Повествование о Сююмбике, дочери "врага народа" 2
Нужно идти домой. Где, где ее дом, в котором днем всегда солнечно, по вечерам горит лампа под белым кружевным абажуром. Дети играют на зеленом ковре. Папа делает какие-то заметки в тетради, перелистывая толстенную книгу. Рядом с ним в мягком кресле сидит мама с вязанием в руках. Сююмбике переписывает любимые суры арабской вязью в зеленую тетрадь. Уютно, спокойно, тепло.
Дом этот остался далеко, в прошлом. Там из-за дальнего леса встает огромное золотое солнце. Оно смеется, радуется зеленым лугам, сосновому бору, обнимая их в жаркими лучами, окрашивая стволы молодых сосен в золотисто-розовый цвет.
Там, за рекой, на изумрудных волнах высокой травы, ветер качает сиреневые головки диких ирисов. Под раскидистыми могучими дубами упругие листья ландыша держат в ладонях тонкие стебельки с белыми фарфоровыми цветами. Там поют птицы, там облака белые, трава зеленая, ветер пахнет цветами. Это было давно, в другой жизни.
Надо идти туда, где они вынуждены жить сейчас. Здесь нет леса, нет реки, люди угрюмые, не приветливые. Но дом все же есть: лампа под абажуром, букет сирени, мамино тепло и ласка, папина доброта. Вернее, все было до сегодняшнего дня.
Теперь этого нет. Пыль съела. Значит нужно возвращаться в то место, где дом раньше был. Сююмбике шла, едва передвигая ноги. Ей казалась, что она завернута в кокон из мягкой серой многослойной ткани. Предметы сквозь него виделись расплывчатыми, искривлялись. Звуки путались в полотне, становились глухими, непонятными, мешались в голове, не давая понять, откуда они исходят.
Наконец, она добрела до своего жилища. Во дворе бритый наголо мальчишка со смехом ловил гусыню, другой гонялся за курами. Бородатый мужик тащил за рога барана. Все это гоготало, блеяло, кудахтало. Сююмбике было все равно, она в защитной оболочке, это ее не касается. Дверь в дом была раскрыта настежь. Девочка остановилась на крыльце, равнодушно пропуская мужиков, выносящих один из маминых сундуков.
Посреди опустевшей комнаты стояла женщина в красном платке. Она пыталась отнять у младшей сестренки ее новое платье. Девочка вцепилась в него изо всех силенок, синие глаза смотрели на обидчицу с гневом, губы сжались в твердую упрямую линию.
Сююмбике словно проснулась. Она подошла к женщине и тихо, почти шепотом приказала: «Отдай!» и так взглянула на мародерку, что та обомлела. С грязного лица с разбитым лбом, с подтеками молока, смешанного с кровью, смотрели два огромных темных глаза без зрачков. От ненависти и презрения, с которыми смотрела девочка, женщине стало дурно. Она отпустила платье, попятилась к двери, развернулась и быстро вышла.
Мама сидела на кровати, смотря в никуда, качаясь из стороны в сторону. Бледные испуганные дети сгрудились вокруг нее. «У мамы болит голова. У нее всегда по утрам болит голова. Нужно напоить ее чаем» - подумала Сююмбике.
Прежде она вышла во двор, зачерпнула ведром из бочки дождевой воды. Вымыв лицо, в этой же воде отмыла косу, вывалянную в грязи, перелила воду в таз и, не обращая внимания на содранные в кровь колени, помыла ноги, машинально читая положенные во время омовения слова молитвы.
Сююмбике стояла посреди двора. Ее чуть подташнивало, голова кружилась, стучало в висках. Почудилось, что она потерялась. «Где я, что я делаю?» - подумала она. Кто-то чужой в ее голове строго сказал: «Надень платок!» Девочка с трудом подняла тяжелую руку и потрогала голову. «Непокрытая» - подумала она.
Посмотрев вниз, она увидела, что стоит босиком. Пальцы ног ее шевелились, росли, желая спрятаться в зеленой траве. Стало жутко. «Стоп!» - приказал голос в голове. Какая-то страшная мысль хотела пробиться в сознание, но Чужой не позволил, сказав: «У мамы болит голова, дети голодные. Иди, накорми!»
Держа грязный подол платья выше колен, Сююмбике вошла в дом. Взяв из кучи одежды, брошенной в углу, первое попавшееся платье и платок, прошла в родительскую половину. Там был полный разгром. Книги, газеты, журналы, исписанные тетради – все валялось на полу: растоптанное, разорванное.
Девочка осторожно сняла измызганное платье и нижнее белье, поправила пояс с зашитыми в него деньгами, надетый на нее мамой еще вчера, натянула платье, накинула платок, надела тапочки на босые ноги.
Вернувшись в другую половину дома, Сююмбике увидела, что мама сидит в прежнем положении. На коленях у нее, обнимая за шею, засыпает самый младший из сыновей, Рафагат. Остальные дети сбились около матери. Все молчали, растерянные, несчастные.
- Папа вернется. Нескоро, но обязательно вернется. Он обещал.
Начало читайте здесь: Глава 1
Продолжение читайте здесь: Глава 3