Дворец спорта авиационного завода казался огромным. Прозрачные стеклянные стены, разделённые стройным рядом колонн из железобетона и горизонтальными полосами алюминиевых панелей, украшали фасад здания. Прямоугольные трибуны были забиты зрителями. Внизу на спортивной арене расположилось два квадратных, очерченных натянутыми канатами, боксёрских ринга. Сегодня здесь проходила Спартакиада учащихся области по боксу.
Рядом с рингом стоял юный спортсмен, одетый в майку-безрукавку, синие шорты, на ногах старенькие потрёпанные боксёрки из красной замши. Он был высок и худощав.
«На ринг приглашается, – раздался из колонок голос судьи, – Кузнецов Сергей!» Боксёр поднялся на помост, перелез через канаты и оказался в ринге. Сердце от волнения стучало у него где-то в горле.
В красном углу ринга расположился его соперник Юрий Быков. Чуть пониже ростом, широкоплечий, с большой грудной клеткой, что делало его похожим на быка. На лице особенно выделялся подбородок, выступающий вперёд. При этом ни телосложением, ни лицом Быков на студента не походил. На мощном плече синела армейская наколка: тигр с оскаленной пастью. «Вот это да, – подумал Сергей, оценивая внешность противника, – точно – бык. И фамилия у него говорящая».
– Владимир Николаевич, – спросил он у тренера, – что-то мой соперник не тянет на школьника. Он даже на студента последнего курса техникума не похож. Как-то странно всё это?
Тренер был невысоким мускулистым мужчиной, одетым в спортивный, настоящий, «непалёный» адидасовский костюм синего цвета с тремя белоснежными полосками на рукавах. Мужественное лицо украшала невозмутимая улыбка.
– Сергей, это бокс, а не институт благородных девиц, тут всякое бывает.
Бывало, что спортивные команды для побед в общем зачёте включали в состав опытных спортсменов, которые уже давно вышли из юниорского возраста. Такие бойцы могли годами числиться студентами какого-нибудь техникума или ПТУ, именуемого всеми «каблухой», и получать повышенную стипендию.
– Сергей, не суетись, сразу в атаку не бросайся, работай осторожно, в обороне постарайся прощупать противника, найди его слабые места, – спокойно объяснял наставник.
Рефери подозвал соперников к себе.
– Значит, так, – сказал он, – работаем честно: ниже пояса не бить, по затылку не бить, открытой перчаткой не бить, спиной к сопернику не поворачиваться. За каждое нарушение буду строго наказывать. Всё ясно?
Соперники кивнули.
– Пожали друг другу руки.
Сергей протянул свои руки. Бык пожал их с деланным преувеличенным уважением, как будто пожимал руки великого мастера, явно давая всем понять, кто в этом ринге на самом деле хозяин.
– Бокс, – скомандовал рефери.
Раздался удар гонга. В эту же секунду Сергей получил легкий стремительный удар по переносице. Удар был неожиданным. Бык тут же отступил. Сергей, позабыв про наставления тренера, ринулся на него, пытаясь достать «двоечкой» из прямых ударов: левой-правой. Соперник ловко сделал шаг в сторону, ответил резким крюком левой. Противник стал корчить рожи и, изображая обезьяну, как бы дразня, двигался по рингу. По залу прошёлся одобрительный смешок. Это взбесило Сергея. Он кинулся на Быка с целью пробить серию из четырех ударов, но последний сделал несколько быстрых шагов назад, разорвав дистанцию. И тут же, прыгнув вперед, сокращая расстояние, и, меняя стойку на правостороннюю, нанес два оглушающих боковых в голову. В голове у Сергея загудело и на секунду ему показалось, что настил и канаты ринга покачнулись. Это был нокдаун, но показывать его рефери, зрителям, а тем более Быку – было нельзя. И Сергей, делая вид, что готовится к новой атаке, попытался скрыть это. Стиснув челюсть, он стерпел боль, и покачнувшийся в его глазах ринг вернулся на место.
– Бей его! – послышались крики из зала.
– Мочи! Мочи этот мешок! – радостно кричали зрители.
– Вали грушу!
