Субботний день подходил к концу. В окна дома заглядывали тёмно-синие сумерки.
- Ну что, Вилька, пойдём, выйдем перед сном? – Григорий потрепал по холке четырёхлетнего лабрадора. Тот радостно завертел хвостом, присев на задних лапах, нетерпеливо ткнулся мордой в колени хозяина, когда тот сел на низкий табурет у дверей, обувая старые расхлябанные ботинки.
Григорий хлопнул ладонями по коленям и, кряхтя, встал, чуть согнувшись от боли в пояснице. Как не храбрился, а всё же возраст давал о себе знать – через два месяца восемьдесят стукнет.
- Сейчас, сейчас, только куртку надену. Не лето ещё, – говорил Григорий, и Вилька, словно понял, склонил голову набок, ждал.
Григорий открыл, наконец, дверь, и лабрадор пулей слетел со ступенек крыльца на лужайку перед домом, покрытую только что проросшей молодой травой.
Высокий забор вокруг участка создавал ощущение, что дом находится в лесу один. Только откуда-то издалека слышался лай собаки, да иногда мимо за забором проезжала машина по узкой неровной деревенской дороге.
Большая деревня расположилась вдоль широкой реки. Были в ней и старые дома, и новые, двух, а то и трёхэтажные постройки, как у Григория, вернее на даче сына.
Жена умерла восемь лет назад. Сгорела за несколько месяцев. Привезли они её вначале лета сюда. Надеялись, что свежий воздух поможет продлить жизнь. Отсюда и повезли её через полтора месяца на местное кладбище.
Григорий посмотрел в тёмно-синее небо.
Катя.
Однажды Григорий услышал за стеной общежития звонкий смех, словно колокольчики зазвенели. Не выдержал, постучал в соседнюю комнату, очень хотелось увидеть ту, что так необыкновенно смеётся. Потом, уже взрослому сыну рассказывал, что влюбился в смех. Она училась в консерватории. Григорий любил слушать, как она играет на фортепиано, смотреть, как её пальцы легко порхают по клавишам, издавая волшебные звуки. А вот на концерты не любил с ней ходить. Просто сидеть в зале и слушать музыку считал невыносимо скучным занятием. Проводит жену в филармонию, а сам ждёт на улице.
Первое время после ухода Кати не мог приезжать на дачу. Все напоминало её последние тяжёлые дни. В городе легче, можно было обмануть себя, что Катя скоро вернётся. Ждал. А на даче надежда неотвратимо исчезала.
Некогда ухоженная, со вкусом обставленная городская квартира, без женской руки быстро потеряла уют и чистоту, превратилась неприбранное логово вдовца.
У сына семья большая - трое детей. Тесно им в двухкомнатной квартире. Решил сын купить просторный дом. Невестка носила под сердцем четвёртого ребёнка. И продал Григорий квартиру, отдал сыну деньги, а сам перебрался жить на дачу.
В деревне жизнь неспешная, а в городе суета, все по квартирам сидят, никому ни до кого дела нет. А тут не отгородишься от людей. В гости каждый день друг к другу не ходят, конечно, а всё же все на виду. А чтобы не скучно было, завёл собаку Вильку, сокращённо от Вильгельма. За сытую еду и внимание отвечал Вилька хозяину преданностью и любовью.
Стоял Григорий посреди участка, вспоминал, удивлялся переменчивой весенней погоде, а лабрадор нарезал круги по молодой траве, иногда подбегая и заглядывая в лицо хозяина. С утра небо было затянуто сплошной серой пеленой, из которой шёл дождь. К обеду солнечные лучи разорвали её в клочья. А сейчас на чистом тёмном небе зажигались бисеринки звёзд. Григорий вдохнул прохладный воздух. Но только-только проклюнувшиеся из набухших почек молодые листочки не издавали запаха.
Он запахнул поплотнее куртку. Пройдут одна-две недели, и на ветках яблонь и вишни распустятся белые нарядные цветы, лепестки которых очень быстро облетят и покроют ковром траву. «Впереди тёплое лето, — - вздохнул Григорий. – Ещё немного и можно будет собирать грибы, заготавливать их на зиму». Ходить в лес он любил. Заморозит грибы в холодильнике, а потом варит вкусный ароматный суп. «Скорее бы. Сегодня уже Лазарева суббота, через неделю Пасха» - вспомнил Григорий.
