживо похоронил, - ахнула я, - что его ещё можно было спасти?
- Спасти его можно было только убийствами и жертвами, а отец на такое бы не пошел. Он, конечно, ещё та заноза в заднице был, но он был хорошим белым магом и никогда бы не позволил спасти свою жизнь за счет жизней простых людей.
-Печально всё это. И откуда, блин, берутся такие как Избора? - задумалась я, и тут мой взгляд упал на камни, лежащие на столе. - Слушай, дед. У меня тут вопросец к тебе образовался. Как только у меня начал проявляться дар, ко мне прямо – таки стали липнуть вот эти камешки, - я щелкнула один из драгоценных камней. - Я не могу сказать, что я их обожаю, ценю, коллекционирую, мне на них совершенно плевать. Но, понимаешь, они регулярно начали у меня появляться. То один принесёт, то другой по наследству передаст. Вон и ты мне горсточку килограмм в десять отодвинул. Скажи мне, чего они ко мне прицепились? Мне их даже девать некуда и показать никому нельзя, ещё грохнут лучшие друзья из – за такой фигни.
- Понимаешь, - дед почесал затылок, - это дар за дар. Я не знаю, как это работает, но, похоже, что наш дар любит их. Вот если тебе деньгами заплатят или золотой монетой, например, дар обидится и уйдет. А если эту же монету перелить в кольцо, да вставить туда драгоценный камень, то дар это примет благосклонно. Это как обмен дарами, что ли получается. Кроме того, это просто хорошее вложение, наверное, наш дар беспокоится о том, чтобы мы не голодали. Люди живут, создают союзы, разрушают их, мирятся, воюют, но у них всегда остаются одинаковые ценности. Золото и драгоценные камни. Их в любые времена можно купить, продать и жить безбедно. Ну и ещё одно. Если завтра не дай бог война, цунами, землетрясение. За что ты будешь хвататься? За те пачки денег, которые ты у сортира бросила? Нет, ты даже про них и не вспомнишь. Деньги сегодня такие в ходу, а завтра другие. Сегодня ты миллионер, а завтра нищенка. А два камушка, вплетённые в твою косу, например, всегда останутся с тобой. Будет нужда, ты всегда найдёшь человека, которому можно их сбыть. Не нужны они тебе, так другим, кто вокруг тебя живет, пригодятся. У тебя сердечко доброе, всем помогаешь, а это тебе чем не помощь? Продал и купил людям хлеба. Политика, однако, - дед поднял указательный палец вверх.
-Всё, уговорил. Теперь камни буду беречь. Ну, по крайней мере, так пренебрежительно к ним относиться не буду, - пообещала я.
-Надь, ты деньги убери в другое место и там заговор наложи, не нужно искушать судьбу, - вдруг сказал мне дед, и у меня отвалилась челюсть.
Если честно, то я сразу навоображала кучу самых фантастических теорий, но всё оказалось очень просто. Он не просто сидел и болтал со мной, он в это время осматривался на предмет заклинаний и всяких ловушек, которые могла нам оставить Избора, и увидел мое заклинание на комоде, а Алёна ещё вчера рассказала о деньгах, после визита Наташки.
-Что – то не так с комодом? - встревожилась я.
-Похоже, ловушка. Только не на нас поставленная, а на Георга. Но, всё равно, убери, от греха подальше. Что с домом – то делать собираешься?
- Да ничего. Кому он такой нужен, он же даже без печки, как летняя беседка. Правда, сейчас он мне больше нравится. Эта комната вообще замечательная, большая, светлая. Но идей совершенно никаких нет. И он мне не нужен, и Снежана забирать его не хочет. Хочешь, забирай ты.
Дед не успел мне ответить, зашла Алёна и приобняв его за плечи сказала:
-А пойдёмте чай пить, я уже всё приготовила.
Я в первый раз была у Алёны дома. Там было обычно, как у всех, не считая того, что одна из небольших комнат была темной и прохладной. Я даже спрашивать не стала почему, потому что и сама прекрасно всё знала. Единственное, что я спросила, так это как она создала прохладу в одном, определённом месте.
- Обыкновенное бытовое волшебство – ответил вместо Алёны дед, шумно отхлёбывая чай из блюдца, - мы раньше на таком целые состояния зарабатывали, - хохотнул он.
-Научите, - чуть ли не в приказном тоне попросила я.