Слышать такое было оскорбительно. И Сергей, желая исправить ситуацию, снова рванул вперед на соперника. Он задумал пробить ложный правый прямой и, сбивая руки противника, нанести левый боковой. Бык это раскусил, он парировал удар правой подставкой, под левый боковой сделал нырок и тут же ударил правой в челюсть, после чего вонзил свою левую руку апперкотом в рёбра. Удар, который пришелся по рёбрам, был очень жёстким – дикая боль разнеслась по всему телу Сергея.
Прозвучавший гонг закончил первый раунд.
– Говорил я тебе: не горячись, не лезь первым в атаку, – наставнически сокрушался тренер. – Я ж тебя предупреждал: осмотрись, ты же видишь, что противник опытный, работает жёстко. Куда ж ты лезешь? Зачем подставляешься под его правую руку? Вон левый глаз подбит!
Сергей сейчас сидел на табуретке; задыхался, ловил воздух, широко раскрывая рот, пытался слушать голос тренера.
– Короче так, – продолжал тренер, – соперник у нас плотный и жёсткий, работает на средней и короткой дистанциях, постоянно тебя провоцирует. Поэтому ты на его ухмылки не ведись. Используй как преимущество свои длинные руки, работай на дальней дистанции. Старайся, чтобы он не навязал тебе ближний бой, а тем более размен ударами.
Удар в гонг и команда рефери «бокс» обозначили начало второго раунда. Тут же Бык попытался пробить правый прямой в голову, но Сергей парировал его, подняв и выставив вперед предплечья, оголяя корпус. Как оказалось, расчёт противника был именно на это. Он, сделав уклон, нанёс удар левой рукой по рёбрам под сердце, туда, где после первого раунда боль еще не утихла. Электрический разряд пронёсся по нервным окончаниям.
Зал гудел от восторга.
Бык снова сократил дистанцию и резко провёл сложную четырёхударную серию «крест»: левый крюк пришелся в голову, правый апперкот – в сердце, левый снизу – в область печени и акцентированный правый боковой – в голову. По окончании этой сокрушительной серии, он сделал защитный шаг вправо, уходя от контратаки Сергея.
– Вали его! – закричала разгорячённая публика, – вали!
После этих криков из зала Сергей, напрочь позабыв наставления тренера, заново рванул на соперника, пытаясь с ударами войти в среднюю дистанцию. Бык только этого и ждал. Он профессионально, выходя из нырка влево, нанес два коротких апперкота в корпус и два мощных боковых в голову и, продолжая атаку, стал теснить Сергея к канатам.
Дальше отступать было некуда. До канатов, обозначавших границы ринга, оставалось не более тридцати сантиметров. Сергей чувствовал это. Вдруг ему пришла шальная мысль: сделать прыжок назад, и, оттолкнувшись спиной от канатов, как от пружины, ударить левый боковой. Так он и поступил. Он всей силой спиной навалился на канаты, ограничивающие ринг, но тут же провалился сквозь них и упал с помоста на бетонный пол арены.
Публика ликовала!
– Раз, два... – начал отсчёт рефери. По правилам, у Сергея, как у бойца, упавшего с ринга, было двадцать секунд, чтобы вернуться и продолжить бой.
Зал гудел. Не на каждых соревнованиях можно такое увидеть, чтобы боксёр падал с ринга за канаты.
– Тюфяк! – кричала толпа.
Под обидные выкрики публики Сергей вернулся на ринг. Рефери спросил, готов ли он продолжать бой и тихо шепнул ему на ухо: «Осторожнее, парень, канаты не натянуты».
«Парень? – подумал Сергей, – откуда судья знает, как меня зовут ребята?»
…Случилось это летом 1990 года на военных сборах, где Сергей вместе с сотней других своих сверстников проходил практику по начальной военной подготовке. Жили в казармах, расположенных на территории детского трудового лагеря, который числился на балансе совхоза. Поначалу солдатские будни показались Сергею тяжёлыми: подъём в шесть утра, десятикилометровый кросс с голым торсом, завтрак, после которого их на грузовых машинах отвозили в поле, принадлежащее совхозу: там необходимо было под палящим солнцем вести борьбу с сорняками. После работы – шестикилометровая пробежка в противогазах до расположения лагеря. Обед. После приёма пищи – обучение боевым действиям, строевая подготовка. А тут уже недалеко и до отбоя. Короче, гоняли их там не по-детски.
