Поразмышляем на тем, какой могла быть экранизация романа Толкиена в позднем СССР, если бы все звёзды сошлись правильно. ...Продолжая тему цикла "Хоббит в валенках".
Наш фильм «Властелин колец» – каким он не случился
Александр СЕДОВ (с)
1. От Гэндальфа до Горлума
«Властелин колец» должен был начинаться так. На мгновение среди пелены тумана показывается кольцо Всевластия, оно сверкает и тут же исчезает. Затем из сумрака выходит старец с длинной бородой и в остроконечной шляпе, в руках у него волшебный посох. Это один из магов Средиземья. Но кто он – Гэндальф или Саруман? Клубы тумана скрывают черты лица… Похожая сцена повторится в фильме несколько раз, как бы играя на сходстве двух волшебников.
Осенним днем 1995 года, прогуливаясь в парке студгородка на манер греческих перипатетиков, мы с приятелем-культурологом (а это был ни кто иной, как Георгий Цеплаков), бегло набросали концепцию будущего фильма: обсудили постановку нескольких эпизодов, распределили актеров на главные роли и кое-что решили насчет спецэффектов. Помню, я спросил, как будем гримировать актеров под «шагающие деревья», то есть под энтов древнего леса Фангорн? Мой собеседник ответил: «Не беспокойся, похожая задача уже была когда-то решена в фильмах-сказках Птушко и Роу, а с тех пор технологии шагнули далеко вперед».
Наш разговор был не более чем сумасбродной и чарующей гипотезой. Нас привлекала сама идея экранизации книг Толкиена: возможен ли такой фильм? – и если да, то каким он должен быть? Никаких серьезных намерений в отношении кино мы не строили. Мы и не догадывались, что лет через пять Питер Джексон приступит к съемкам своей версии «Властелина», и не знали, что отечественные мультипликаторы уже бросили работу над «Хоббитом», едва за него взявшись. Что касается телеспектакля «Хранитель», столь удививший ленинградцев в 1991 году – и всех остальных в 2021-м – он тоже был нам неведом. Перед нами лежал чистый лист возможностей, нашим оружием были здравый смысл, железная логика, незамутненная художественная интуиция и пламенная любовь к кино.
Первой кандидатурой, на которой мы сошлись, был Василий Ливанов. Он, и никто иной, должен был стать волшебником Гэндальфом. Своим скрипучим шерлок-холмсовским голосом, выдыхая из трубки причудливые кольца дыма, витиеватые и диковинные, как узоры на морозном стекле, он поведал бы юному хоббиту Фродо о кознях Саурона против мира и стабильности в Третью эпоху Средиземья. Ещё одним аргументов в пользу Ливанова-Гэндальфа может быть сыгранный актёром в 1997 году последний из рыцарей Дон Кихот. Эмблематическая худощавая фигура с копьём на белом коне явилась как бы в дополнение к остроносому профилю с дымящейся трубкой. И хотя актёр и режиссёр Ливанов предложил собственную, отличную от классической, версию Рыцаря Печального образа, куда более фарсовую и сумасбродную, его герой по-прежнему вызывал симпатии и сочувствие.
Не одни мы вкладывали необычайную силу убеждения в лёгкую хрипотцу мага. Десятилетие спустя российские толкиенисты ахнули, распознав за рисованным Гэндальфом артиста Николая Караченцова. В начале 2000-х мультфильм «Сокровища под горой» (1994) обнаружился вдруг в интернете. Увы, режиссёр Роман Митрофанов лишь поманил зрителя красочным прологом – проект навеки остался незавершённым. В тот самый год, когда мы с приятелем изобретали несуществующий фильм, Россия подписала Всемирную конвенцию об авторском праве – и оказалась не вправе экранизиовать чужеземного писателя Толкиена. С той поры шесть минут анимации студии «Аргус» возвышаются памятником нереализованных желаний и имевшихся возможностей. Словно обломок исполинского монумента богатырю, брошенный древними строителями Нуменора посреди леса.
С другой стороны, нельзя не признать, что в 1995 году шансов на осуществление столь грандиозного замысла силами отечественных кинематографистов не было никаких. В середине девяностых наш прокат лежал в руинах. Выходили единичные картины. Мы с приятелем увлечённо спекулировали на тему «Властелина», но иллюзий о состоянии родного кино не испытывали. Чуть лучше обстояло дело с телевидением, которое научилось кормиться с рекламных денег. Отчасти поэтому, отчасти из-за многослойного характера романа Джона Толкиена я доказывал, что экранизации надлежит быть в формате сериала. Нынче моей точке зрения пришло подкрепление – правда, из-за океана. На 2021 год американский «Амазон» анонсирован премьеру сериала «Властелин колец» (правда, это будет не экранизация романа Толкиена, а приквел знаменитого сюжета).
Вскоре обнаружилось, что новое российское телевидение способно на подвиги достойные настоящего историко-костюмного кино. Продюсер Сергей Жигунов и Студия «Шанс» экранизировали два романа Александра Дюма подряд – «Королеву Марго» (1996) и «Графиню де Монсоро» (1997). В обоих проектах сошлось так много и столь удачно, что возникло ощущение, будто нашим кинематографистам открылось второе дыхание. Роскошь костюмов и интерьеров, раньше почти немыслимая, замки и крепости, прежде почти не виденные (натурные съёмки проходили в основном в Чехии), соединились с советской актёрской школой и крепкой драматургией.
