И фотографий целый ряд.
Ни днём,
ни еженощно,
я оторвать не смею взгляд,
от красок, что полощет ,
по небу
ветер, щуря глаз,
видеоряд меняя,
Точно
идет наощупь,
мощно веер - крылья
распустя,
линяя в абажуре солнца.
Любовно сеет пылью,
жемчугом блестя,
меняет клинья,
вычерпав до донца,
чернильной тьмищи
в косы заплетя
и штемпелем отметив все оконца.
Червонцем золота глазищи подведя,
ванильные кружатся веретёнца.
и тают,
тают,
тают,
облака,
исподтишка
включая искрозвёзды.
И точно знаю.
Прочно
и наверняка,
что утром, когда сонный люд проснётся,
увижу снова:
крылья,
облака,
и новые цветные веретёнца.
И закряхтит
волнением фото
- аппарат,
от удивленья,
что хозяин не уймётся:
«Десертом вновь изысканный закат?
Или восход,
идёт первопроходцем?»
И рассмеётся,
шторками тряся:
«И что с того, что вновь проснулось Солнце?»
Глядя,
как в синей - сини блещет стрекоза,
И шепчет тихо:
Пусть еще проснётся!»
И знаете,
скажу я вам друзья,
пускай мороз, как угли
ветром жжётся,
без Севера,
не может жить Земля,
ведь только с холодом
тепло людское
познается,
и мне без Севера,
никак прожить нельзя
как и без Солнца –
что стучит ко мне в оконце,
и пусть стучит
по утренней заре,
я снова прошепчу:
пускай ещё проснется!