Людей не осталось. Они исчезли как вид, оставив после себя плод экспериментов — ракнов. И хотя после катастрофы прошли уже тысячи лет, деревья до сих пор не растут на Земле, а бумажные книги, которые ракны находят в убежищах, попадая на поверхность, почти мгновенно превращаются в пыль. И вдруг находка — последняя сохранившаяся бумажная книга…
Узкая дорога вилась среди высоких раскидистых папоротников, загораживающими обзор и скрывающими вымощенную камнями тропу уже в десятке шагов от шествующей гуськом группы.
Ракнов[1] не смущало это неудобство. Никто из них и не подумал бы расширить дорогу или вырубить заросли — память об апокалипсисе, постигшем сапсов[2], запечатлелась в их умах на генетическом уровне и воплощая в жизнь свои постройки, научные открытия или изобретения, они старались как можно меньше изменять окружающий мир.
[1] Ракн — от ракун, т. е. енот
[2] Сапс от homo sapiens, т. е. человек
Нет, никаких достоверных сведений и документов с тех незапамятных времён не осталось — только память предков — предшественники, как их жадные родичи-мартышки уничтожили всё, к чему дотянули загребущие лапки. Даже деревья. Хотя со времени катастрофы прошли тысячи лет, до сих пор те не растут на Земле. Лишь в Каменном заповеднике, хранимом ракнами старательнее собственной жизни — в назидание потомкам — можно увидеть чёрные окаменевшие стволы, погибшие прежде, чем развеяться в пыль. Как прочие.
Иногда, правда, находят подземные убежища с предметами из дерева, но стоит в помещение пустить дух с поверхности планеты, как оставшиеся после сапсов жадные невидимые «едоки» начинают пожирать бумагу, мебель и даже ткани.
Из-за этих проклятых «едоков» ракны ограничены в выборе материалов и носят одежду только из кожи и шерсти животных, а богатые ещё из шёлка — хлопковая и льняная ткани истлевают за считаные дни. Книги делают из этих же материалов — получается дорого, потому в обыденной жизни приходится пользоваться глиняными табличками, а на тканях ведут хроники, записывают научные данные и чертежи.
— До сих пор у нас ни разу не получалось сохранить хотя бы одну книгу, оставшуюся после Больших, — семеня впереди группы, рассказывал почтенный кши-даас[3] юным ха[4]. Был он очень старым — бархатистый, некогда чёрный пушок на его лице и теле давно уже подёрнулся серебристым налётом. — В этот раз просто невероятно повезло! Вы сами увидите: сапс с книгой сидит в прозрачном кубе, похожем на стеклянный. Пришлось вырезать его вместе с частью стены, чтобы не разбить…
[3] Кши-даас — в переводе с языка ракнов «наполненный сосуд». Иначе говоря, профессор.
[4] Ха — от ха-даас, «пустой сосуд», т. е. студент.
Старик остановился — папоротниковые заросли закончились. Дорога привела их к обрыву, но присмотревшись, можно было заметить вырубленные в камне ступени. Пересчитав молодняк и убедившись, что все на месте, произнёс:
— Видите ступени? Сейчас мы будем спускаться. Будьте осторожнее — они остались ещё от Больших — камень повреждён временем и эрозией. За мной!
Предупреждение было чистой формальностью — хотя, благодаря подстёгнутой сапсами эволюции, ракны далеко ушли от предков-енотов, их пятипалые ладони остались всё такими же цепкими. Даже если бы им пришлось спускаться по отвесной скале, после нескольких тренировок многие из них сделали бы это без страховки.
На дне расщелины оказалось прохладно. Кши Оррас, ёжась, дождался спуска последнего ха, которые даже в ситуации, требующей осторожности и внимательности не могли не суетиться как дети — подтрунивая друг на другом и норовя подставить подножку.
Он их не осекал — наоборот, наблюдал с затаённой грустью, втайне завидуя такой беспечности. Как можно запрещать кому-то радоваться? Юность — пора глупости и полной свободы. И она должна таковой оставаться, ведь если в кого-то вкладывать ум насильно, ничего хорошего из этого не выходит. Сапсы считали, учиться надо на чужих ошибках. И что же?
Дождавшись, пока подопечные спустятся, Оррас взмахнул ладонью и проговорил:
— Уже почти пришли. Осталось недалеко. Смотрите под ноги: почва здесь неустойчивая. Из-за катаклизмов, случившихся по вине сапсов, многие подземные строения опустились ещё глубже. Если бы не землетрясение, мы долго бы ещё не обнаружили это логово.
Продолжение рассказа здесь:
