Виктор тяжело поднялся из-за стола, вышел на крыльцо. Евдокия пошла за ним, захватив куртку.
С крыши капало, струйки дождя поблескивали под фонарем. Перед крыльцом образовалась небольшая лужа, в которой плавали уже потемневшие листья.
- Витя, чего ж ты раздетый? Погода, видишь, какая? Простудиться захотел?
Она накинула на плечи мужа куртку.
- У тебя что-то случилось?
- Да нет, все, как всегда. Опять звонил Скорев – он на повышение идет – первый на пенсию уходит, по болезни, так он на его место. Если в крае, конечно, кого-то не припасли еще. Сейчас ведь молодые везде нужны, а Скорев уже немолод, хоть еще хорохорится, все меня хочет скинуть.
- Да и бог с ним, Витя, уйди сам!
- Да, уходит наше поколение! Дорошин ушел на пенсию.
- Степанович?
- Да, совсем сдал! Согнулся, почернел. Тоже треплют: учишь не так, руководишь не так... Собрался к дочке, к старшей. Просил машину, чтоб отвезти его на вокзал.
- Ты дал машину?
- Конечно. – Мельников вздохнул. – Уходит наше поколение. Кто придет после нас?
- Да, может, все будет хорошо? Как-то будет все.
- Да не хотелось бы, чтобы как-то. Столько сил, здоровья вложено.
Евдокия посмотрела в сторону соседского дома. Во дворе горел свет, слышался разговор.
- Вот и Марфа одна осталась, - проговорила Евдокия.
- Старший сын переезжает к ней, - сказал Виктор. – Был у меня, спрашивал работу.
- Хорошо, не будет Марфа одна – сын, невестка, внуки.
- А Татьяна Семенова отца везет сюда. Звонила, спрашивала, можно ли привезти.
- Да куда ж она его? Дом-то продала! – Евдокия всплеснула руками. – Кому ж она его везет?
- Хоронить она его везет, Дуся! Помер Леонид Георгиевич. А она говорит, обещала ему, что, когда умрет, она отвезет его и похоронит рядом с Антониной.
- Это ж в такую даль! Как же она его?
- Рефрижератор, говорит, наняла. Не могу, говорит, обмануть его. Что ж они лежать будут за тысячи километров друг от друга?
- Да, быстро Лёня ушел. Недолго прожил без Тоси. – Евдокия вздохнула. – Витя, я без тебя тоже не смогу...
- Да я не собираюсь пока, - усмехнулся Виктор. – Еще поживем!
- Пойдем в дом, Витя! Надо Марине позвонить, как там они?
Марина ответила сразу, будто стояла у телефона.
- Здравствуйте! А я только что хотела позвонить вам. Как вы там?
- Да у нас все по-старому, а у вас?
- У нас тоже, - ответила Марина, - Вася учится, Ваня служит, мы с Дашенькой работаем в детском саду. В общем, все нормально. У нас уже зима, снег лежит, ночь полярная наступает.
- У нас тоже ночь, - засмеялся Мельников, - только не полярная.
Поговорили о том, о сем, Марина положила трубку.
Она подошла к окну. За окном гудела метель, бросая в стекло горсти сухого снега, то шуршащего, то словно скребущегося.
Разговор с мужем дался ей нелегко – ему, видно, тоже. Она видела, как Иван сидел, задумавшись в кухне. Потом он молча подошел к Марине, обнял ее.
- Прости, - сказал он тихо. – Я что-то в последнее время...
Он замолчал, молчала и Марина.
- Нам нужно время, Марина, - проговорил Иван, - немного времени, чтобы вернуть то, что куда-то ушло...
- Ушло? – спросила Марина. – Если ушло, Ваня, то его не вернешь.
Иван посмотрел прямо в лицо жены.
- Ты о чем говоришь, Марина? Почему не вернешь? – в его голосе звучала тревога.- Да, я не то слово сказал. Не ушло ничего, мне не нужен никто, кроме вас, кроме тебя. Ты вспомни, как нам было хорошо всегда!
Иван заговорил возбужденно, громко:
- Помнишь, как нам завидовали все в городке, когда мы выходили гулять, Васька маленький был еще?
- Помню, Ваня, но с тех пор многое изменилось.
- Марина, ты мне прямо скажи – ты больше не любишь меня? Может, у тебя кто-то появился?
Марина тихо ответила ему:
- Нет Ваня, никто у меня не появился, задай этот вопрос себе.
- Да нет у меня никого! – горячился Иван.