Я стоял у обочины, всё больше думая о том, что автостоп - не моё, однако как по Алтаю ещё перемещаться, если нет своей машины? Наконец, я увидел, как в просторную машину садятся двое молодых мужиков, и просто к ним напросился: "не подбросите до Белого бома?". Я очень надеялся, что мне повезёт попасть к туристам, которые мне будут транспортом, а я им гидом.
Но ребята были настроены по-другому: водить был дальнобойщик из Новосибирска, купил себе легковую машину, и как все нормальные новосибирцы, поехал её обкатывать на Алтай. Куда податься - он не знал, красотой пейзажей не проникся, и вдобавок внял чьему-то совету съездить в Ташанту - мол, там очень красиво. Ташанта его разочаровала - деревня и деревня, не на что смотреть. И вот теперь откровенно разочарованные Алтаем ребята были настроены поскорее вернуться в Новосибирск.
Надо заметить, "разочарованные Алтаем" - это примерно такая же категория людей, как "разочарованные Питером", то есть - раз, навсегда и без возражений. Помню такого человека среди знакомых джиперов: "Наверное, надо было сначала на Алтай ехать, а потом в Монголию. После Монголии вот вообще не впечатлило. Ну тот же Кату-Ярык - что в нём интересного? Для туристов же построен! Там за ним всего 3 деревни!". Что ж, это закономерно: там, где есть люди, влюбляющиеся в это место навсегда и уезжающие туда жить - неизменно должны быть и те, кого оно агрессивно не трогает. Поэтому я покинул машину на 744-м километре у Белого бома - самой неприступной скалы старого тракта:
Бом - не имя собственное: так на Алтае традиционно называли отвесные скалы, которые не обойти (ибо внизу хлещет река), не перелезть (по крайней мере не перетащить колёсную телегу), и Белый Бом был крупнейшим из них.
У начало белобомских владений с 2014 года стоит памятник "Водителям Чуйского тракта", на который установлены ползущие в гору "полуторка" АМО и ленд-лизовский "Виллис", видимо олицетворяющие "трёхтонку" и "Форд". Народное название этого монумента - памятник Кольке Снегирёву, персонажу вроде как вымышленному, но среди старых алтайских шоферОв он был реальнее всех реальных.
Грустную пенсю о нём сложил местный поэт Михаил Михеев (хотя прототипом Снегирёва считался Николай Ковалёв, но его биография с этой песней не имеет почти ничего общего).
Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферОв,
Был один там отчаянный шОфер,
Звали Колька его Снегирев.
Он машину трехтонную АМО,
Как сестренку родную любил,
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своей изучил.
А на «Форде» работала Рая,
И частенько над Чуей-рекой
«Форд» зеленый и Колькина АМО
Над обрывом неслися стрелой.
Полюбил Колька Раечку крепко,
И, бывало, куда не езжал,
По ухабам и пыльной дороге
«Форд» зеленый глазами искал.
И признался однажды ей Колька,
Но суровая Рая была,
Посмотрела на Кальку с усмешкой
И по «Форду» рукой провела.
«Слушай, Коля, скажу тебе что я,
Ты, наверное, любишь меня.
Когда АМО „ФордА“ перегонит,
Тогда Раечка будет твоя».
Из далекой поездки с Алтая
Коля ехал однажды домой.
Быстрый «Форд» и веселая Рая
Мимо АМО промчались стрелой.
Тут и екнуло Колькино сердце -
Вспомнил Раечкин он уговор,
И сейчас же рванулись машины,
И запел свою песню мотор.
Ни обрывов уж тут, ни ухабов,
Колька тут ничего не видал,
Шаг за шагом все ближе и ближе
Грузовой АМО «Форд» догонял.
Миг еще, и машины сравнялись,
Колька Раечку вновь увидал,
Обернулся и крикнул: «Эх, Рая!»
И на миг позабыл про штурвал.
И, как птица, тут грузная АМО
Вбок рванулась, пошла под откос,
И в волнах серебристого Чуя
Он погиб, не увидевши грез.
И на память лихому шофёру,
Что удачи в любви не узнал,
На могилу положили фару
И от АМО погнутый штурвал.
И с тех пор неприступная Рая
Не летит над обрывом стрелой -
Едет тихо, как будто устала,
И штурвал держит крепко рукой.
Место трагедии шОферы определили как вот этот поворот, и уже в 1970-е годы на нём появился простой народный памятник из спаянных частей машины, вокруг которого по алтайской традиции наросло обоо. Теперь он хранится в бийском музее Чуйского тракта, спасённый его хозяйкой за свой счёт, а вот новый памятник... ну почему нельзя было поставить на нём ТЕ машины? И главное - почему такое у нас на каждом шагу?