- Какая ты у нас любознательная, однако, - дед улыбался во весь рот, - что тебе не скажешь, так ты сразу: «Научите».
-А что вы от меня хотите, если я всему обучаюсь методом научного тыка. Конечно, можно сказать, что у меня есть целая книга, по которой можно научиться всему, чему угодно, только вот, сначала нужно знать, что мне угодно. А тут раз, что – то новенькое, и я сразу знаю, что мне это угодно и может пригодиться в жизни.
-Язык – то наш освоила?
-Ну, если честно, то не с первого раза, но освоила, - похвасталась я.
-Хороша, девка, - крякнул от удовольствия дед, - не девка, а клад.
Вдруг Алёна, которая до этого сидела тихо и ничего не говорила, начала покашливать. Я посмотрела на неё и поняла, что она одёргивает деда.
-Я что – то сделала не так? – спросила её я, потому что одёргивать она начала именно тогда, когда он начал меня нахваливать.
-Понимаешь, как бы тебе сказать, чтобы ты не обиделась, - робко начала Алёна, обводя чайной ложечкой рисунок на скатерти.
- Прямо сказать, - ответила ничего не подозревающая я, - чего рассусоливать?
-Наденька, - начала мягко женщина, - ты умница. Любишь учиться, помогаешь окружающим. Но, только помогаешь ты им однобоко. Так, как считаешь нужно, а не так, как нужно им. Твоя подруга, например, очень старается, не садиться тебе на шею, но ей денег едва хватает, чтобы малыша прокормить. А сапоги зимние, у неё ещё в феврале прохудились, и починить уже невозможно, а ты её тряпками закидываешь. А мачехе своей делаешь медвежью услугу, закармливаешь её булками. А ведь она и так далеко не худенькая. Она же так заболеет скоро. Ты фруктиков ей привози. А ещё лучше спрашивай, что им нужно. А то чужих благодетельствуешь, а над своими издеваешься. Повнимательнее детка будь к ним, ведь у них век так короток.
Мне внезапно так захотелось поплакать, что я не выдержала и разревелась. Дед шикнул на Алёну и шумно бросив блюдце на стол, подскочил ко мне и стал утешать. А я плакала не из-за того, что обиделась. Я думала о бедной Наташке, которая шла практически босиком по снегу и молчала, потому что выбора у неё не было. И Олю мне было жалко. А ещё я поняла, что я стану всего лишь чуть взрослее, а они станут старенькими и умрут. И у меня никогда – никогда больше не будет такой мамы и подруги. Я буду становиться старше, недоверчивее к окружающим. В моём окружение будет всё меньше и меньше людей и все больше и больше нежити.
- Не хочу жить вечно, - завыла я.
-Тьфу ты, женщины, - вдруг рассердился дед, - никогда не поймёшь, о ком вы рыдаете.
Я хотела бы что - нибудь ответить ему, но меня в тот момент куда - то потянуло. Я оказалась в какой-то непонятной деревне со странными домами. Такие я уже видела, и не раз, когда оказывалась там, где сейчас был Максим. В двух кварталах от меня шли военные ребята, наши ребята. Я даже среди них разглядела Макса. Вдруг, я почувствовала, что сбоку от меня что - то затевается, я обернулась, и увидела, как пара черноволосых мужиков с бородами, переговариваясь на непонятном мне языке, колдовали над какой-то то трубкой. Я не заострила на них внимания и повернула голову в сторону Максима. Мне хотелось увидеть его поближе, рассмотреть все родные черточки его лица, и я уже было шагнула навстречу ему, как внезапно поняла, что трубка в руках у мужиков это гранатомёт. Я похолодела и завертела головой как сова. Я не знала, куда мне бежать. То ли вперёд и прикрывать собой ребят, то ли кидаться на этих страшных мужиков, и сделать так, чтобы граната взорвалась прямо здесь. Я так и не успела решить, что мне делать и начала читать защитное заклинание прямо на месте. Я не могла отсюда уйти. Я должна была видеть, что они делают. Защитный купол рос медленно, очень медленно. Я начинала паниковать. Откуда – то сзади послышался знакомый мужской голос, он вплетал слова заклинания в мои слова и купол начал расти с невероятной скоростью. Я оглянулась, чтобы рассмотреть неведомого мне помощника и никого не увидела. Зато я увидела, как из гранатомёта вылетает граната. Она летела медленно, как в замедленной сьёмке. Я повернула голову в сторону мужа. Тот шел, ещё ничего не подозревая, о чем – то переговариваясь с ребятами, и я закричала:
-Максим.
