(1 Цар. 25-26; 2 Цар. 1)
ПОДСЧИТАЙТЕ ЦЕНУ (1 Царств 25)
На первый взгляд, глава 25 кажется загадкой. В 24-й и 26-й главах повествуется о двух случаях, когда Давид мог убить Саула, но не убил. И между этими двумя главами втиснута глава 25, рассказывающая о муже и жене (Навале и Авигее) и их делах с Давидом. Почему между двумя главами, повествующими о сходных событиях, помещен этот рассказ? Можно, конечно, ответить: потому, что хронологически это событие произошло между двумя другими. Но мы, однако, знаем, что историки и биографы избирательно используют имеющийся у них материал. Обычно всегда есть причина, почему выбраны те или иные события, и почему о них рассказывается именно в данном месте контекста.
Я считаю, что глава 25 была помещена между главами 24 и 26, чтобы показать (1) естественную склонность Давида в отношении мщения и (2) то, как он постигал волю Божью, пытаясь взять дело мщения в свои руки.
В первом стихе главы 25 сообщается о смерти Самуила и об уходе Давида и его людей в пустыню Фаран. В этой пустыне Давид не смог бы прокормить шестерых, не говоря уже о шестистах. Поэтому Давид решил заняться делом защиты. Он и его люди защищали стада, пасшиеся на скудной растительности (25:7, 8, 15, 16). Обратите внимание: я сказал: “Давид решил заняться делом защиты”, а не “рэкетом защиты” (как пишут некоторые комментаторы). Рэкет относится к бандитам, которые “защищают” людей, не нуждавшихся в защите, пока не явились эти самые бандиты. В противоположность этому, в пустыне Фаран была реальная нужда в защите. Заборов там не было, а дикие звери и дикие племена были в изобилии, так что отбившиеся от стада ягнята и козлята всегда были хорошей добычей.
Одним из тех, чьи стада охраняли люди Давида, был богач по имени Навал. “Был некто в Маоне, а имение его на Кармиле, человек очень богатый; у него было три тысяч овец и тысяча коз” (25:2). [Этот Кармил находился в Иудее, недалеко от Маона. Это не гора Кармил на берегу моря в северной части страны]. По характеру же он был такой, что вы вряд ли захотели бы его себе в соседи. “А он - человек жестокий и злой нравом” (25:3). Его слуги говорили: “А он - человек злой [дословно: “сын зла”], нельзя говорить с ним” (25:17). К тому же, он еще и пил (25:36).
Его имя - Навал - буквально означает “дурак, глупец”. Трудно себе представить, чтобы мать дала своему малышу такое имя. Возможно, это было искажение имени, данного ему при рождении; может, это было насмешливое прозвище. Но его знали под этим именем - оно приклеилось. Все его так звали, даже жена (25:25). Оно удачно его характеризовало.
Вторым главным персонажем в драме, описанной в главе 25, является жена Навала по имени Авигея. Ее имя означает “радость ее отца”. В стихе 2 говорится: “Эта женщина была весьма умная и красивая лицом” . Какое чудесное сочетание! Только о четырех женщинах сказано в Библии, что они были красивы; Авигея - одна из них. (Другие три - это Сарра, Вирсавия и Астинь).
Как же получилось, что эта красивая, умная женщина вышла замуж за такого дурака. Просто Авигею никто не спрашивал: браки устраивались родителями. Родители Авигеи могли считать богатого Навала завидной партией. Поскольку Авигея была красива, и Навал был не прочь жениться на ней. Вот и поженились Красавица и Чудовище, но они не “зажили счастливо”. У Авигеи были самые лучшие наряды, кататься она могла в самых лучших колесницах, могла устраивать богатейшие пиры - факт оставался фактом: она была замужем за подлым, мерзким дураком и пьяницей.
В начале главы мы узнаем, что было время стрижки овец (25:2), которое обычно широко праздновалось. В период стрижки овец было принято выражать признательность всем, благодаря кому сбор шерсти становился возможным, включая тех, кто сторожил стада. Когда Давид услышал, что Навал стрижет своих овец, он послал к богачу десять своих молодых людей, велев им сказать:
«И скажите так: “мир тебе, мир дому твоему, мир всему твоему. Ныне я слышал, что у тебя стригут овец. Вот, пастухи твои были с нами, и мы не обижали их, и ничего у них не пропало во все время их пребывания на Кармиле; спроси слуг твоих, и они скажут тебе; итак да найдут отроки благоволение в газах твоих, ибо в добрый день пришли мы; дай же рабам твоим и сыну твоему Давиду, что найдет рука твоя”» (25:6-8).
