Включённый завтрак в отеле привычно скуден, поэтому придётся брать не качеством, а количеством – наедаемся вареными яйцами, огурцами-помидорами, хлебом с маслом и джемом. Жизнь хороша!
В 8.00 мы на улице, а народу в городе, как утром 1 января. Соображаем куда все подевались и понимаем, что сегодня пятница, а значит – выходной день.
Ближе к обеду народ, вооружившись циновками, пледами, термосами, лепешками, выходит в парки (здесь даже установлены знаки – запрещается курить кальян и разбивать палатку, как на море).
Люди располагаются прямо на мраморных плитках возле фонтанов или под деревьями, не боясь собачьих экскрементов. Собак здесь не любят, а вот кошки – другое дело, они тут, хоть и не правят, но царствуют!
При дневном свете всё выглядит немного иначе – теряется ночная загадочность, зато добавляется столичный лоск. А мосты по-прежнему остаются центрами притяжения горожан и приезжих. Исфахан, по-моему, самый красивый иранский город, но в то же время и самый нетипичный. Побывать в нём – это как посетить Санкт-Петербург и решить, что видел Россию.
Центр туризма, где цены выше в 2-3 раза, чем по стране (расплачиваться можно карточкой, в том числе ходит наша VISA), где моя недостаточно закрытая одежда уже никого не волнует, где наглые таксисты, а экскурсоводы пристают так, что не отвяжешься. Это Иран и как бы не совсем Иран.
Например, рядом со знаменитой Площадью имама Хомейни, которую часто называют второй по величине в мире, нас угораздило взять пару крошечных чашек эспрессо – заплатили 200 000 риалов, вчера столько же стоил ужин в Йезде.
В раскрученных туристических местах Исфахана ничего нельзя посмотреть даром, даже зайти в пятничную мечеть или армянскую церковь – за каждую достопримечательность нужно платить по 200 000 риалов. Но мы не большие поклонники культовой архитектуры, поэтому ограничиваемся внешним осмотром этих здания, а по дороге заглядываем внутрь других молитвенных дворов, туда, где денег не спрашивают.
Кстати, забыла отметить, в каждом номере иранского отеля на тумбочке лежит Коран, есть коврик джай-намаз и стрелочка на стене, указывающая в какую сторону надо молиться (в европейских и американских отелях обычно в тумбочках лежит Библия).
Перед дорогой в Хамадан заходим пообедать в ближайшую кафешку. В Иране шаурма называется “турецкий кебаб” – привычно, за исключением того, что о готовности блюда узнаёшь по световому табло, установленному снаружи. Следи, когда номер, обозначенный на чеке, загорится красными цифрами.
Удобно, не нужно сидеть в зале и, истекая слюной, наблюдать, как счастливчики едят, а ты ждёшь. Единственный минус, что горячих напитков там нет, только фанта-пепси-спрайт, поэтому кофе-чай приходится искать в другом месте.
Кассовый чек по-персидски называется “фиш”, а мы не знали и не могли понять какой “фиш” спрашивают, пока нам не показали отрывной талончик. Теперь запомним, ведь по-английски так звучит слово “рыба”.
Вообще, курьёзных моментов с персидскими наречиями до сих пор не возникало, как-то обошлось, хотя я читала о том, что слова, начинающиеся с “кир” и “кос”, в Иране лучше не употреблять, дабы не вызвать у собеседника лингвистический шок. Они нецензурные.
Продолжение: Как в Иране совершалась смертная казнь, существует ли комендантский час и почему там любят варёную свёклу
Предыдущая часть: Любят ли русских в Иране
Подписывайтесь на мои каналы: Ксюша бьёт баклуши и Оксана Задумина