Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА
Проснулась я с чумной головой и долго не могла понять, где нахожусь. На улице уже всеми красками жизни играло солнышко, а я всеми мыслями всё ещё была в том странном сне. Полежала немного, уставившись в потолок, свыклась с той мыслью, что я дома и посмотрела на часы.
- Ого, уже десять часов, - ахнула я, и меня ветром сдуло с кровати.
Когда я пришла в мастерскую, у Лены уже кипела работа. Все платья раскроены, детали лежат аккуратными стопочками, а мастер уже вставляет нитки в машинку.
- Ого, мать, ну и горазда ты дрыхнуть, - сказала Лена лишь мельком глянув на меня, - ты чего, заболела что ли? Вроде никогда так поздно не приходила.
- Да, кажется всё нормально, сама удивляюсь. Я реально проспала. Вечером посидела над книгой, ну да, допоздна, но не настолько же, чтобы спать до десяти. Да и не сплю я так долго, вообще. Сама понять ничего не могу.
- Наверное, сон хороший, приснился, просыпаться не хотела, - хихикнула моя собеседница.
- Да как тебе сказать. Сон был и помню я его отчетливо, но блин, он был настолько странный!
Я начала рассказывать свое приключение, а Лена слушала меня, чуть дыша, а потом спросила:
-Ну, так что? Они ушли?
- Ушли, точно ушли. Я ещё напоследок послушала в деревне тишину и проснулась.
Моя напарница глядя на часы начала медленно наклонять голову против часовой стрелки, отсчитывая как бы обратное время и каким - то странным голосом произнесла:
- Ну, да. Перед рассветом сон всегда крепкий.
Я тоже посмотрела на часы, откинула часов шесть - семь назад. И получила глубокую ночь.
Ну, да, где-то там, на западе, в горах, где сейчас воюют наши мужики, сейчас глубокая ночь. Неужели я действительно видела, как освобождают Коляна? И мне стало не по себе. Это что ещё за новости?
На следующее дежурство в доме колдуна, мы привезли с собой кучу лоскутков и новое зеркало. Пришлось, прилично потратится на него, но что поделать, оно было необходимо как воздух. Мы планировали через день уже отдать заказ, и Алена в любом случае захочет примерить платье и посмотреться в большое зеркало. И вообще, в любом случае в любой швейной мастерской должно быть большое зеркало. Мы побродили с ним по комнате, прикидывая, куда бы его нам повесить и обнаружилось, что повесить мы его можем только на дверь. На то самое место, где раньше висел портрет. Я поднесла зеркало к двери и почувствовала, что дверь начинает притягивать зеркало к себе, а когда я приподняла его, чтобы повесить на крюк, зеркало просто присосалось к двери с мерзким звуком. И мне показалось, что по ровной его глади прошла легкая волна. Я покосилась на Лену, но она, слава всем богам, даже не смотрела в мою сторону. Я протянула руку и тихонько, почти незаметно ткнула пальцем в зеркало и... ничего не произошло. Тогда я схватилась за раму и, делая вид, что поправляю его, потянула на себя. Дверь, наученная горьким опытом потери портрета, уступать зеркало мне не хотела, и присосалось к нему насмерть. Я просканировала его и совершенно ничего не почувствовав, пожала плечами и отошла. Сев за стол, занялась работой и вроде бы увлеклась ею, но это чертово зеркало не давало мне покоя. Мне все время казалось, что сейчас от туда как черт из табакерки выскочит что - то мерзкое и присосется ко мне, со всей своей пролетарской ненавистью. Я встала, покрутившись по комнате в поисках, чем бы закрыть зеркало, поняла, что всё, что было тряпкой в этом доме было либо убрано в спальню, либо мною сожжено. Тогда я взяла в машине кусок портяночной ткани, которую когда-то давно Степаныч мне дал на ветошь, и закрыла им зеркало. Лена, которая до этого молча наблюдала за моими действиями, посмотрела на зеркало, потом на меня и спросила:
-Надь, ты чего?
