Начало
Господин Бобров отодвинул свой стул от стола и прошёлся по помещению.
- Я думаю, что нужно заказать какой-нибудь еды сюда. Вы как?
Он поочередно посмотрел на Игоря Васильевича, потом на меня. Повелитель детектора сдержанно кивнул, а я ответила:
- Да. Наверное, можно.
- Что предпочитаете, Кристина?
- Да что угодно. Только плюсом кофе. Пару стаканов можно.
- А вы, Игорь Васильевич?
- Я как все.
Артём Викторович потыкал в дисплей своего телефона и сообщил, что заказал на всех пиццы и кофе. Мы покивали.
- Кристина Михайловна, а я говорил, что наш разговор пишется?
- Я не помню. – я подумала, что и правда не помню. – Но если и пишется, то что?
- Да так. Просто вы тут уже наговорили на сериал. Я использую эту информацию, вот ей Богу использую. Напишу сценарий, и сниму эти удивительные истории.
- А вы имеете на это право? – усомнилась я. – И потом, вы руководитель, менеджер, хоть и топ. Каким боком вы к творческому процессу относитесь?
- А вот знаете, я вас послушал, и мне прям захотелось! Доставка будет примерно через час. Может, расскажете нам пока о втором муже?
- Всё? О друзьях наслушались уже?
Я наморщила лоб, и начала дурашливо загибать пальцы. Типа считаю мужей. Я не очень хотела вспоминать о втором муже… даже учитывая наше родство через общего ребёнка.
Девяностые.
Ирку, хозяйку квартиры, где мы со Светкой жили после психбольницы, бывший муж призвал к восстановлению семьи.
- Где восстанавливать будете? Тут? – спросила я.
- Не. В деревню к нему поедем.
Мне в действительности было всё равно, тут они будут мириться, или в деревне, или на Марсе. Я начинала понимать, что рано или поздно придётся думать, где мне жить. На дворе стояла весна, Ирка паковала чемоданы, уверяя, что мы можем жить у неё сколько угодно нашим душам. Но тут Светкина душа заболела по новой. Весна. Я тогда мало что знала о ней, как и о шизофрении, которая не лечится. Глушится на время лекарствами, а по весне и осени вспыхивает с новой силой. За давностью лет я едва ли вспомню, что творила Светка, но срывы были всё чаще. Ира укатила в деревню, помахав нам ручкой, а я банально испугалась за свою жизнь.
- Свет, идём, в больницу сходим?
- Меня положат. Не пойду!
- Может не положат? Просто лекарств дадут.
- А если положат? А? – Свету затрясло.
- Ну, значит полежишь месяцок. Стабилизируешься.
- А ты меня будешь навещать?
- Да куда я денусь? Конечно.
Светку конечно положили. И я её конечно навещала. Пару месяцев. Потом стало тяжко смотреть на неё, обколотую и невменяемую. То буйную, то овощную от аминазина.
- Не ходи. Толку-то? Одно расстройство. – посоветовала мне санитарка Галя, вышедшая со мной покурить.
- Чего родители её? Не приезжают?
- Крис, они банально устали за столько лет. Да и уже в интернат её, наверное, отправят. После этого раза.
Я слышала об этих интернатах. Не хотела, но слышала. Мало что знала, но и того, что знала, хватило бы на брошюру под кодовым названием «Ад на земле».
- Кристина, ты ничем ей не поможешь! У тебя у самой-то жизнь не налажена. А такая подруга… настолько больная. Ты ж всё понимаешь.
Я затушила окурок. Втоптала его в землю.
- Я всё понимаю, Галь. Но она всю зиму была обычным человеком.
- Не поможешь. Ничем. Врачи не могут помочь. – отрезала Галка.
Я ушла и больше не возвращалась. В Иркиной квартире стало пусто и неуютно без девчонок. Я походила из угла в угол, собрала свои вещи, отнесла ключи подруге и тёзке Ирины, и уехала к матери, предвкушая наше прекрасное общение. С ужасом думая об этом, но… наверное, лучше такое общение, чем абсолютная пустота и тишина вокруг. Ира, подруга Иры, сказала мне на прощание:
- Ты приезжай! Выпьем.
- Приеду, думаю.
Наши дни. Киностудия весенняя.
- Хотите, про Иру расскажу? Мы с ней дружили. Потом. А теперь её нет.
- Я про всех хочу. Но последовательно. – заметил Бобров.
Привезли пиццу. Две коробки. И кофе, шесть стаканов.
- Во! А у вас-то секретарша не варит, что ли? – вдруг включилась я.
Бобров только по лбу себя хлопнул.
- Остынет же это всё. – я взяла кусок пиццы. – Сейчас, прожую по-быстрому, и продолжу.
Девяностые.
Я приезжала к Ирке. У неё в ту пору был роман с мужичком маленького роста и других, немаленьких достоинств. В том числе, у него, в отличии от нас, водились деньги. Мы могли прийти к нему и сказать:
- Мася, мы водки хотим.
Это сейчас все зовут Масями своих любимых. А тогда это была чисто Серёгина кличка. И Серёга, он же Мася, шёл и покупал нам водки. И закуски. И шли мы, по настроению, или обратно к Ирке, или на природу. А то вообще могли уехать в лес и заодно пособирать там грибы. Потом Ирка с Масей спали в её комнате, а я оставалась в гостиной на раскладном кресле. Ирка, проходя мимо меня в кухню, заботливо укрывала меня пледом – она была меня старше на одиннадцать лет – и пьяно говорила:
- Ш-ш-ш-ш, спи спокойно. Устала поди от матери своей.
Я редко об этом рассказывала, но и так всё было ясно. От хороших матерей в психушку не сбегают.
Однажды я приехала и застала у Ирки Масю, его друга Пашу, Пашину девушку Вику, и совершенно незнакомого парня лет около тридцати. Парень выглядел очень специфично. Он был высок, хорошо сложен, и обладал физиономией уголовника. Так, что сразу хотелось спрятать деньги подальше. Помню, я впервые порадовалась, что денег у меня никогда нет.
- Кто это? – спросила я у Ирки шёпотом и на ухо.
- Пашин друг. Вадик. С дальнего востока приехал. Точнее, вернулся.
Тогда я ничего не подумала о Вадике. Просто спросила, просто услышала ответ. А зря…
Номер карты 2202 2005 1113 0344 для тех, кто захочет поддержать канал и автора