Мы с Ирвином никак не можем умолкнуть, рассказывая об ужасных последних днях. Поэтому я не сразу замечаю, что Ал отошел в сторону и сел в самом дальнем углу, обхватив колени руками.
- Сейчас вернусь, - говорю ребятам, поднимаясь на ноги.
Поезд сильно качает, так что приходится руками держаться за стену, чтобы не упасть.
- Ал, что случилось? – я сажусь достаточно близко, чтобы чувствовать тепло его тела, но не касаться. – Если скажешь, что все нормально, я тебя ударю.
Он поворачивает ко мне голову. Его глаза даже в темноте поезда отливают голубым небом.
- Знаешь, почему спаслись только мы? – спустя какое-то время спрашивает он.
- Наверное, у Гилберта были какие-то причины, чтобы… Подожди. Ты знаешь эту причину?
- Мэл, эта причина – я, - в его голосе столько боли, что у меня самой внутри все сжимается. – Знаешь, что произошло сегодня ночью на самом деле? Гилберт должен был всех победителей переправить на этот поезд. Тихо, чтобы никто ничего не услышал, потому что от коридора победителей было ближе к выходу…
Я хмурюсь и закусываю губу. Поезд дергается, на мгновение останавливается, но потом продолжает движение.
- Так почему же он не вывел остальных? – я задаю вопрос, хотя уже предполагаю, что произошло.
- Потому что я не победитель. А моя мама, получив от меня известие, связалась с Гилбертом и приказала обязательно спасти нас троих. Она ему заплатила за то, чтобы я остался живым. Я видел смс с переводом на его телефоне. Она купила наши жизни взамен остальных. Облава – ее рук дело.
Я удивленно вскидываю брови.
- Как Отлов мог помочь нам сбежать? Это странно, - не понимаю я.
- Нужна была суматоха, чтобы Гилберт смог вытащить меня из клетки. Вы с Ирвином были уже в отсеке победителей. Так что самым крупным неудачником оставался я.
Он сжимает руки в кулаки и отворачивается, чтобы не сорваться на крик.
- Столько ребят теперь погибло. И все из-за меня, - цедит парень сквозь зубы.
Я кладу ему руку на плечо, пытаясь как-то приободрить. Я могла бы сказать, что он не виноват, но кто поверит этим словам?
- Знаешь, сколько раз я убегала, спасая свою шкуру, и совсем не думала о других? – приходится сказать то, что я никогда не произносила. То, о чем не хотела думать. – Ребята в приюте, которых я оставила. Девочка-химера на чердаке, ее нашли из-за меня. Вторая экспериментальная группа в лаборатории. Они все остались умирать в ужасных условиях только потому, что мне было страшно за себя.
- У тебя есть стая, которую ты защищала, - злобно шепчет Алан.
- У меня есть только половина стаи. Бьянка, Ирма, Виктор, Крис и Хелл. Я не смогла их спасти.
Щеки намокают от слез. Моей задачей было приободрить Ала, но вместо этого я сама впадаю в истерику.
- Ты не представляешь, как больно знать, что ты не выложился полностью, чтобы их спасти, - утираю рукавом куртки глаза и смотрю на парня. – Тебе повезло, что там остались химеры, которых ты не знал.
Подходит Ирвин и, заметив, какие у нас кислые лица, все понимает. Он цокает языком, садится на корточки напротив и тяжело вздыхает.
- Что за истерики?
Я хлюпаю носом и снова вытираю щеки рукавом, но ничего не отвечаю.
- Ясно. Ты точно думаешь о том, что мы могли бы вытащить остальных химер, - говорит Ирвин мне. Я киваю и утыкаюсь в коленки лбом, чтобы не видеть его взгляда.
Парень опять тяжело вздыхает и берет меня за руку.
- Нельзя спасти всех. Жертвы всегда были и будут. Да, им повезло меньше, чем нам. Но мы живы. И мы вместе. Хватит киснуть в этом углу страданий. Пошли, расскажешь Мике, как тебя побила десятилетка.
- Ей было двенадцать, - фыркаю я, но настроение начинает немного подниматься. Вожак всегда знает, как приободрить.
- Ой, не привирай, - скалится Ирвин и протягивает мне руку, чтобы помочь встать, а затем обращается к Алану. – Ты тоже трясешься за тех, кто остался?
Алан молча отворачивается к стене.
- Ир, он просто… - начинаю я, желая объяснить причину такого поведения, но Ал меня перебивает.
- Нет, Мэл. Я не хочу, чтобы кто-то знал.
- Если тебе еще надо поговорить, я могу остаться, - предлагаю несмело, хотя знаю, что он откажется. К тому же здесь стоит Ирвин, а они все еще бесятся друг на друга.
- Иди к остальным, - обрывает Алан меня. – Мне ничего от тебя не нужно.
Эти слова меня задевают.
- Я просто хотела помочь.
- Да, Ал, ты мог бы сказать ей за это спасибо, - фыркает Ирвин, покровительственно опуская руки мне на плечи и ласково обнимая.
Алан резко ударяет кулаком по стене вагона и встает на ноги.
- Какого черта вам неясно? Мне не нужна помощь! Мэл, вали к своей стае. Оставьте меня одного, - он срывается на крик.
Я испуганно отступаю, упираясь спиной в Ирвина. Парень аккуратно отодвигает меня в сторону, а сам подходит к Алу почти вплотную.
- Просто извинись перед Мэл и сиди дальше в одиночестве столько, сколько хочешь, - Ирвин пытается подавить злость в голосе, но рычащие нотки все равно проскальзывают.
Ал сквозь зубы бурчит извинения, и Ирвин, удовлетворившись результатом, вновь приобняв, уводит меня обратно к Мике и Колину.
- Не бери в голову, - шепчет Ир. – Он только недавно стал химерой. Вся та агрессия, из-за которой мы и признаны опасными, подавлялась в нем столько лет. Теперь это все вырывается наружу.
- Не ожидала от тебя услышать такие умные слова, - хмыкаю я.
- Считала меня тупым? – усмехается вожак.
Я ехидно улыбаюсь ему в ответ.
- Да. Тупым качком, - хихикаю тихо.
Ирвин треплет меня по голове.
***
От мерного укачивания поезда в скором времени нас всех затягивает в прерывистый тревожный сон, в котором мелькают Ловцы, другие химеры и люди, кричащие на трибунах арены.
Я снова просыпаюсь и переворачиваюсь на другой бок, надеясь уткнуться в теплое плечо Ирвина, но того нет рядом. Открываю глаза и вижу, что он о чем-то шепчется с Алом. Их разговор проходит в удивительном спокойствии. Оба беседуют, словно старые друзья.
Напрягаю слух, чтобы подслушать, но Ирвин замечает, что я подвинулась и обрывает разговор.
- Пообещай, - покосившись в мою сторону, просит парень.
- Ирвин, я не думаю, что… - начинает Ал, но вожак его перебивает.
- Я сказал «пообещай». Немного ведь прошу.
- Хорошо. Обещаю.
- Вот и отлично. Молодец, ангелок, - Ирвин поднимается и потягивается.
Я закрываю глаза и притворяюсь спящей.
- Подслушивать нехорошо, - раздается шепот у меня над ухом, но хоть мне и щекотно от дыхания вожака, стараюсь делать вид, что продолжаю спать.
О чем они говорили? Что Алан пообещал Ирвину? Какие у них могут быть общие дела?
***
Остаток ночи проходит без происшествий. Все химеры спят, и когда поезд тормозит, мы не сразу понимаем, что произошло.
Двери с грохотом и скрежетом открываются, впуская в вагон морозный воздух.
- Подъем, подъем! Живее, времени мало! – раздается чей-то голос, и я с трудом открываю глаза.
Заботу о сохранности нашей стаи Ирвин сразу берет на себя. Он будит Алана, Мику и Колина и собирает нас всех вместе.
- Не отставать друг от друга. Лучше вообще держитесь за руки, - просит Ирвин.
Мика и Колин сразу же переплетают свои хвосты и смотрят друг на друга. Милые, забавные близнецы.
- Мэл, ты ведущая. Я замыкающий, - отдает команды вожак.
Такое ощущение, что весь остаток ночи он не спал, а думал о том, как у нас больше шансов выжить.
- Быстро все вышли из поезда, у нас нет времени на задержку, - командует человек Подполья.
Он в бело-серой военной форме, на хмуром лице знатные усы и кустистые брови. Рядом с ним еще два солдата с пистолетами.
Поезд не остановился на какой-то станции. Он встал посреди леса, и как только мы спрыгиваем на землю, ноги тут же увязают в сугробах.
Никто из химер в поезде особо не общался. И сейчас ребята стоят неподалеку друг от друга в полной тишине и опасливо косятся по сторонам. Они напоминают мне напуганных щенков, которых выпустили из тесной коробки и отправили в большой и страшный внешний мир.
- Вам нет смысла знать, как меня зовут. Но если придется обращаться, то для вас я просто Командир. А сейчас мы быстрым шагом идем вперед. Никто не должен отставать. Когда скажу ложиться – без вопросов ложитесь в снег. Мне плевать, что у вас промокнет одежда от воды. Главное, чтобы она не промокла от вашей крови. Идем.
Он машет рукой, призывая нас следовать за ним.
По указке вожака я иду впереди, Алан, Колин и Мика за мной. Ирвин последний.
Остальные химеры окружили нас со всех сторон и вразнобой просто плетутся за Командиром.
Солдаты следуют по обеим сторонам, отслеживая местность.
Мы долгое время идем в тишине. Ноги вязнут в снегу и очень устают, но останавливаться нельзя. Нам никто не говорит, сколько еще предстоит пройти, но мне кажется, что немало.
Я слышу только сосредоточенное сопение со всех сторон и учащенный стук нескольких десятков сердец.
Почему-то страха нет. Заставляю сконцентрироваться себя на шагах и звуках вокруг, чтобы отключиться от мыслей о возможном будущем.
Кто-то берет меня за руку. Я удивленно поворачиваю голову и вижу Алана. После его эмоционального взрыва в поезде, мы даже взглядами не обменивались, а тут он вдруг сам подошел.
- Подумал, тебе грустно идти впереди всех, решил составить компанию, - говорит он и улыбается.
На его золотистых кудрях поблескивает снег, и с этими белоснежными крыльями за спиной Алан действительно напоминает ангела.
Я понимаю, что таким образом он пытается помириться, и давно уже его простила, но уязвленное самолюбие все равно дает о себе знать.
- Еще пару часов назад ты видеть меня не хотел, посылал обратно к стае, а теперь за руку берешь? – я вырываю ладонь и сразу же жалею об этом, но слова уже сказаны.
Он выглядит больше удивленным, чем оскорбленным.
- Я тогда был не в себе. Слушай, сейчас не время ссориться. И, к тому же, я давно уже хотел тебе сказать, что ты…
Он не успевает договорить, его перебивает громкий голос Командира.
- Ваша главная задача – пересечь границу. Там вы в безопасности, - сообщает военный, показывая рукой. – Она в том направлении, не больше двух километров пути.
А затем раздается выстрел. Командир падает на землю.
