И, наверное, этим знанием и объясняются успех и слава нидерландца Кеса ван Донгена (1877 – 1968) во Франции 20-30-х годов прошлого века. Моднейший светский живописец воспевал чувственность и гламур – впрочем, не без ноты иронии и капельки надрыва, которые чувствуются практически в каждом изображении большеглазой красотки. Чему способствуют и насыщенные, густые, иногда кричащие краски (не зря Ван Донгена, как и Матисса, относят к основоположникам фовизма, название которого происходит от слова «дикий»).
Выпускник Королевской академии изящных искусств в Роттердаме рисовал тонкие, нежные морские пейзажи и натюрморты. Некоторое время увлекался анархическими идеями Петра Кропоткина и даже иллюстрировал его книги. Но художника знали – и сейчас знают -в основном благодаря женским портретам. Он запечатлевал роттердамских и парижских проституток, певиц, цирковых гимнасток (сам одно время выходил бороться на арену), экзотических красавиц и светских дам, в каждой находя свою, что называется, «фишку». Иногда сознательно выделял какую-то деталь дамского туалета – платье, туфли, корсет, подвязку.
Ван Донген называл живопись одной из самых прекрасных форм лжи, но похоже, что он и впрямь верил: некрасивых женщин не бывает. Модели были благодарны ему за это. Для себя он вывел вот какую формулу лести даме: нарисовать ее тоньше и стройнее, чем она есть, и увеличить бриллианты на ней – неважно, настоящие они или нет.