-Да, солнце, понимаешь, чуть сместилось и мне теперь отсвечивает, - не моргнув глазом соврала я.
- А, ну, ну,- Лена с трудом пряча улыбку, наклонилась пониже к столу и начала работать.
Когда мы уезжали, тряпку я не стала снимать, так и оставила её висеть на зеркале.
Через пару дней, когда мы привезли готовые платья, я вошла в дом и застыла на месте. Зеркало было открыто, а ветошь… Один край валялся на полу, а второй был засунут глубоко в раму, как будто она зажевала эту ткань.
- Это что такое? - удивилась я, - что это ещё за новости?
- Ну, чего ты запаниковала? - Лена немного отодвинула меня с порога, прошла к зеркалу и потянула тряпку на себя,- наверное, когда мы уходили, сквозняком потянуло, вот она и слетела, только краешком зацепилась за раму.
Я не стала делать из мухи слона и сделала вид, что согласилась с ее выводами, но зеркало снова прикрыла. Когда Алёна пришла за заказом, мы обнаружили ещё один недостаток в нашей работе. Нам нужна была примерочная. Женщина взяла одно из платьев, рассмотрела его на вытянутых руках и начала оглядывается, с явной мыслью:
-А где бы переодеться.
Я распахнула дверцы шкафа и, схватив все тот же кусок ткани, натянула его перед дверцами на вытянутых руках:
-Прошу.
Алена, померив, свои новые наряды, осталась довольна, рассчиталась с нами и, подмигнув мне сказала:
-Ну, теперь я точно знаю, куда мне деть одну вещь, которой никак места в доме найти не могу, пойдём.
Я посмотрела на Лену, посмотрела на Алёну и сказала упрямо:
-Не пойду.
- Ты чего, - оторопела Алёна, - меня, что ли испугалась?
- Нет, - покачала я головой, - тебя я не боюсь.
Как я могла сказать при Лене, что очень опасаюсь за действия этого дома. А вдруг, когда я выйду, он сожрёт её. Или ещё что похуже придумает.
- Ну, тогда пошли, - в голосе Алёны послышались требовательные нотки.
-Стерва, - подумала я, и тяжело вздохнув, побрела как ослик за гостьей.
Когда мы вышли за калитку Алена, не оборачиваясь, спросила меня:
- Закрываться начала?
- Угу, - ответила я.
- Ну, и правильно, нечего душой нараспашку ходить, если я тебя насквозь вижу, то и другие могут увидеть и применить это во зло, - одобрила Алёна, - а вообще, молодцы девчонки, хорошо шьёте. Мне очень понравилось. Я, наверное, ещё вам что – нибудь закажу. Не ходить же мне всю жизнь в старушачьих обносках.
-Ты когда у зеркала крутилась, ничего такого не заметила? – настороженно спросила я.
-Какого такого? – спросила Алёна, - что там у тебя опять случилось?
- Да, в общем – то, ничего. Только зеркало к двери так присосало, теперь оторвать не могу. А ещё я его закрыла, а когда пришли на следующий день, оно было открыто и край под раму зажеван.
-А,- моя спутница с облегчением захохотала, - это волшебство Георга работает. Он этому лет двести назад научился, когда ему огромная картина в тяжеленой рамой на голову приземлилась. Ох, он тогда испугался за свою жизнь. Лучше бы она его тогда убила насмерть.
-Точно ничего страшного в нём нет? – поинтересовалась я.
-Точно, точно,- заверила меня Алёна, - вот в этом я точно убеждена.
На этот раз она меня даже не пригласила во двор, а просто вынесла за калитку красивую, расписанную затейливым узором китайскую ширму и тожественно вручила её мне в руки. Я так же торжественно её приняла и помчалась скачками в мастерскую.
Когда я ввалилась в дом, Лена даже не сменила позы, всё так же сидела и шила игрушку.
-Фух, пронесло,- подумала я, - ничего не случилось, больше переживала.
-Оба – на, ширма, - обрадовалась моя сотрудница, увидев у меня в руках это нечто,- слушай, это же самый классный вариант. Нет клиентов, сложил в угол и пусть стоит. Нужна примерка, хоп, расставил и вот тебе уже примерочная готова. Класс.
Она отложила свою работу и начала тягать ширму по всей комнате так же, как я накануне тягала зеркало. В итоге и этому предмету нашлось удобное место.
-Я вот тут подумала, может, мы сюда машинку одну привезём?- спросила Лена, сделав хитрую мордочку.
- Может случиться такое, что мы все машинки сюда привезём, если будет нужда. Но сейчас такой нужды нет, и пусть пока, всё стоит на своих местах.
-Здравствуйте. Мне Варя сказала, что у вас можно заказать пошив.
Мы с Леной повернули головы к входной двери. На пороге стояла молоденькая девчушка, очень дорого одетая, явно не из бедной семьи и держала в руках огромную спортивную сумку.
-Вот, - сказала она, бросив сумку на пол, - я хочу заказать вам шесть костюмов. Есть одно условие, ткань одна и та же, но фасоны должны быть совершенно разные.
Мы молча переглянулись и Лена, шагнув навстречу клиентке.
- Может и правда перевезти сюда всё оборудование, - спросила я у Лены, когда мы ехали в гарнизон,- нам город за неделю прибыли больше принёс, чем гарнизон за месяц. И я полагаю, что дальше будет только хуже.
-Я бы с удовольствием даже переехала бы в город. Но сдаётся мне, что не ладишь ты с этим домом. Каждый шорох тебя чуть ли не до истерики доводит. Так что не знаю, не знаю. Да и Алёна женщина странная, прямо таки страсть имеет к нашей мастерской. Явно что – то хочет, только не говорит, сама, своими ручками достать желает. Да и платья эти, думается мне, не очень – то ей и нужны. Когда женщина новое платье меряет, у неё глаз горит, она крутится у зеркала, а эта платье натянула, к зеркалу подошла, хмыкнула, второе нацепила, посмотрелась с кислой рожей и ушла. Если честно, она уже немного напрягать начала.
-Ха, тебя начала напрягать, а меня – то, как напрягает. Только калитку открою, а она, зараза уже на пороге чуть ли не впереди меня бежит. На счёт платье не скажу, мне она сегодня сказала, что наоборот, ей платья очень понравились, она ещё хочет заказать.
-Такая противная баба, что даже, вот, шить не хочется, честное слово, - сказала раздраженно Лена, - слушай Надь, ты подумай, что в этом доме может лежать. К чему она так рвётся?
- Наверное, к деньгам, а вернее к огромному количеству драгоценных камней.
- Хм, а нафига они ей вообще нужны? Их же девать некуда, да и сунешься с ними куда - нибудь, так вмиг закроют и надолго.
- Ну, значит, у неё есть кто – то, кто эти камни превращает в то, что ей нужно.
-А что ей нужно?
- Да кто бы знал. Лен, а чего так тихо? – мы только что въехали на территорию гарнизона, и я внезапно поняла, что на улице идеальная тишина. Ни тебе визга детей, играющих на улице, ни тебе ругани мамаш на лавочке у дома, на улице нет никого. Ни старушки, ни лягушки.
-Что за хрень такая? – испугано, произнесла Лена.
Мы бросили машину у моего подъезда и, оглядываясь, пошли по гарнизону. Волосы начали потихоньку подниматься от ужаса, как вдруг из подъезда дома, мимо которого мы проходили, вышла пожилая женщина.
- Здравствуйте, тёть Лариса. Чего так тихо в гарнизоне? Что случилось? - кинулись мы с расспросами к ней.
-Как, вы ещё ничего не знаете? Мужа Настиного привезли. В цинковом гробу. В клубе его поставили, завтра будут хоронить. Все туда и пошли на прощание.
Мы с Леной переглянулись и, не сговариваясь, направились в противоположную сторону от клуба. Мы рванули в нашу родную мастерскую.
Лена разулась у порога, на ходу раздевшись, бросила куртку на стул и кинулась в дальнюю комнату. Я неспешно разделась, взяла куртку Лены, повесила её на вешалку, взяла тапочки, и пошла к ней. Лена забилась в дальний угол дивана. Она сидела, обняв колени, и уставившись в одну точку, где - то под потолком. Взгляд ее был каким-то бешеным, страшным, от такого даже у самого циничного человека пошли бы мурашки по телу.
- Лен, ты чего? - удивилась я.
- Не пойду я туда, не пойду, не пойду, не пойду, - вдруг заистерила она.
- Лена, - я села на край дивана и попыталась взять её за руку, но она увернулась и отсела чуть подальше.
- Лен, да ты чего? Тебя же никто не заставляет туда идти. И я не пойду. Я его даже и не помню. Жену - то его и то с трудом вспомню. Лен, - она немного расслабилась и я всё - таки взяла её за руку, и меня словно пронзило током.
Я увидела Лену лет эдак двенадцати, она стояла бледная, прямая со сжатыми губами и смотрела на гробы. Их было четыре. Один большой, другой чуть поменьше, третий меньше второго, а четвертый совсем маленький.
- О, Господи, - подумала я неужели родные?
Я регулярно два раза в месяц звонила бабушке, интересовалась её жизнью и всегда была в курсе всех событий, но ни разу не видела, чтобы Лена кому-то звонила или писала письма, впрочем, это был ещё не факт отсутствия родных. Я погладила Лену по руке.
- Лен, успокойся, все хорошо. Ну, чего ты сорвалась-то?
Она несколько раз судорожно вздохнула, затем стала дышать глубоко и ровно, повторяя за мной и успокаиваться.
- Вот молодец, - сказала я ей как маленькой. – всё хорошо.
- Однажды в детстве,- неожиданно заговорила Лена, - когда мне было одиннадцать, мои родители, посчитав взрослой, взяли меня на похороны родственников. Умер брат отца, вместе со своей семьей. Они были деревенскими, а как в деревнях живут, сама знаешь. Насобирали грибов, картошки нажарили и наелись до смерти. Так и стояли в доме четыре гроба рядышком. Отец, мать, старшая девочка и мальчишка лет пяти. Так вышло, что все взрослые ушли во двор и оставили меня в комнате с мертвецами одну. Я очень испугалась, и моя детская фантазия разыгралась до вселенских масштабов, мне всё время казалось, что мальчишка выглядывает из гроба и подмигивает мне, зовет с собой поиграть. Боже, - Лена закрыла руками лицо, - как я боюсь этих мертвецов, гробов, ужас...
- М-да. А я - то наивная, думала, что только мне плохо жилось, а у Лены-то родители были не лучше моей мамаши. Кукуха точно подорванная. Это ж надо так дите оставить. Да и вообще, что делать детям на похоронах? - думала я.
- Лен, а тебе вообще нужны такие воспоминания, - спросила я её, - зачем ты это вспоминаешь? Ты бы видела со стороны, что сейчас с тобой было.
- Да я бы рада такое забыть, да как же это сделать - то, если при одном упоминании слова гроб сразу всплывает эта ужасающая картина.
Я взяла её руку и, глядя ей в глаза сказала:
-Забудь. Не было никаких гробов, это тебе просто приснилось, а ты проснулась. И сразу же забыла этот сон.
Выражение лица у Лены стало меняться, через минуту она расслабилась и даже слегка потянулась.
- Слушай, приснится же такое. Блин, аж настроение упало.
- Что приснилось-то?
- Да фиг его знает, я уже и не помню, - Лена вскочила с дивана. - Надь ты видела, что за ткань девчонка принесла? Это просто бомба. Интересно, зачем ей столько одинаковых костюмов?
- Кажется из-за исчезновения маленького эпизода, в жизни Лены что-то кардинально поменялось. Я уже дважды вмешалась в её жизнь. Имею ли я право так поступать? - думала я глядя на неё.
А Лена схватила сумку, достала ткань и начала весело щебетать.
- Надь, ты посмотри какая ткань, но самое в ней крутое, её количество! Если сшить костюм из отрезов именно столько ткани и уйдет, но если шить шесть штук и из целого полотна, то волей или неволей тут можно сэкономить около трех метров. Трех, представляешь, не нарушая технологии всё делать правильно и остаться в наваре. Вот же повезло! Я смотрела на ее восторг и решила:
-Нет, всё я сделала правильно. Пусть лучше будет так, как есть сейчас. Главное, что её швейный талант и деловая хватка нас не покинула.
На прощание я всё -таки пошла. Оля попросила. Вечером, как всегда, я забежала к ней и Оля за чаем сама завела об этом разговор:
- Надя, нужно сходить на прощание кому - нибудь из нас, как представителям командира части.
Мне эта идея не очень понравилась. Но, прикинув, что если не пойду я, пойдет Оля, там она расстроится и может потерять молоко. Меня вообще это не устраивало, и я согласилась. Это было мероприятие из серии "лучше бы его сосем не было". Я пришла часов в десять утра, клуб был заполнен жителями нашего гарнизона, все соболезновали и утешали вдову, еле стоявшую на ногах. Я даже не успела дойти до вдовы, как наш замполит развернул бурную деятельность, распихав всех, с помощью бойцов загрузил гроб на машину и повез его в сторону Южно-Сахалинска.
- Что за черт, куда он? - спросила я окружающих меня людей.
- Так его же в Южном хоронить-то будут, - пояснила одна из женщин,- они же оба от туда.
- Ничего не поняла, - сказала я,- так зачем тогда его вообще сюда привозили?
- Попрощаться.
- С кем? Те, кто должен был с ним прощаться, остались там, откуда он прибыл. Да и прощания никакого не было, даже последней речи над гробом замполит не сказал, - я действительно ничего не понимала.
- Да что ты меня спрашиваешь, спрашивай нашего замполита, это его идея, по всем вопросам к нему, - огрызнулась женщина.
Я пошла к Ольге. И тут же все ей рассказала.
- Совсем больной на голову стал. Власть на мозги стала давить, - возмутилась она, - он и раньше - то особо умом не блистал, но сейчас это вообще за гранью. Мало девчонке досталось, так он ещё решил поиздеваться, по всему острову гроб покатать, дебил. Был бы твой отец сейчас на месте, он бы его за такое уволил, к чертовой матери. Оля сильно разволновалась и я уже пожалела, что рассказала о происходящем, и я, ругая себя, на чём свет стоит, применила немного своего дара, чтобы её успокоить.
Мне показалось то, что затеял замполит, было очень плохой идеей, и я, следуя своей личной поговорке: "Я зла не помню, я его записываю", записала его выходку себе на подкорку. Раньше я не вникала в его работу, мне она была совсем безразлична. Это совсем не мой уровень. Но с тех пор как случилось издевательство с похоронами, я стала следить за руководством этого офицера. Чем больше я узнавала, тем меньше мне всё это нравилось. В гарнизоне царил хаос, разброд и шатание. После похорон ко мне потянулась целая вереница жен, многим даже не нужно было смотреть, что там будет, им просто нужно было выговориться. Зарплату платить перестали совсем, ведь тех, кто её должен был получать, в гарнизоне не было, а замполит не позаботился о том, чтобы эти зарплаты выдавали женам. Кроме того, он же заявил, что паек он выдать не может, потому что наши мужики его получают на месте дислокации. С работой тоже было туговато. Тот, кто работал, ещё кое – как держался на плаву, остальные уже начали затягивать потуже пояса. Через два месяца после отъезда наших мужчин гарнизон начал пустеть. Девочки уезжали к родителям, оставляя квартиры под присмотром соседок и подруг. На каждой уже было по пять – шесть квартир. Когда пришла весна, и снег стал таять интенсивно, солнце начало светить ярче и жарче, замполит, в целях экономии приказал снизить температуру в батареях. Городок начал замерзать. Те, кто работали, уже начали задумываться об увольнении и отъезде из гарнизона. Нас осталась горсточка. Мы грелись