Артисты купались в сценарных хитросплетениях, открывали в своих героях новый объём, как будто не предусмотренный великим романистом. Французское средневековье задышало, как, например, могло бы задышать толкиеновское Средиземье, если бы на пике своего могущества два великих мага, Госкино и Гостелерадио, вывели хоббитов, эльфов и гномов на советский экран. Разумеется, не в той куцей форме телеспектакля, в какой решилось на это ленинградское ТВ.
Нечто схожее по размаху воссоздают прямо сейчас в павильонах «Ленфильма». Режиссёр Евгений Невский экранизирует романы Веры Камши в жанре исторического фэнтези – о жизни, напоминающей поздние Средние века и раннее Новое время в Европе. Здесь тоже планируется сериал, название его – «Этерна».
30 лет спустя, - явно под давлением успеха сериала «Игра Престолов», - амбиции российских продюсеров дозрели до многосерийной реконструкции псевдоисторического мира. В репортажах со съёмочной площадки рассказывается о невиданном доселе качестве и разнообразии подготовленной материальной среды. Будет ли этому уровню соответствовать всё остальное? Актёры, роли, характеры, драматургия?
Утвердив (к сожалению, лишь в теории) на роль Горлума Константина Райкина, мы не сомневались, что попали в десятку: этому образу требовался гротесково-эксцентричный актёрский рисунок. Падший Смеагорл должен был вызвать у зрителя широкую и противоречивую гамму чувств – от сочувствия до отвращения, от цепкого внимания до желания игнорировать, побыстрей избавиться и забыть этого, по словам Сэма Скромби, «липучку». Сорокалетний Константин Райкин манипулировал бы зрительским вниманием не хуже, чем Ливанов-Гэндальф, хотя и совершенно иначе. Заводная, энергичная пластика артиста, легко узнаваемая по фильмам «Свой среди чужих», «Труфальдино из Бергамо», «Остров погибших кораблей», «Тень, или Может быть, всё ещё обойдётся», здесь трансформировалась бы, немного поменяв регистр на более тягучий, стелящийся, прижатый к земле пластический образ.
Значительную часть сюжета Горлум сопровождает главных героев, хоббитов, помогает, ведя их тайными тропами в Мордор, но и всячески надоедает им, «конючит» и «мухлюет». В отличие от сказки «Хоббит», в которой единственная сцена с Горлумом работает вставным номером, в трилогии этому герою отведена роль кривого зеркала для Фродо и Сэма. Он невольно – то гиперболизирует, то преуменьшает их недостатки, то подчёркивает их добродетели, сам того не желая. Нечто подобное мы видели в истерне «Свой среди чужих» (1974), снятом на материале гражданской войны, в отношениях между чекистом Шиловым и бандитом Каюмом.
Константину Райкину даже не пришлось бы накладывать сложный компьютерный грим, как это случилось в фильме Питера Джексона, настолько естественно актёр живёт в своём эксцентрическом амплуа. В предполагаемом фильме «Властелин колец» такой Горлум стал бы настоящей находкой. А для Константина Райкина эта роль стала бы звёздной. Только вообразите кульминацию: драку у жерла вулкана Ородруин между Фродо и Горлумом. Какой акробатически-гротесковый танец со смертью мог выйти у постановщиков! Не хуже, чем схватка Шерлока Холмса и профессора Мориарти на краю Рейхенбахского водопада.
«У края бездны Горлум схватился с невидимкой. Он извивался то возле самой скважины, то поодаль, падал, вскакивал, снова падал. И не говорил ни слова, только злобно сипел.
Огонь заклокотал в глубине… Вдруг длинные руки Горлума протянулись ко рту, блеснули и щёлкнули острые белые клыки. Фродо вскрикнул – и появился, стоя на коленях у огненной скважины. А Горлум бешено плясал, воздев кверху Кольцо с откушенным пальцем. Кольцо сверкало ярче солнца.
- Прелесть, прелесть, прелесть! – ликовал Горлум…
И, пожирая глазами свою сияющую добычу, он оступился… - и Горлума не стало» (перевод В. Муравьёва).
В таком приблизительно ключе (хотя, возможно, и не в таких словах – за давностью лет подробности стёрлись из памяти) мы рассуждали с приятелем, мечтая об отечественной экранизации романа «Властелин колец». Как я говорил выше, мы осознавали практическую невозможность нашего прожекта, но нас вдохновляла идея соединить потенциал толкиеновской истории с ещё не вполне растраченным потенциалом уходящего советского кино. В первую очередь – с актёрским потенциалом.
/ продолжение - 2 часть - читать по ссылке/
мои пересекающиеся по теме статьи: цикл эссе "Хоббит в валенках": 1 часть, 2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть, 8 часть, 9 часть, 10 часть, 11 часть, 12-13 часть, 13 часть (дополнительная), 14 часть / Как возродить детский кинематограф? / Как экранизировать "Войну миров" Герберта Уэллса? / Рогатые викинги, или Снова о детском кино / Западный взгляд на советские мультфильмы - 5 / Как Жюль Верн исправил Эдгара По / Американцы о необъяснимом мире русской анимации / и т.д.