Отроки Давидовы пошли к Навалу, передали ему эти слова “и умолкли” (25:9). Они ждали, как коридорный в гостинице, который несет ваш багаж в вашу комнату, а затем останавливается с протянутой рукой. Между Давидом и Навалом не было заключено никакого договора, и не было никакого писаного закона, требующего от Навала, чтобы он что-то им дал, - точно так же, как нет писаного закона, который бы гласил, что вы обязаны давать “на чай”. Однако и тогда (как и теперь) всеми понималось, что, если вам была оказана услуга, вы должны выразить признательность. Все свидетельствует о том, что Давид и его люди заслужили определенную плату от Навала. Позже пастухи говорили Авигее:
«А эти люди очень добры к нам, не обижали нас, и ничего не пропало у нас во все время, когда мы ходили с ними, бывши в поле. Они были для нас оградою и днем и ночью [они осуществляли услугу охраны стад круглые сутки] во все время, когда мы пасли стада вблизи их» (25:15, 16).
За это Давидовы слуги ожидали награды. Но Навал решил сделать вид, будто не понимает, и начал оскорблять их:
«Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? Ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых я не знаю, откуда они?» (25:10, 11).
Навал утверждал, что никогда не слышал о Давиде, подразумевая, что он не знает об услуге, оказанной Давидом. (“Почем я знаю, может, это беглый раб”). Но если Авигея знала точно, кто такой Давид (ср. 25:28, 30), вероятность, несомненно, велика, что и ее муж тоже знал. Наверняка пастухи Навала в пору, предшествовавшую стрижке, возвращались время от времени домой и рассказывали о людях, защищавших их. Проблема Навала была не в том, что он не знал, кто такой Давид; проблема его была в том, что он был жаден и мертвой хваткой держал все, чем владел.
Гонцы вернулись к Давиду. Могу представить себе, как часовой кричит: “Люди возвращаются!” Голодный Давид с нетерпением ждет их появления. Уже разведен огонь, на котором будет жариться ароматный, жирный ягненок. Просто слюнки текут. И тут оказывается, что они вернулись с пустыми руками. “Что случилось?” - спрашивает Давид. Узнав обо всем, он приходит в ярость. “К оружию!” - кричит он своим воинам.
«Напрасно я охранял в пустыне имущество этого человека, чтобы у него ничего не пропало. Он платит мне злом за добро. Пусть Бог накажет меня, если до завтрашнего утра я оставлю в живых хоть одного из мужчин в семье Навала» (25:21, 22; Современный Перевод).
Не долго думая, Давид с лицом, пылающим, как его волосы, выступил в поход к дому Навала во главе четырехсот вооруженных воинов.
Не забудьте, что Навал не нарушил ни один закон либо договор. Он не угрожал жизни Давида. Все, что он сделал, - это (1) оскорбил Давида и (2) не выразил свою признательность за услуги Давида. Представьте себе официанта, которому вы не дали “на чай”, и который за это преследует вас с пистолетом в руке. (Мне случалось слышать отборнейшие оскорбления от людей, которые считали, что я дал им недостаточно, но ни один из них ни разу не пытался убить меня!) С какой стороны на это ни посмотреть, Давид перегибал палку. Четыреста воинов (плюс Давид) были готовы убить Навала и его слуг - ведь это все равно, что гоняться с пулеметом за тараканом! Имейте также в виду, что, поскольку Навал не совершил никакого крупного преступления, Давид шел на убийство - преднамеренное убийство, убийство чистейшей воды.
В этом месте многие комментаторы качают головами: “Это невероятно! И это тот же человек, который пощадил царя, жизнь посвятившего преследованию Давида с целью убийства. Теперь же он собирается убить ничтожество за то, что тот не сказал ему «спасибо»! Как можно объяснить такую перемену в личности Давида?” Я не думаю, что имела место перемена в личности. Я думаю, что в главе 25 мы видим естественную реакцию Давида. Я думаю, что мы видим то, что он хотел бы сделать с Саулом, что бы он сделал с Саулом, если бы тот не был помазанником Божьим. Кроме того, я думаю, что чаша его терпения готова была переполниться, и оскорбительные слова Навала оказались той самой последней каплей. “Мне приходится мириться с плохим отношением Саула, но уж от этого ‘сына зла’ я этого не потерплю!” - таким мог быть примерный ход его мыслей.
Хоть Давид и получил уже конкретный урок о мщении: нельзя мстить помазаннику Божьему, он не познал еще общего правила: нельзя вообще брать на себя дело мщения - кому бы то ни было.
Пока Давид готовил свой отряд к массовому убийству, один из слуг Навала известил Авигею о его планах. А теперь подумайте, что браку Авигеи не позавидовала бы ни одна женщина. Будущее не сулило ей ничего, кроме прозябания с несчастным глупцом-мужем. Когда она услышала о приближении Давида с четырьмястами вооруженных людей, как было бы легко поморгать глазами, усмехнуться краешком губ и сказать: “Надо пойти помолиться за мужа”. Когда бы она вышла из своей комнаты через полчаса или час, все было бы уже кончено. Несколько месяцев она бы поносила траур, а потом бы стала вкушать все прелести вдовства (она была бы самой богатой вдовой в округе), и никто бы не осудил ее!
Но не такова была ее реакция. Наоборот, она быстро разработала план спасения жизни своего мужа. При этом она сама подвергалась опасности, но она шла на это. Почему? Потому, что она, выходя замуж за Навала, поклялась в верности ему перед Богом. Он мог быть грубым, жестоким в обращении, отвратительным, но он был ее мужем, и она выходила за него замуж на всю жизнь! В наши дни бездумных разводов - как нам не хватает отношения Авигеи! Бог по-прежнему говорит: “Я ненавижу развод” (Мал. 2:16; Современный Перевод). И Иисус по-прежнему говорит: “Что Бог сочетал, человек да не разлучает” (Мф. 19:6).
Авигея быстро принялась за дело. Где только могла, она собрала еды, которой можно было бы накормить четыреста человек, погрузила все на ослов и отправилась на поиски Давида - одна женщина против армии мужчин, лелеющих мысли об убийстве.
Она перехватила Давида и его людей в долине. Соскочив с осла, она бросилась на землю перед Давидовым войском. Представляю, как испуганный Давид поднимает руку, чтобы остановить людей, как они топчутся в нетерпении продолжить свой путь к убийству. Стоя на коленях перед Давидом, Авигея обратилась к нему, наверное, с самым красноречивым призывом в Писаниях. (Подозреваю, что она не впервые просила прощения за мужа; она, вероятно, не однажды уже произносила эту речь с теми или иными вариациями!)
В своей речи всю ответственность за недопонимание Авигея брала на себя (25:24; см. также 25:28). Давид, должно быть, пришел в замешательство. Одно - убить такого никчемного человека, как Навал, и совсем другое - убить красивую женщину. Она умоляла Давида принять дар, который она привезла с собой (25:27). В своей речи она выражала ему большое уважение. (Она назвала Давида “мой господин” двенадцать раз, а себя - “твоя раба” шесть раз!) Она выразила уверенность, что Бог будет с Давидом (25:28-31). Эта речь является образцом для каждого, кто желает смягчить чей-либо гнев.
Авигея сделала главное - остановила порыв этого ожесточившегося человека ровно настолько, что он смог подумать о последствиях того, что он задумал.
«И ныне... Господь не попустит тебе идти на пролитие крови, и удержит руку твою от мщения; и ныне да будут, как Навал, враги твои и злоумышляющие против господина моего... И когда... Господь… поставит тебя вождем над Израилем, то не будет это сердцу господина моего огорчением и беспокойством, что не пролил напрасно крови и сберег себя от мщения» (25:26, 30, 31).
“Бог сделает тебя царем, - сказала Авигея, - и когда это случится, пусть за тобой не числится ни в людской памяти, ни в твоей совести, что ты убивал людей без причины, взяв дело правосудия в свои руки”.
То, как отреагировал Давид, еще раз показало, почему он был назван “мужем по сердцу Божию”. Дух Давида был способен учиться, на его дух можно было подействовать. Он сказал: “Благословен Господь, Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь не допустила меня идти на пролитие крови и отмстить за себя” (25:32, 33). Давид-горячая голова постигал бесценные уроки, которые ему понадобятся, когда он сделается царем: насилие вызывает большее насилие и, наоборот, сдержанность способствует мирному разрешению конфликта.
Мудрый Соломон сказал: “Не отвечай глупому по глупости его, чтоб и тебе не сделаться подобным ему” (Прит. 26:4). Возможно, эту притчу он узнал от своего отца Давида - ибо Давид был очень близок к тому, чтобы ответить глупостью на глупость.
Мы уже говорили, что стремление свести счеты никуда не приведет. Неизбежно наши попытки воздать людям неблагоприятно отражаются на нас самих и бьют по нам больнее, чем по ним. Однажды я решил, что один человек обошелся со мной несправедливо. “Я ему покажу! - подумал я. - Не буду с ним больше никаких дел иметь!” Но, в конце концов, я сообразил, что там, где мы жили, я больше ни к кому не мог обратиться за такого рода специализированной помощью. Я ему не мог никак повредить, себе же повредил бы очень!
В следующий раз, когда у вас появится соблазн отомстить, сосчитайте до десяти (или до двадцати, или до ста, или сколько понадобится, чтобы остыть), затем определите, сколько стоит мщение для вашей репутации, для спокойствия духа, для вашей души.
