— Господи, вас так много, — жалобно прошептала Хюррем, — а меня так мало! Что я могу сделать, маленькая и слабая женщина, которую любой из вас может одним пальцем перешибить!
Но тут же грусть сменилась торжеством. Не взирая на трудности, она лидирует. Ибо любовь падишаха делает ее сильной и уверенной в себе. На память невольно пришла жизнь в Манисе. Откровенно говоря, трудности, выпавшие на ее долю, заставляли забывать прошлое. К тому же, Настася прекрасно осознавала: если все время думать о гибели родителей, постыдных часах, проведенных на помосте, смерти маленького Абдалаха, окружающей постоянной ненависти, давно сошла бы с ума. А постоянные воинские походы любимого Сулеймана!
Каждый раз цепенеет от страха, когда отправляется завоевывать новые страны и грозно несет туда меч Османа. Все время успокаивает себя — султана хорошо охраняют и он не погибнет в бою. Опять же, свято верила: ее любовь убережет дорогого Сулеймана от всех бед. под последним подразумевался плен или гибель.
Ну а вдруг несчастье произойдет и что тогда? Опять же, повелитель никак не определится со своим наследником и не называет имя шехзаде, который в будущем займет его место на троне. Хитрит, как всегда. Впрочем, как знать, быть может верно делает. Вот, к примеру, молчал же до последнего, никому не говорил, кого хочет увидеть в своих покоях. Понимал, скажет — не сносить девушке головы. Только хитрый Гусейн-ага догадался о тайной мечте султана и привел в ложницу именно ту, кого желал молодой наследник. А ведь мог ошибиться, и тогда бы все сложилось иначе. По крайней мере, для нее...
Хюррем-султан усмехнулась. По наивности первое время своей жизни в гареме на Ибрагима думала, что именно он — шехзаде Сулейман. И с трудом представляла, как поведет себя, если придется остаться с ним наедине. Этот человек ей категорически не нравился. Она всегда сравнивала его с петухом. Точно такие у ее родителей во дворе бегали — высокий красный гребень, хвост разноцветный по пыли тянется...Спросить, кто это разряженный в пух и прах человек, естественно, было не у кого. Впрочем, даже если бы и решилась, прекрасно понимала — засмеют!
Можно подумать, что каждый день с этим самым принцем встречается, сердито думалось ей тогда. Опять же, спутник Ибрагима порой одевался несколько проще, всегда молчал и меланхолично посматривал по сторонам, а этот вел себя вызывающе. Если не сказать, нагло. Отдавал странные приказы, постоянно командовал и вечно был недоволен. Надо сказать, годы его не изменили. Все также нагл и самоуверен.
Если проанализировать жизненный путь Великого визиря, то на первый взгляд казалось, что он и верно управляет Османской империей. На самом же деле, жаль, что умный Ибрагим так этого и не заметил, полностью находился в руках султана, который мог в любой момент отправить его в ссылку или казнить. Ведь визирь был всего лишь тенью «тени Бога» на земле...
И все же власть его казалась безграничной. Ему была доверена одна из трех султанских печатей в перстне, которыми помечались ценные вещи, хранившиеся в комнатах султана. Например, пиалы с водой, которую благословляли погружением края мантии Пророка и по приказу султана раздавали знати 15-го числа месяца Рамадана...
Еще он в присутствии султана облачал в кафтаны тех, кого правитель решил удостоить такой награды. У него имелась еще одна любопытная обязанность: когда султану брили голову и его личные слуги стояли перед ним по стойке смирно, уважительно скрестив руки на кушаках, он становился в нескольких шагах от софы, на которой сидел султан, положив правую руку на жезл, инкрустированный золотом и серебром и молча ожидал, когда все закончится.
Хюррем всегда хотела узнать — был ли Ибрагим евнухом? Как ни странно, но об этом никто в гареме не говорил. Более того, сам он откровенно не любил кастратов и называл огрызками человеческими, несколько раз подобным образом даже оскорбил Гусейна-агу, чем вызвал недовольство валиде. Но совершенно очевидно, здесь явно что-то было не чисто. Иначе как объяснить, что паше разрешалось свободно посещать гарем, что не дозволялось посторонним мужчинам?
Хотя с другой стороны, вероятно, это плод ее больной фантазии. Ведь никто из служащих гарема не могли его покидать. А для Ибрагима сераль не стал тюрьмой. Он свободно ходил по городу, и его взлету не помешало то, что для многих оказывалось непреодолимым препятствием. Более того, даже стал супругом султанской сестры и она пребывает в восторге от него. Чего, кстати, нельзя сказать о валиде...
Публикация по теме: Меч Османа. Книга вторая, часть 40
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке