Ноябрьские праздники прошли весело и шумно. Все село было расцвечено красными флагами, которые были и на конторе, и на школе, и на Доме культуры, многие вешали у себя над крышей красные полотнища. В Доме культуры, как всегда, состоялось собрание, на котором чествовали передовиков, вручали грамоты, подарки. Потом был концерт, выступали школьники, самодеятельность.
Мельников сидел в первом ряду рядом с женой и ветеранами, среди которых были и женщины, и мужчины. Во втором ряду сидели те, кого называли тружениками тыла, хотя медали «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» имели далеко не все. Только в праздничные дни они чувствовали себя людьми значимыми, женщины – а их было большинство среди них - одевались особенно нарядно, в свои лучшие платья, доставали туфли и даже подшучивали друг над другом:
- Глянь-ка, на тебе туфли, а я думала, что ты родилась в галошах и помрешь в них!
- А ты, смотрю, халат свой синий сняла! Поросята тебя и не узнали б в этом платье!
- Так я их и не буду пугать! – смеялась в ответ собеседница.
Эти диалоги были беззлобными, шуточными, показывали отношения между односельчанами.
В середине концерта дверь зала открылась, и на пороге появилось несколько человек, остановившиеся и всматривавшиеся в зал. По залу прокатился шепот:
- Начальство, районное!
К Мельникову подошла, согнувшись, вахтерша:
- Виктор Петрович, тут к вам приехали...
Мельников поднялся навстречу подошедшей группе людей, во главе которой шел Скорев. По его осанке было заметно, что он представляет начальство, притом высокое.
- Здравствуй, Петрович! – протянул руку Скорев. – С праздником! Смотрю, в самом разгаре у вас.
- Да, концерт уже смотрим.
- А мы пока объехали совхозы, к вам вот припозднились.
- Садитесь рядом, концерт посмотрим. У нас певуньи такие, небось, слышали в районе.
- Да нет, товарищ Мельников, некогда нам концерты смотреть. Нам надо с народом поговорить. Поставьте трибунку на сцене да пару стульев.
Мельников опустил взгляд, вздохнул.
- Может, в другой раз, товарищ Скорев?
- Да нет, не в другой, - жестко ответил чиновник. – И давайте побыстрей, нам некогда!
Он уверенным шагом пошел на сцену. В зале раздался ропот, послышался свист, крики:
-Давай концерт!
- Что там такое?
Заведующая Домом культуры скомандовала, и на сцену вынесли тот самый стол, за которым сидели передовики, руководители совхоза, когда шло собрание. Скорев встал за стол, не дождавшись трибуны. Рядом встал один из сопровождавших и произнес:
- Слово предоставляется первому секретарю райкома партии товарищу Скореву!
Мельников усмехнулся: все-таки досидел! В душе шевельнулась тревога: зачем приехал? Не зря же концерт прервал!
- Товарищи! – начал Скорев, - разрешите поздравить вас с семьдесят первой годовщиной Великого Октября!
Он остановился в ожидании аплодисментов. В зале послышались редкие хлопки.
- Мы приехали к вам не только поздравить с великим праздником.
Он загадочно замолчал. Потом достал из папки, услужливо поданной сопровождавшим, бумаги.
- От имени районного комитета коммунистической партии я должен вручить директору вашего совхоза Мельникову Виктору Петровичу Почетную грамоту за достигнутые успехи в деле сельского хозяйства, за проведение в жизнь решений двадцать седьмого съезда КПСС!
Мельников неторопливо поднялся на сцену, принял грамоту из рук Скорева.
- Районный комитет партии и лично я, - продолжил Скорев, - желаем товарищу Мельникову здоровья и счастья, тем более что руководство района пришло к выводу, что товарищу Мельникову пора на заслуженный отдых!
В зале на мгновение установилась полная тишина. Мельников стоял на сцене, держа в руке грамоту. Услышав слова Скорева, резко взглянул на него, но потом опустил глаза. На щеках заиграли желваки.
В зале послышались крики:
- А у нас спросили?
- Мы Петровича не отдадим!
- Петрович, не сдавайся, мы с тобой!
- А кто вместо него?
Мельников сошел со сцены, сел рядом с Евдокией. Она, встревоженно глядя ему в лицо, крепко взяла его под руку.
- Этот вопрос решен, сразу после праздника к вам приедет назначенный на место товарища Мельникова директор. А товарищу Мельникову мы выражаем благодарность и надеемся на его помощь.
Он сошел со сцены и пошел к выходу. Его команда потянулась за ним.
В зале установилась тишина. Сельчане сидели молча, кто-то из женщин всхлипнул. Мельников встал, подошел к сцене, но подниматься не стал.
- А вот слез не нужно, на моих похоронах поплачете. Так решило начальство, значит, так надо.
- Кому надо? – послышался голос из зала.
- Так, я предлагаю продолжить праздник. Не зря наши артисты готовились, давайте их послушаем!
Он сел на место, махнув рукой заведующей Домом культуры. Она понимающе кивнула, и уже через несколько минут со сцены звучала задорная казачья песня.
Сердце Евдокии заходилось от боли за мужа. Она понимала, что у него на душе, но где-то в глубине была рада, что так все сложилось. Но ведь могли же сообщить заранее хотя бы – хорошо, что он крепкий человек. А если бы... Евдокия прерывисто вздохнула. Мельников по-своему истолковал этот вздох, наклонился к ней и проговорил почти весело:
- Ну вот, теперь ты жена не директора совхоза, а пенсионера...
- Вот и хорошо, - прошептала Евдокия.
