Глава 3.
Марина спустилась к реке, прошла по деревянному настилу, где они с бабами и девчонками полощут белье. И присела у самого края, где река, как зеркало, отражает синеву неба и кучерявые барашки облаков.
Никогда раньше так пристально она не всматривалась в свое лицо, справедливо полагая, что все у нее в норме, как у людей, придраться не к чему. Зато сейчас, затаив дыхание, рассматривала она каждую черточку, пытаясь понять, что же в ней не так? Почему она, по мнению отца, "вовсе некрасавица"? Спокойная гладь реки предательски отразила ее распухшее от слез лицо, покрасневший нос.
Она вздрогнула и отпрянула: настолько отталкивающим ей показалось собственное отражение, что она в отчаянии стала бить по нему руками, словно пытаясь стереть из своей памяти. И слезы с новой силой хлынули из ее глаз. Она сидела и плакала, совершенно потрясенная открывшейся ей правдой жизни.
Марина всегда была жизнерадостной девушкой, она умела во всем видеть красоту и чудо. Ее душа замирала от трели соловья и от вида распускающегося бутона цветка, от грациозного полета бабочки или стрекозки, от первого снега, покрывшего землю за ночь белым пушистым ковром. Ее все приводило в восторг и трепет, дарило вдохновение, умиляло и удивляло, делало счастливой.
Любую работу она выполняла с радостью, все превращало в сказку или игру. Да и вся ее работа заключалась в основном - в уходе за ее младшими братьями и сестрами, которых было четверо. Ей все это было невнапряг - "дочки-матери" стало любимой ее игрой, а любовь младшеньких к ней окупалась сторицей. Ну еще уход за многочисленной живностью - цыплятами, гусятами, козлятами, уход за огородом. Она всех любила и ухаживала за ними с радостью... Это была ее жизнь.
А еще она очень любила читать. Ей повезло, в их селе однажды открыли земскую школу, и даже прислали учителя. Целый год сельские ребятишки учились грамоте, письму, арифметике, а потом местные власти закрыли школу по неведомым ей причинам. Учителю пришлось уехать в другое, более крупное село, а Марине, как лучшей и любимой ученице, достались на память три книги от учителя - "Кобзарь" Шевченко, "Сказки Андерсена" и "Золушка", которые ею были зачитаны до дыр. Она знала их наизусть и рассказывала своим младшеньким ежедневно. Некоторые сказки сочиняла сама, и эта фантазия тоже помогала украшать жизнь.
"Золушка" была ее любимой книгой. В своих девичьих грезах она не раз представляла себя на месте бедной девушки, а потом... танцевала в хрустальных туфельках на балу с самим принцем. И вот сегодня этот принц постучал в ее дом... Ее мечта сбылась, но почему же так больно? Сейчас она казалась себе не Золушкой, а Гадким Утенком, которого никто не любит...
Марина сидела на краю деревянного мостка, свесив ноги, и понимала, что по-прежнему жить она уже не сможет.
Принц нашел ее, она влюбилась, все как в сказке, но грубая реальность оказалась очень жестокой.
- Неужели, он правда, хотел подшутить надо мной? - думала она, глотая слезы, и все больше и больше убеждалась в этом, рассматривая свое отражение.
Ну как можно влюбиться в такое чучело? Это насмешка, они сейчас реально потешаются над ней, как ловко они ее провели. Отец прав! Тысячу раз прав! В такую, как она, невозможно влюбиться!!!
Юное сердце болезненно сжалось, словно шипы вонзались в него горькие мысли, и рвали его в клочья, несовместимые с жизнью. Слезы текли и текли из глаз, и как не утирала их девушка, они не прекращались.
Вконец измотанная неведомыми ранее страданиями, она вдруг поняла, что ей нужно... Уйти навсегда. Это будет самый подходящий выход. Другого просто нет. Никогда она больше не сможет радоваться жизни так безмятежно, как раньше. Это ушло безвозвратно. Ничто ее больше не спасет...
И Марине вдруг стало легко и просто, как бывает, когда вдруг приходит единственно верное решение. А что тут раздумывать? Все мы приходим из воды, с нею лучше и уйти... Прими меня, любимая с детства, родная речка...
***
Матвей мчался во весь опор, посвистывая на лошадей. Он испытывал неведомые ранее чувства - сердце пело и ликовало, за спиной словно крылья выросли. Они вынеслись на широкий простор, а сбоку вдруг сверкнула узкая лента реки.
- Давай подъедем туда? - вдруг резко притормозил коней Матвей.
- С ума сошел? - недовольно пробурчал Федор. - До нее версты три будет, возвращаться придется, далеко мы уже ускакали от деревни.
- Ну давай вернемся, гляди, какая красота, просит моя душа, просто умоляет - повернуть туда коней... Эх, залетные...
- И зачем я только связался с тобой? - вздохнул Федя и пригорюнился, - без приключений ты не можешь...