Мой крик мгновенно перешел на невероятный, нечеловеческий визг. Максим, вздрогнул, и, как будто заметив ещё не завершенный купол, кинулся в ту сторону, толкая впереди стоящих перед ним ребят. Граната взорвалась, недолетая до купола несколько метров.
-Наверное, это от моего визга, - подумала я, глядя, как наши ребята встают на четвереньки и отплёвываются от дорожной пыли.
Все были живы. Последнее, что я увидела, это искаженные лица чернобородых мужиков, они орали от боли, и держались руками за голову. Из носа и ушей хлестала кровь.
-Бедная моя девочка, - плакала надо мной Алёна, - за что же ей такие испытания, ещё я тут со своими нотациями.
А голос, который только что читал за моей спиной защитное заклинание, басил:
- Не плачь Алёнушка, всё будет хорошо. Она совсем на тебя не обиделась. Вот, она уже в себя приходит.
Я открыла глаза, всё ещё полные слёз после нашего разговора. Я лежала на полу, а рядом со мной стояли на коленях мой пра-пра и Алёна. Я глубоко вздохнула, вытерла глаза тыльной стороной ладони и от души сказала:
-Спасибо тебе, дед.
-Я кричала, да? - спросила я деда, потому что лицо Алены было испуганным.
- Нет, - он покачал он головой.
- А почему Алена плачет? - не унималась я.
- Она была проводником. Мы всё видели, - мягко сказал пра-пра.
- Я поняла, что ты мне помогал, но что да как думать было некогда, - я поднялась с пола и помогла встать деду, - мощное у тебя заклинание.
- Это не заклинание мощное, это мой дар так сработал, хотя нужно признаться, в такой ситуации я был впервые. Кого спасали?
- Мужа.
- А ты в курсе, что у него тоже дар?
- В курсе. Наверное, я единственная, кто в курсе. Да вот теперь ещё ты. Да он из нашей семьи, прямой потомок Изборы. Когда мы поженились, - я тяжело вздохнула, - мы думали, что на нас кончилось проклятье твоего отца, да и наш род тоже. И что мы единственные, кто остался. А потом появилась Ольга, у неё нет никакого дара, но чутье собачье, может внезапно появиться из-за угла и именно с тем, что тебе сейчас жизненно необходимо, а теперь ещё и ты. Так что, думаю, нас не так уж и мало по свету разбежалось.
- Ну, я тоже так думаю. Когда я покинул отчий дом, наша семья уже до целого города разрослась. Не могли же они все погибнуть. А вот о проклятье я не понял. О чем ты вообще говоришь?
- Как так? - опешила я, - ну, проклятье, из-за того, что Избора сбежала и книгу прихватила, смерть детей и так далее.
- Ну, если ... твою мать, можно назвать проклятьем, то тогда да, - хохотнул дед, а так как бы нет.
- Как же так? Такого не может быть, у меня же в книге написано было.
-Так - таки и в книге? – сыронизировал дед, - вспомни точно.
- Ну, да. Не в самой книге, а на листочке, вложенном в книгу. Но там точно была рука Велимудра.
- Эх, люди. Если бы это писал Велимудр, он бы это написал в книге и велел поставить текст, на ту страницу, которая нужна была. В начало, или в конец. А это кто – то пошутил, ну или просто пытался подделать почерк Велимудра для каких – то целей, вот и нарисовал историю. Не было никакого проклятья. Кто-то написал, а кто – то прочитал и поверил и сам свою жизнь превратил в ад. И не только свою…
-Да как же сам. У Максима вся родня сгинула под этим проклятьем. Бабушка его через такой ад прошла, революция, детей всех потеряла, скрывалась всю жизнь, как какой – то шпион, а ты говоришь, что нет никакого проклятья.
-А что, другие жили по - другому? Они жили лучше, чем она? А революция, если хочешь знать, столько людского горя принесла, что стон даже в Индии слышен был. Это жизнь. И её нужно прожить достойно, сколько бы тебе не довелось пройти испытаний, но только не нужно их придумывать самому себе, а потом героически преодолевать. Ты лучше скажи, как мне теперь тебя отпускать домой? А если опять это начнётся, а ты за рулём будешь? Ты же можешь погибнуть.
