В начале декабря 1533 года после продолжительной болезни скончался великий князь Московский Василий III. События, произошедшие после его смерти, остались в памяти потомков под названием "боярского правления". Период, начиная с 1533 года и вплоть до венчания Ивана IV на царство, обычно представляется как время разрухи и анархии. Недолгое правление Елены Глинской и грызня боярских кланов за свои интересы идут в комплекте.
Сейчас наиболее радикальные точки зрения, развивавшие теории о феодальной реакции, массовых репрессиях и полном государственном раздрае, отошли на задний план. Большинство историков признает факт наличия позитивных реформ в период междуцарствия, сочетающихся, с "расхищением порядка". А причиной политического кризиса, охватившего страну, перестали считать злокозненность бояр, только и ждущих как бы вернуться во времена удельной раздробленности.
Переход власти к малолетнему наследнику не был уникальным для Московского государства. В свое время с этим пришлось столкнуться и князю Дмитрию Ивановичу (Донскому), и Василию II. Первый оказался под опекой авторитетного митрополита Алексия, второму и вовсе оказывал поддержку литовский князь Витовт. Однако по каким причинам после смерти Василия III государство столкнулось с кризисом, последствия которого пришлось устранять еще несколько десятилетий?
Проблема заключается в том, что в России, в отличии от европейских стран того времени, еще не сложился институт регентства, четко определяющий полномочия опекуна малолетнего монарха. Следуя традиции, московские князья в своих духовных обычно поручали заботу о малолетних сыновьях великим княгиням и братьям. Василий I оставил опеку над сыном своей жене, а опеку над женой и сыном– Витовту Литовскому и младшим братьям. Василий II также обозначил в своем завещании передовое место жены и "брата" Казимира Польского.
Изменение устоявшихся порядков началось лишь с Ивана III, который своих малолетних потомков "приказал" старшему сыну Василию. В 1533 году произошла похожая ситуация. Великий князь не стал следовать дедовским порядкам. В "Повести о смерти Василия III", содержащей сведения о последней воле умирающего государя, остались отпечатки его решений о будущем Московского княжества. Василий III обратился к митрополиту Даниилу и повелел заботиться о своих детях именно ему. Однако реальных государственных полномочий князь ему не поручал - речь шла лишь о воспитании и безопасности наследников.
В историографии долгое время считалось, что Василий III передал власть напрямую жене Елене. Сведения об этом есть в Воскресенской и Никоновской летописи, а также в специальном панегирике Елене Глинской середины XVI столетия. Общая историческая тридиция приняла эту иллюзию спокойного перехода власти от великого князя к жене при малолетних Иване и Юрии.
Однако В.И. Сергеевич в середине XIX века предположил существование своеобразного регентского совета при малолетнем царе, который назначил Василий III перед своей смертью. В последующем эта точка зрения и была принята наукой, которая сосредоточилась на дискуссии вокруг состава опекунского совета.
Повесть о смерти Василия III, помещенная в несколько источников середины XVI столетия, пытались разложить на составляющие многие известные ученые - А.Е. Пресняков, А.А. Зимин, Р.Г. Скрынников, М.М. Кром, А.Л. Юрганов. Каждый из них выстраивал свои собственные мысли о том, какое положение заняли упомянутые в повести бояре и дьяки, встретившие кончину Василия III под Волоком Ламским.
Среди упомянутых в Повести, стоявших вокруг умирающего князя или приехавших в монастырь в течение всех событий,присутствуют: Василий Шуйский, Иван Шуйский, М.Ю. Захарьин, М.С. Воронцов, М.Л. Глинский, М.В. Тучков, казначей П.И. Головин, тверской дворецкий И.Ю. Шигона, дьяки Михаил Путятин и Федор Мишурин.
Именно эти лица перетасовывались учеными в поисках ответа на вопрос о составе опекунского совета и его полномочиях. Так А.А. Зимин предположил, что Василий III поручил Боярской думе и двум опекунам - М.Л. Глинскому и Д.Ф. Бельскому. Скрынников и вовсе сделал вывод о существовании первой на Руси "семибоярщины", включив в ее состав всех шестерых бояр из упомянутых в Повести и прибавив к ним князя Андрея Старицкого.
Вопрос о самом факте существования чего-то похожего на регентский совет уже не велись. Еще в XVI веке в Литве, Польше и Пруссии рассуждали о составе опекунского совета и старшинстве бояр в новой иерархии. Так секретарь короля Сигизмунда I писал, что опекунами и соправителями назначили двоюродного брата молодого князя (Юрия Дмитриевича). Бернард Ваповский в своей "Хронике" пишет о князе Михаиле Глинском. Польские донесения пестрят сомнениями и ожиданиями скорой гражданской войны за престол в Московии, однако, вопреки их ожиданиям, государственная структура осталась незыблемой.
Мне наиболее близкой кажется позиция М.М. Крома и С.А. Морозова, высказавших предположение о том, что наиболее высокое положение при новых порядках заняли князь Михаил Львович Глинский, Михаил Юрьевич. Захарьин и тверской и вологодский двореций Иван Юрьевич Шигона.-Поджогин. Несмотря на то, что они, наравне с другими боярами, стояли у постели великого князя, все известные варианты Повести о смерти Василия III упоминают об особом совещании с глазу на глаз, произошедшем после общего сбора приближенных лиц. Обстоятельства разговора великого князя с троицей нам неизвестны, однако их дальнейшее кратковременное возвышение позволяет говорить об их особом статусе душеприказчиков царя - надзирателей за соблюдением его воли. Никакого "регентского совета" официально, конечно, не учредили. И если особые полномочия и были выданы вышеупомянутым троим, то только устно.
Правление наших влиятельных временщиков завершилось довольно быстро. Уже в 1534 году доминирующую роль при дворе будет играть мать малолетнего великого князя - Елена Глинская. И даже родственные связи с Михаилом Львовичем не будут для нее помехой на пути к власти.
Автор - Илья Агафонов