Вилька сделал свои дела у забора и беззаботно снова забегал по двору. Григорий оглянулся на дом. «Катенька тут умерла, и я тут тоже умру», — почему-то подумалось ему. – Не сейчас. Ещё поживу, силы есть».
Вспоминалась молоденькая и худенькая Катя, а не та, исхудавшая и почерневшая, какой стала перед смертью. Тогда, пятьдесят восемь лет назад, услышал её смех в соседней комнате общежития, решил, что не отдаст никому. И не отдал. Боле полувека прожили вместе, а под конец жизни остался один, как забытый чемодан на вокзале.
Всякое между ними было за долгую жизнь. Катя в последние годы как-то отдалилась, замкнулась в себе, уже не смеялась и почти не играла на инструменте, хоть на концерты в филармонию любила ходить. В санатории тоже ездила одна. Они словно жили параллельными, не пересекающимися жизнями.
Вилька - замечательный пёс, но он не может заменить ему Катеньку. У сына своя семья, которая требует внимания и времени. А он один…
- Нагулялся? Пойдем домой. Что-то грустно стало от воспоминаний. – Григорий позвал собаку. Верный Вилька в два прыжка оказался рядом и первым взлетел на крыльцо дома.
Григорий разделся и сел на диван перед телевизором. Но грустные воспоминания не отпускали. Свернулись клубочком на груди, придавили тяжестью, не вздохнуть свободно. Григорий потёр грудь слева. Вилька устроился у ног Григория, готовый в любую минуту вскочить и кинуться по первому сигналу, куда прикажет хозяин.
Очередной фильм закончился, Григорий выключил телевизор и пошёл к лестнице на второй этаж. Вильке туда ходить строго запрещалось. Он грустно смотрел вслед хозяину в слабом свете ночника.
Промаявшись без сна около часа, Григорий встал и спустился вниз. У нижней ступеньки на полу разлёгся Вилька. Он поднял голову и посмотрел укоризненно на хозяина.
- Не спиться мне чего-то. А ты спи, у тебя нет проблем с бессонницей, – проворчал Григорий.
Он снова сел на диван, но телевизор включать не стал. Вскоре босые ноги замёрзли, от зевоты заслезились глаза. Тяжело ступая по ступеням, Григорий вернулся в спальню и неожиданно быстро заснул. Вдруг яркий свет, похожий на огромный шар, возник перед ним. Григорий вглядывался до рези в глазах, пока не увидел, как из света появляется силуэт Кати, худенькой и молодой.
- А вот и я, заждался? — зазвенел молодой голос. – Пойдём. – Катя поманила его к себе.
- Куда? Ты же… - Он не договорил, тонкая девичья фигура начала отдаляться, растворяясь в свете. – Постой! – крикнул Григорий.
Он легко соскочил с кровати и бросился следом за женой в манящий тёплым светом шар. Но сзади раздался протяжный вой. Григорий остановился и оглянулся. За спиной, в непроглядной темноте ничего не видно. Вой раздался снова. «А Вилька как же?» - подумал Григорий. Но идти в темноту очень не хотелось. Он снова посмотрел на светящийся шар. Катя почти растворилась в нём. Не раздумывая больше, он бросился следом за ней.
Утром на тумбочке у кровати зазвонил телефон. На экране высветился номер и надпись «Сын». Через несколько мгновений звонок прекратился. Но не успел погаснуть экран, как нетерпеливый сигнал прозвучал снова.
Протяжно и тревожно завыл Вилька. Он стоял у подножия лестницы и нетерпеливо поскуливал. Снова раздался телефонный звонок. Вилька сначала не смело, а потом требовательно залаял. Но хозяин не вышел, не спустился к нему.
Кто-то из соседей услышал собачий вой, решил посмотреть, что случилось. Ворота на территорию участка заперты, просто так не войдёшь. Сосед набрал номер сына Григория.
Когда тот вошёл в комнату, увидел вытянувшееся тело отца на кровати. На неподвижном лице застыло удивление, словно он спрашивал кого-то: «Ты куда?»
Молодой мужчина поднял вверх лицо и завыл как собака.