Но через пять дней Сергей привык к таким нагрузкам, к распорядку дня, и жизнь на военных сборах показалось ему не такой уж и плохой.
Как-то курсантов заставили рыть окопы. День выдался солнечным и жарким. Работать сапёрной лопаткой под палящими лучами солнца было непросто. Но почва была мягкая, и Сергей быстро справился с поставленной задачей. В тени свежевырытого укрытия было прохладно, пахло кореньями трав и землёй. Здесь было удобно скрыться от полуденного зноя. Присев на дно траншеи, Сергей поднял голову вверх и увидел, как высоко в прозрачном небе парит, широко раскинув крылья, огромная птица. Полёт птицы был безмятежным. Она как будто зависла в воздухе, не совершая никаких движений. Даже сильный порывистый ветер не мог повлиять на это величие. Он подумал, что птица кружит вот так над степью тысячелетиями, и ей нет дела до жизни, которая кипит внизу на земле.
Сергей закрыл глаза и задремал. Ему показалось, что сладкая дрёма продолжалась всего минуту. Но когда он очнулся и не услышал рядом ребячьих голосов, то понял, что проспал достаточно долго, а рота покинула позиции. Высунувшись из окопа и оглядевшись по сторонам, он увидел в километре курсантов, отрабатывающих атаку с развёртыванием боевой цепи. Стараясь быть неприметным, насколько это возможно в голой степи, он стал пробираться к своим. Его манёвры не остались незамеченными начальником военных сборов подполковником Прибыловым. «Эй, па-ре-нь! – раскатисто, прокричал он, – па-ре-нь! Сюда немедленно, боец!».
Курсанты, видя, как он смешно пытается скрываться на открытом участке, и, понимая неизбежность наказания за эту проволочку, хотя и симпатизировали ему, радостно закричали: «Эй, па-ре-нь! Па-ре-нь!» Сергей, поняв, что разоблачён, трусцой побежал к начальнику военных сборов.
– Наряд по кухне, парень, вне очереди, – прокричал подполковник Прибылов, – Понял?
– Так точно, товарищ подполковник! – ответил ему Сергей.
– Эх, па-ре-нь, Парень! – не унимались ребята: им было весело, ведь армейская жизнь скупа на развлечения.
Наряд по кухне был отработан, инцидент исчерпан, а прозвище «Парень» за Сергеем осталось. Но он на это не обижался. Да и не обидное оно вовсе было.
И вот сейчас, когда рефери назвал Сергея парнем, у него как-то потеплело в душе. И хотя через несколько секунд он понял, что судья обратился к нему по-дружески лишь для того, чтобы извиниться за плохо натянутые канаты, он подсобрался. Волнение улетучилось, вместо него пришла уверенность.
– Бокс! – крикнул арбитр, обозначив продолжение второго раунда.
Бык вёл бой в прежней манере. Он всё также резко работал на средней и короткой дистанциях, всё также корчил рожи. Но Сергей уже не поддавался на его ухищрения. Ему стали безразличны хамоватые ужимки соперника. Несмотря на удары оппонента, которые достигали цели, голова у Сергея оставалась ясной: он анализировал действия своего визави.
«Так, смотрим ещё раз, – проносились мысли в его голове, – вот он переносит вес тела на левую ногу, туловище начинает вращаться с права налево, вот он резко выдвигает правое плечо, выбрасывает руку и кулак, обращённый пальцами к полу, движется прямо к цели. Всё точно, как по учебнику. Только цель – это сейчас моё лицо, вернее скула под левым глазом, куда кулак в перчатке прилетает с завидной регулярностью. Но что здесь не так? Ведь есть же в движении этого негодяя какой-то изъян?!»
Тем временем соперник обманными действиями левой руки с джебами раздёргивал Сергея, заставляя его раскрываться, после чего следовал кросс с правой. Противник, что называется, пристрелялся, его правый прямой каждый раз приземлялся под левый глаз. Удары левой тоже делали своё дело: во рту появился привкус крови.
Долгожданный гонг возвестил об окончании второго раунда. Сергей направился в свой угол, где его уже ждал тренер.
– Всё, дальше продолжать бой нельзя, ещё раз пропустишь удар, и я выкину на ринг полотенце, – произнёс наставник.
Выкинутое секундантом во время боя полотенце означало немедленное прекращение поединка с поражением.
– Владимир Николаевич, ну, пожалуйста, не делайте этого.
– Назови мне хоть одну причину, из-за которой ты можешь остаться в ринге. Скажи мне, зачем ты здесь?
– Бокс – очень красивый и честный спорт, он учит уважению, настойчивости, терпению, и концентрации, – пролепетал Сергей заученную фразу.
– Ты, Серёга, ерунду говоришь, сейчас не до красоты и не до уважения. Вон левый глаз совсем заплыл, ещё один удар – кожа лопнет и по лицу потечёт кровь. Вторая попытка, она же последняя.
– Этот бык… Он…, – задумался Сергей, вновь и вновь вспоминая и анализируя движения Быка, – он…
– Ну, быстрее!
– Он…, он, прежде чем ударить, отводит правое плечо назад! – выпалил Сергей.
– Вот! Это, конечно, не то, что я хотел от тебя услышать, но ты на верном пути. Ты позже поймёшь. Ладно, – согласился тренер. – А сейчас тебе надо сплюнуть кровь. Когда будешь это делать, взгляда с Быкова не отводи.
Тренер слега сместился в сторону, открывая Сергею обзор противоположного угла ринга, поднёс ведро. Сергей увидел Быка, сидящего на табурете с хамской улыбочкой. Сергей, выплёвывая изо рта тягучий сгусток бурого цвета, посмотрел на противника уверенным взглядом, излучавшим решимость. Он заметил, как с лица соперника исчезло нагловатое выражение, как в глазах появились трусость и удивление. На это продолжалось лишь секунду. Затем внешность Быка приняла прежний вид.
Гонг! Команда «бокс!» и соперники закружили по рингу. Картина боя не изменилась. Бык всё также финтами раздёргивал Сергея, заставляя его раскрываться, всё также выбрасывал правую руку в «пристрелянное» место. Сергей терпел, внимательно следя за движениями противника.
– Бей его! Бей! С правой, вот так!» – вопила разгоряченная публика.
«Так, ещё раз смотрим внимательно, – думал он, – вот Бык переносит вес тела на левую ногу, вот отдёргивает правое плечо назад … пора!» Сергей сделал небольшой шаг с уклоном туловища в левую сторону, разворачивая плечи, как будто заряжая пружину. Перчатка Быка просвистела над правым ухом. Тело Сергея, как выпрямляющаяся заведенная пружина, стало возвращаться в исходное положение, и он вогнал свой левый кулак апперкотом под рёбра противника.
«Х-х-х…», – выдохнул Бык и, испуганно взглянув на Сергея, рухнул на пол.
«В угол, парень, быстро в угол! – закричал рефери, размахивая руками. – Я не начну отсчёт, пока ты не уйдёшь, парень!» По правилам любительского бокса боец должен перейти в нейтральный угол ринга, только тогда судья начинает считать время, в течение которого соперник, пропустивший удар, не может подняться на обе ноги. Если досчитает до десяти, бой будет выигранным.
Но Сергей стоял на месте. Он, думая о чём-то, смотрел, как его, ещё только несколько секунд назад опасный соперник, сейчас лежит на помосте и, корчась от боли, трусливо подтягивает к туловищу правую ногу, согнутую в колене…
В зале стояла тишина.
– Эй, Парень! – крикнул кто-то из зрителей среди возникшей тишины. И Сергей, повернувшись на звук, узнал в кричавшем пацана из своей команды.
– Парень! – взревел от восторга зал, – Парень!
Сергей не двинулся. Ему были безразличны восхищённые крики публики, которая ещё недавно готова была его раздавить. Он понял, что угрожающий вид соперника ничего не значит, а любовь толпы так же непостоянна, как порывистый ветер.
Сейчас он мысленно, широко раскинув крылья, высоко парил в небе над степью, как парила тогда летом 1990 года огромная птица.