-А, - небрежно отмахнулась я, - чему быть, того не миновать. Тем более, что не так уж оно и часто случается. Поехала я домой. Ты, вон лучше об Алёне позаботься, а то нашему проводнику проводы очень трудно дались.
Она и впрямь во время нашей беседы и слова не вставила, сидела на стульчике возле открытого окна и часто дышала. Бледность кожи и синева вокруг губ подсказывала, что у неё что – то с сердцем.
-Алёна, тебе плохо? – спросила я, наклонясь над ней.
Та подняла голову, посмотрела на меня и тихо спросила:
-Надя, как ты с этим живёшь?
- С чем? – не поняла её я.
- С этим ужасом войны. Это же так страшно, каждый раз видеть, как пытаются убить твоего мужа. И не просто видеть, но ещё и спасать его, калеча других. Боже, - она поднесла руки ко рту, - это так ужасно.
-Ну, тут ты переборщила, - возмутилась я, - такое вот, чтоб засада на мужа, это в первый раз. Я, вообще, людей спасаю, и они возвращаются домой. А то, что искалечила врагов мужа… Я даже не собиралась на них нападать. Это побочный эффект. Лес рубят, щепки летят.
Я распрощалась с дедом и Алёной и пошла к машине, думая о том, что уж как – то очень быстро мой пра-пра нашел ловушку, а я ползала чуть ли не на карачках и руками всё нащупывала, да так её и не нашла. Нужно пристать к нему, пусть научит. А ещё надо составить список, чтоб не забыть всего того, чему хочу у него научиться.
Я уже подходила к машине, когда обдав меня пылью, возле моей машины остановился белый джип. Я начала закипать, потому что увидела, как моя чистенькая машинка превращается в поросёнка из-за оседающей пыли.
-Нет, ну не сволочь ли, а? – подумала я и обозвала про себя водителя козлиной.
Но за рулём оказался не козёл, а коза. Из машины вывалилась раскрашенная боевой раскраской индейца девица, лет двадцати пяти. С огромной грудью, тонкой талией, круглой попой и минимальным набором тряпочек на выделяющихся частях тела. Из – за очень узкой мини юбки она едва могла передвигаться.
- Это что за попугай к нам прибыл, и что ей здесь понадобилось? – подумала я, - дайте догадаюсь… «А приворожите мне вот этого богатого дяденьку»…Хотя нет, она уже на джипе последней модели, наверное, богатый дяденька у неё уже есть. Или папа ворюга или папик. Так что остаётся молодой и красивый. Здоровьем она не обижена, так что не за лечением точно. Ну, если только мозгов попросить… Так я не Великий и Ужасный, мозги не раздаю. Хотя, если она не читала книжку, то можно и выдать мешочек, - я похихикала про себя, но девица, наконец – то начала своё телодвижение и я перестирала строить свои гипотезы, сейчас и так всё узнаю.
Моя гостья, выйдя из машины, поймала равновесие и прочно встала на ноги. Оглянувшись, она, наконец, заметила меня и, развернувшись, сказала:
-Ты, что ли тут местная ведьма?
-Так, на счёт мозгов я не ошиблась, - подумала я, - судя по воспитанию, а вернее по его отсутствию передо мной пыталось держать равновесие дитя нувориша, и ответила:
-Нет!
-Я от Марго, - пренебрежительно заявила она, пытаясь смотреть на меня свысока.
Именно пытаясь, потому что высокие, но очень тонкие каблуки её туфель проваливались в землю, она пыталась их вытащить, и встать на ровную землю которой не было, и вновь проваливалась.
-Это, вообще, кто? – наивно заявила я, хотя уже прекрасно поняла, что началось.
-Как кто, ты чё попутала? - ошарашено спросила она и, видимо, наконец – то до неё дошло, что я только что ответила отрицательно, а она не знала слова «нет», и у неё случился ступор.
- Дошло, - усмехнулась я, - что ж ты наезжаешь на первого встречного. Так и в глаз можно заработать.
Мне было не интересно общаться с этим попугаем, и я вставила ключ в замок дверцы машины, но больше ничего не успела сделать, потому что девица демонстративно придавила носком туфли дверь, тем самым показывая мне, что никто никуда не едет.
-Стоять, – скомандовала она.
-Да как скажешь, - ответила я, и посмотрела на неё.