Ещё один памятник неизвестному шофёру валялся поодаль. Особо жесток Чуйский тракт почему-то к артистам и власть имущим: в ДТП на нём погибли певица Татьяна Снежина (1995), мэр Барнаула Владимир Баварин (2003), губернатор Алтайского края и артист Михаил Евдокимов (2005)... но все эти ДТП происходили в равнинной части тракта, а самая кровавая авария 2007 года - и вовсе между Барнаулом и Новосибирском. Так что пустая горная дорога безопаснее, чем оживлённая на равнине:
У памятника вместе со мной остановилась ещё одна машина с казахскими номерами, откуда вышли широкоплечий мужчина с интеллигентного вида в компании девушки. С ними я попытался завести разговор, но быстро понял, что не заинтересую: среди туристов на Алтае распространена и такая категория, как парочки. У них в машине как правило много места, но чаще всего третий лишний.
От памятника я пошёл наверх - здесь сохранён довольно крупный, почти километр, участок Старого тракта - того, который проложил Шишков.
Эта дорога выглядела пугающе - извилистая, скалистая, то справа стена, то слева обрыв, по чему-то такому мы ехали в Таджикистане к долине Ягноби. Другое дело, что таким Чуйский тракт на разных своих участках пробыл всего 10-20 лет, и хотя он был рассчитан на автомобильное движение, чаще ездили по нему повозки:
Птичка на камне:
Взгляд назад:
Первый тракт обходил бомы через паромные переправы, "шишковский" - через перевалы, ну а советские строители пробили скалы насквозь:
Белый бом даже сейчас подавляет своей мощью. За скалой - то ли деревенька, то ли тургородок Акбом:
В поперечнике Белый бом - несколько километров, высотой - метров 150 над рекой:
Но в общем-то самое сложное место Чуйского тракта - это примерно как "фоновый" уровень Памирского тракта:
На той стороне скал Большая Белобомская пещера, но и на этой зияют какие-то гроты:
А в этих гротах ещё несколько десятилетий назад можно было найти гильзу, пуговицу, кусочек сбруи, монету с царским орлом. На скале у пробитой взрывными работами дороги - небольшой обелиск (1957):
Как-то в Гражданскую войну на этом месте полёг отряд то ли в сотню, то ли в две красноармйцев. Гражданская на Алтае вообще велась, как и на всех перифериях, предельно жестоко - красные добивали белых, а белым было нечего терять. Белых было мало, но в основном это были кадровые офицеры царской армии и казаки, в то время как красных в основном представляли полуграмотные ополченцы.
Белые под Белым бомом, считается что их было буквально несколько человек, устроили засаду - пулемётный расчёт в укромном месте да стрелки на другой стороне. Контролируя огнём две точки узкой дороги по разные стороны растянувшегося отряда, белые так и положили его весь, а потом и покойников, и раненых сбросили в Чую. Для Советов это было подлое нападение из-за угла, а для кого-то - шедевр военного искусства.
Вот только есть в этой истории одна загвоздка - полное отсутствие конкретики, единственный исторический материал об этом - воспоминания красноармейца Андрей Циликина, увидевшего лишь последствия того боя. Одни говорят, что здесь погиб отряд красного командира Петра Сухова, вот только разбитые летом 1918 года "суховцы" отступали усть-коксинским трактом на Катанду, и Белый бом никак не мог лежать на их пути, хотя в подобные засады они действительно попадали. В другой версии засаду организовал осенью 1921 года есаул Александр Кайгородов, соратник легендарного Унгерна фон Штербнберга, из Кобдо прорывавшийся на Алтай. В общем, загадочное место. Может, памятник - абстрактным борцам за власть советов, а Белобомский бой - собирательный образ горных казачьих засад?
Вот и деревня Акбом за Ак-Бомом, на 742-м километре. Хотя деревни-то и не видать - пара кемпингов, кафе, бензоколонка и мехбаза:
У фонтана перед кафе народ останавливается набрать воды:
А увидев на холме деревянные скульптуры, я решил к ним подняться:
И обнаружил, что скорее всего это не замануха для туристов (выше по распадку ещё пара турбаз), а вполне всамомделишное святилище алтайцев с белыми джаламами:
Сами алтайцы проехали мимо верхом. Судя по наличию собаки - в тайгу, может быть за кедровыми шишками:
Здесь я простоял ещё около часа, а потом меня подобрал порожний грузовичок "Марии-Ра" (местная сеть продуктовых). Напоследок - дом у дороги, о котором мне рассказали, проезжая мимо, на обратном пути, а сфотографировал его и вовсе возвращаясь из Монголии.
Алтайцы, которые подвозили меня с Чике-Тамана в Акташ, утверждали, что здесь живут амазонки - женщина-алтайка с тремя дочерьми поселилась в стороне от деревни, и вчетвером они исправно тянут хозяйство с тяжёлым физическим трудом и тракторами. Впрочем, молодой "газелист", с которым мы из Монголии ехали, вообще заметил, что алтайские женщины часто тянут на себе очень многое, потому что к алкоголю алтайцы неустойчивы и спившихся мужчин много по здешним деревням ("сто раз такое видел - баба в поле работает, а это чудовище уже с утра лежит рогами в землю!"). Но одиночки вдали от села - видимо даже для этих мест случай особый. Примерно как самодовольная рыжая Рая, королева горных дорог...