обогревателями, мылись с кастрюлями и уже начинали бояться, чтоб нам не отключили электроэнергию. Оля с ребятишками теперь жила в детской, мыли мы их там же, там же сушили пелёнки. Наша жизнь медленно превращалась в ад. Последней каплей кипения для меня стал приезд Коляна. Николая пролежал долго в госпитале, у него была покалечена рука, его хотели комиссовать, но Коля долго бодался с медкомиссией и своего добился. Его вернули на прежнее место службы. Первым делом он зашел к Ольге, рассказав, что с отцом все нормально и не застав меня там, пришел к нам в мастерскую. Разговор был долгим, Коля рассказывал, как они там живут, как, где и с кем воюют, и не забыл упомянуть, как попал на несколько дней в плен и о своем спасении. Когда Николай начал рассказывать историю о своём спасении, то рассказывал об этом не иначе, как о чуде. В ту ночь ни разу никто не вышел проверить двор и пленного, собака, которая ночью начинала брехать от каждого шороха, молчала. И мужики, которые самовольно отлучились из части, чтобы спасти его ни разу никого не встретили, даже в расположении части, когда вернулись обратно. Лена ерзала на стуле и пыталась что-то сказать. В некоторых моментах рассказа, она подскакивала и говорила:
-Надь, да это же…
Я шикала на неё и показывала жестами, чтоб она молчала. Я поняла, почему она себя так вела, ведь то, что рассказывал Колян, Лена уже слышала, а я видела и даже каким – то образом участвовала в тех событиях. Да, да. Все, что не могли объяснить участники той вылазки, могла объяснить я. И объяснить я это могла только чудом. Когда Коля уходил, то кинул очень странную фразу, из-за которой, собственно, все и началось. Впрочем, все по порядку. Коля уже стоя в дверях сказал:
-Надь, ты бы хоть иногда, передавала Максу хоть какую нибудь весточку, а то мы звоним, замполит отцу все новости рассказывает, всем от кого – то что - то передает, а Максиму всегда говорит: «А тебе жена ничего не передавала». Вы поругались перед отъездом что ли?
Мы с Леной переглянулись и уставились на Коляна:
-В смысле вы звонили? У нас что, была связь?
Николай так и застыл на пороге с открытым ртом. Немного позже мы выяснили, что по военной связи можно позвонить хоть с Африки и наши мужики иногда так звонили на какой – то особенный телефон в кабинете командира. На связи всегда был отзывчивый замполит, который с удовольствием передавал приветы от жен и детей.
- В смысле приветы? - орали мы с Леной в едином порыве, - мы вообще не знали, что связь есть. Мы не знали где вы, что с вами.
И через час, после того, как Коля вышел от нас, прямо на построении, он объяснил замполиту насколько тот был неправ и набил ему морду. На следующий день этот гад написал рапорт об избиении старшего по званию. Николаю грозила беда. И тогда моё терпение лопнула и я решила достать джокера из рукава. Поздно вечером я пробралась на узел связи и уговорила бойца связать меня с Командующим.
- Дядь Леша, здравствуйте. Это я Надежда Ведогорова. У нас беда.
Через два дня у нас появился Временно исполняющий обязанности командира части, и дела потихоньку пошли на лад. По крайней мере, в домах у нас снова стало тепло.
Ещё одно тревожное событие произошло между похоронами и приездом Коли, о котором стоит упомянуть. Однажды, когда мы сидели с Леной в доме колдуна, к нам зашла Алена и с таинственным видом попросила меня выйти. Как только я закрыла за собой дверь, Алена зашептала, округляя глаза:
- Надь, опять. Это опять произошло. В доме, что -то не так. Я уже посчитала, что каждые сто дней такая чехарда происходит.
- Снежана появлялась?
- Ещё как появлялась, я думала, она себе лоб расшибет об забор.
- Хорошо, я посмотрю, что там может быть такое, только Лену отвезу и вернусь.
-Ой, Надь, я что – то уже начинаю бояться этого дома. Может тебе не кажется, что с ним что – то не так. Может быть, это твоё предчувствие даёт сигналы, а ты никак их понять не можешь?