Девица вытянулась по струнке и замерла, уходя глубоко в почву своими каблуками. Я аккуратно открыла дверцу, чтобы не задеть визитёршу, села в машину и так же аккуратно объехав её, уехала. Уже выезжая из города, я вспомнила, что так не узнала, зачем эта звезда, собственно приезжала. Ну, надо же было мне убедиться в своей правоте, и я развернулась. Подъехав к дому, я взглянула на девицу и мне стало её по - человечески жалко. Каких – то пятнадцать – двадцать минут, и она так была искусана комарами, что на оголённых местах уже не было живого места. Я приказала её отмереть и спросила:
-А ты чего приезжала – то?
Моя гостья отмерла, пошатнулась на вошедших в землю каблуках и начала с остервенением чесаться.
-Да, я хотела парня приворожить, - говорила она, расчёсывая ноги, и я не выдержала.
-Так, пошли, - приказала я ей.
Мы зашли в дом, я усадила девушку на диван и начала снимать зуд с груди, ног, рук, заодно читая лекцию:
-Нельзя привораживать мужика просто так. Вообще нельзя. Во – первых, если ты его приворожишь, то с ним придётся жить долго, целых семь лет, - объясняла я ей как маленькой, а во – вторых через семь лет это кончится для вас обоих очень плохо, либо он умрёт, либо ты. Оно тебе надо?
- Нет, - ответила она, тяжело вздохнув.
-Вот, не надо. Что, хорош мальчик?
-Ага, - расплылась та в улыбке,- мы вместе в институте учимся.
-Господи, - подумала я, - какой там институт, она хоть читать – то нормально умеет?
Я взяла её руку и заглянула в будущее. Парень был и вправду красавец. Высокий, спортивный, с карими глазами, он не был сердцеедом, но по нему вздыхала по ночам не одна моя гостья. В принципе, там и так всё могло срастись, если бы она была не столь вульгарно одета и накрашена. Через пару лет он ей надоест, и они мирно расстанутся, но для парня это будет великолепный рывок в карьере. В следующем году они окончат институт, и его сразу возьмет к себе папаша моей гостьи. Пожалуй, парню можно и помочь. Я поймала себя на мысли, что опять меня развели как последнюю дурочку. Но, пожалуй, в этот раз я немного компенсирую моральный ущерб.
- Слушай, тебе же лет примерно столько же, сколько и мне, зачем ты так красишься и одеваешься? Если ты перейдёшь на нормальный макияж и приличную одежду, то и без всяких заговоров можешь подцепить его. Ты же красавица.
-Чё, правда что ли? – встрепенулась девушка.
-Правда, а что тут такого удивительного? Ты, что на себя в зеркало не смотришь?
-Не, я не про то. Я про то, что шанс есть.
- Истинная правда. Только боевой раскрас с лица убери, а то он любого мужика отпугнёт.
- Слушай, но это же так скучно, - заканючила она.
- Мужика хочешь заполучить? Тогда потерпишь. А ты Марго заплатила долларами или рублями?
-Не, она деревянными не берёт, только американскими.
Я села с ней рядом и спросила:
-Вот скажи, она тебе говорила, что ведьмы денег не берут? – моя собеседница кивнула головой, - ну а теперь включи мозги. Если ведьма денег не берёт, значит, их Марго ей не отдаст. Так?
-Так, - согласилась со мной девушка.
-Если она их не отдаст ведьме, то тогда куда они денутся?
-Так у Марго останутся, само собой, - объяснила мне моя собеседница.
-Воот, - протянула я, - а теперь думай, за что она с тебя деньги взяла?
- Слушай, так ты ведьма или нет? – спросила меня моя гостья.
-Нет, конечно, - засмеялась я, - разве ты не знаешь, что ведьмы бывают только в сказках?
-Ну, так она же мне рассказывала, что ты ей наколдовала ребёнка.
Я тяжело вздохнула, как трудно с тугодумами.
- Я конечно неплохой психолог, и мне много не надо, чтоб дерьмо в людях рассмотреть, но ребёнка наколдовывать я не умею. И привораживать тоже. Марго тебя просто поимела. Всё. Точка.
-Ну и я её поимею. Приеду домой и папе расскажу. Блин, хорошо, что застряла с этими дурацкими каблуками, а то начудила бы сейчас, потом неудобно бы было. А ты ничего, добрая.
-Хорошая девочка, - подумала я, - и совесть ещё не совсем растерялась. Пусть с мальчиком дружит.
И немножко наколдовала ей вслед.