Солнце садится, а мы всё едем. Нужно что-то решать.
- Вот что, - говорю я, - тормози. Будем спрашивать дорогу у людей.
- У каких людей?
- У каких встретим. Язык до Киева доведет. Вон, видишь фуру, которая свернула на обочину? Давай за ней. Подойди и спроси, как выехать на Клермон-Ферран.
Так и сделали. Жан был в изумлении от самого себя, он сказал, что второй раз в жизни спрашивает что-то у людей (первый раз был, когда мы искали гостиницу в Милане). Он привык все больше полагаться на карты!
А я всегда у людей спрашиваю, меня это ещё ни разу не подвело. Водитель фуры оказался хорошим дядькой, который нам все толково объяснил и даже нарисовал схему. Мы заехали совсем не туда — еще бы! Но возвращаться он нам не советует, потому что легко запутаться. Водитель предложил двигаться в том же направлении и сделать большой крюк, но тем верней добраться до цели. Я стояла рядом и слушала. Языка я не знаю, но мне хотелось посмотреть на французского дальнобойщика вблизи. Если бы не иностранное лопотанье — от нашего не отличишь.
Когда мы двинулись, солнце уже наполовину село. Жан вел машину со скоростью сто двадцать - сто сорок, но дорога была такая хорошая, что, если бы не ночь, можно было бы и под сто шестьдесят. Нас почти все обгоняли. Незадолго до этого у Жана в семье случилось несчастье: его сын вот так же на большой скорости посреди оживленной трассы заснул за рулем. К счастью, он выжил, но с тех пор Жан очень осторожничает - мы часто останавливаемся и понемногу отдыхаем.
По пути заезжали в придорожные кафешки, что-то ели.. Помню салат с макаронами, яйцами и креветками, какие-то пирожные, еще что-то, я была так голодна, что проглатывала все. Жан пил много кофе, чтобы прогнать сон.
На одной из остановок мы вышли пройтись по свежему воздуху.
- Взбодримся немного, - говорю я.
- Взбо.. взбо?..
- Взбодримся. То есть, прогоним сон, станем бодрыми.
- Никогда раньше не слышал. Вз-бод-рим-ся, правильно?
- Правильно. Взбодримся.
- "Взб", а потом сразу "др". У вас очень сложный язык.
Жан, конечно, немного кокетничает. У него хороший, богатый русский лексикон.
Я заметила, как он нащелкивает на своем телефоне какой-то текст.
- Эсэмэска Даниэль, - пояснил Жан, поймав мой взгляд.
Я хотела спросить: «Она ждет нас»? - но почему-то не посмела.
Снова сели, поехали. Стояла глубокая ночь. Очень хотелось спать, но я не смыкала глаз, следила за Жаном. Чтобы он не уснул за рулем, время от времени тормошила его разговорами.
В Крессак (деревня близ Кагора) прибыли уже в час ночи.
- Это мой дом, - сказал Жан, когда в темноте мы выбирались из машины.
Мы вошли в полуосвещенную... даже не знаю, как назвать это помещение - довольно вместительное и причудливой формы. Если бы не мебель, я подумала бы, что это зал для танцев. Под ногами гладкая плитка, тонущие где-то в полумраке светлые стены.
Нас никто не встречал. Я снова хотела спросить про Даниэль, но слова завязли у меня в горле.
Сразу налево была кухня, туда мы и прошли.
- Чаю? - спросил Жан, падая от усталости.
- Вина, - ответила я, чувствуя, что каждое их моих век весит по нескольку тонн.
Он принес бутылку чего-то белого, разлил по бокалам. Мы выпили стоя, потому что, если бы сели, то уснули бы тут же, на стульях. Жан произнес короткий тост в честь моего приезда, я в ответ не сказала ни слова - не было сил.
- Пойдем, я покажу тебе твою комнату, - сказал он и повел меня через непонятное пространство в темный коридор со множеством дверей. Это были всё спальни, гостевые и служебные помещения.
В моей комнате стояла большая старинная кровать резного дерева, такой же шифоньер и тумбочка — я думала, подобную мебель выставляют только в музеях. Окно было без подоконника и штор, и от этого казалось голым и неестественным. Я уставилась в черный прямоугольник ночи, по привычке желая задернуть занавеску, но вместо занавески слева болталась какая-то полированная арматурина. Жан взял ее обеими руками, хитро провернул, и снаружи загромыхало и опустилось что-то белое.
- Здесь кругом лес. Иногда на поляну выбегают дикие животные, - пояснил он.
