У Натальи Гончаровой было любопытное приданое: дедушка любезно выделил внучке бронзовый памятник. Это был монумент Екатерине II, высотой 3 метра и весом около 200 пудов. Молодожёнам предложили самим распоряжаться судьбой скульптуры: установить (разрешение имелось) или отдать на переплавку. Петербург хохотал. Памятник в приданое ещё никто не получал.
За одними невестами давали угодья, за другими – тысячи крепостных. Красавице Наталье Гончаровой тоже обещали около пятисот душ. Но вышло совсем иначе. В письме своему другу Павлу Воиновичу Нащокину, 22 октября 1831 года Пушкин с раздражением выплеснул:
«Дедушка… выдаёт свою третью (фаворитку) замуж с 10 000 приданого, а не может заплатить мне моих 12 000, и ничего своей внучке не дает».
Но Афанасий Николаевич Гончаров кое-что выдал. Бронзовую скульптуру императрицы Екатерины, изготовленную ещё по заказу его деда. В начале 1770-х государыня посетила гончаровское имение Полотняный Завод, и в память об этом важном событии, владельцы заказали скульптуру императрицы. Изготовили памятник в Берлине, за шесть лет, и получился он грандиозным: 3 метра ростом, 3 тонны весом. Императрица смотрелась монументально: с короной на голове, в одеянии а-ля античная богиня. Одной рукой она указывала куда-то вперёд, другой – на свод российских законов.
Памятник отлили в 1788 году, но привезли в Петербург тремя годами позже – на Балтике было неспокойно. На тот момент заказчик и вдохновитель уже скончался, и разбираться со скульптурой пришлось его внуку, Афанасию Николаевичу Гончарову.
До Полотняного Завода монумент везли небыстро – только в декабре скульптура «поселилась» в имении Гончаровых. Пока снег и холод, решили подержать памятник в каретном сарае. С началом весны начались другие хлопоты, а ещё надо было получить разрешение на установку Екатерины... Пока оформляли, отсылали в Петербург, скончалась императрица. К Павлу I, её сыну, обращаться не стали – знали, какие сложные отношения были у него с маменькой. Только при Александре I, в 1801 году, Гончаровы получили – наконец! – позволение украсить статуей своё поместье.
Но статуя так и осталась в сарае. Сначала Афанасий Гончаров не находил времени, потом денег, чтобы завершить начатое его дедом (статуе требовался хороший постамент). И лишь после замужества внучки вспомнил о бронзовом монументе. Екатерину II передали Пушкину с напутствием: или поставь у себя, или отдай в переплавку.
Императрицу привезли во двор дома на Фурштатской улице, где весной 1832 года снимали квартиру из четырнадцати комнат Наталья Гончарова и Александр Пушкин. Дед не скрывал, что ему скульптура кажется некрасивой. Но поэт, осмотрев статую, написал графу Бенкендорфу:
«Эта прекрасная статуя могла бы занять подобающее ей место либо в одном из учреждений, основанных императрицей, либо в Царском Селе, где ее статуи недостает среди памятников… Я хотел бы получить за нее 25 000 р., что составляет четвёртую часть того, что она стоила».
Пушкин с женой пытались выгадать: не получив, толком, приданого, хотя бы за деньги сбыть памятник. Письмо поэта внимательно изучил князь Волконский, бывший в тот момент министром Императорского Двора. На Фурштатскую отрядили комиссию: проверить – хороша ли Екатерина? И скульпторы сделали оценку:
«Огромность сей статуи… чеканка… не говоря уже о важности лица…непростительно было бы употребить для другого назначения… Что касается цены… то мы находим ее….умеренною… При сем мы должны объявить… что произведение сие не чуждо некоторых недостатков».
Но время шло, а памятник оставался во дворе дома. Вскоре молодожёны переехали, и в новом своем пристанище разместить Екатерину не могли – она так и стояла на Фурштатской. Пушкин ещё раз попытался задать вопрос: «Так купят ли императрицу?», и тогда ему ответили окончательное «нет».
Памятник в приданое доставлял одни хлопоты. Столица хохотала: над самой ситуацией, над прижимистостью невестиного деда, и над попытками пристроить «медную бабушку» (как её называли в семье). В конце концов, Пушкину удалось сбыть громадину на завод Карла Бёрда. Установили её на этот раз без промедлений, только не заплатили ни гроша. Предприимчивый шотландец, сумевший поставить на поток производство паровых машин, не спешил раскошелиться.
Несколько лет поэт и Карл Бёрд не могли сговориться о цене скульптуры. Есть версия, что итоговая сумма была меньше запрошенной в восемь раз. А в 1843 году, уже после смерти Пушкина, новый хозяин снова перепродал памятник - в Екатеринослав. Там его и «открыли» в 1846 году.
Судьба бронзовой Екатерины прослеживается вплоть до 1941 года, когда город Днепропетровск (так впоследствии стал называться Екатеринослав) заняли немецкие войска. По некоторым сведениям, «памятник в приданое» отбыл туда, где когда-то началась его история – в Берлин. Но дальнейшие его следы теряются.
Возможно, Екатерина из Полотняного Завода стала частью чьей-то частной коллекции. А может, "медная бабушка" была переплавлена и на другие нужды.
#наука #история россии #свадьба #семейные отношения #культура
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!