Развязка истории, рассказанной в главе 25, наступает очень быстро. Когда Авигея возвратилась домой, она не смогла рассказать Навалу о том, что произошло, потому что он был пьян (25:36). На следующее утро, когда он был трезв, она рассказала ему - и с ним случился удар. Через несколько дней он умер. (Невольно начинаешь думать, не Навал ли послужил прообразом богатого безумца из Иисусовой притчи в Лк. 12:16-21). Когда Давид услышал об этом, он сказал: “Благословен Господь... сохранивший раба своего от зла. Господь обратил злобу Навала на его же голову” (25:39).
Авигея, эта красивая и умная женщина, произвела на Давида сильное впечатление, поэтому он послал своих слуг к ней с предложением о замужестве, и они стали мужем и женой. История началась с желания Давида хорошо поесть и закончилась тем, что он нашел себе хорошую жену. Обратите внимание на противопоставление стихов 43 и 44 в 1 Цар. 25. В ст. 44 говорится, что Саул отдал Мелхолу за другого; в ст. 43 отмечается, что Авигея стала второй женой Давида. Всякий раз, когда Саул отнимал что-то у Давида, Бог ему это возмещал.
В тот день Давиду было преподано несколько бесценных уроков. Во-первых, личная месть не стоит той цены осуществлять дело мщения, все в итоге будет хорошо. Это то, чему мы все должны научиться.
ОСТАВЬТЕ ЭТО ГОСПОДУ (1 Царств 26)
Прошло совсем немного времени, и Давиду понадобились те уроки, которым его научила Авигея. Его снова предали зифеи (26:1), и вскоре Саул опять оказался в пределах досягаемости.
Саул со своей армией расположился на том месте, где зифеи в последний раз видели Давида: на холме Гахила. Когда Давид услышал, что Саул появился в этом районе, он не хотел верить этому; не хотел верить тому, что Саул опять не сдержал своего слова. Шпионы подтверждали это сообщение, но Давид отправился посмотреть сам.
Была ночь, когда Давид с небольшим отрядом прибыл на место, но с ближайшей горы в ярком лунном свете было хорошо видно, где спал Саул. Давид решил сделать последнюю рискованную попытку доказать, что он не имел в виду причинять Саулу никакого вреда И спросил Давид: “Кто пойдет со мною к Саулу в стан?” Его племянник по имени Авесса ответил: “Я пойду с тобою” (26:6).
Когда Давид с Авессой пробрались в лагерь Саула, они, должно быть, удивились, не обнаружив караула. В стихе 12 отмечается, что “сон от Господа напал” на всю Саулову армию. Двое смельчаков осторожно переступали через тела, пока не достигли самого сердца лагеря, где лежал крепко спавший Саул. Рядом с его головой в землю было воткнуто копье. Как и ранее люди в пещере, Авесса увидел в этом доказательство, что Бог желал, чтобы Давид убил Саула (26:8). И снова Давид отказался причинить вред царю, потому что тот был “помазанник Господень” (26:9; см. также 26:10).
На этот раз в словах Давида появилось что-то новое - то, чему он научился при своем столкновении с Навалом и Авигеей: тот факт, что мщение следует оставить на усмотрение Бога. “И сказал Давид: жив Господь! Пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет” (26:10). Другими словами, либо Саул умрет, как умер Навал, - “естественной смертью” от удара Господня, либо он умрет в битве, но одно определенно: Бог, в конце концов, рассчитается за все долги. (Так и случилось; оправдалось второе предположение: Саул погиб в битве).
Давид сказал Авессе: “Возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе” (26:11). Они начали осторожно пробираться из лагеря, затем спустились с холма, пересекли долину и поднялись на вершину соседней горы. Оттуда Давид закричал Авениру, спавшему рядом с царем для его защиты: “Кто равен тебе в Израиле? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? Ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя... Посмотри, где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его?” (26:15, 16). Давид хотел сказать, что он был лучшим другом Саулу, нежели его армия, потому что именно он, а не Авенир и не армия, не допустил, чтобы Авесса убил царя.
Саул узнал голос Давида и закричал в ответ: “Твой ли это голос, сын мой Давид?” (26:17). Давид ответил еще одной страстной мольбой к Саулу, снова заявляя о своей невиновности, предъявляя копье и кувшин в качестве доказательства, что он не враг Саулу. Он сказал:
«И ныне пусть выслушает господин мой царь слова раба своего: если Господь возбудил тебя против меня [послав на тебя злой дух], то да будет это от тебя благовонною жертвою; если же - сыны человеческие, то прокляты они пред Господом; ибо они изгнали меня ныне, чтобы не принадлежать мне к наследию Господа, говоря: ‘ступай, служи богам чужим’. Да не прольется же кровь моя на землю пред лицом Господа» (26:19, 20).
Больше всего Давида заботило не то, что он вынужден был жить беглецом, но то, что он не мог, как остальные Божьи люди, пойти к скинии на поклонение Богу! В отличие от некоторых из нас, которые только ищут предлога, чтобы пропустить собрание, его отношение было: “Возрадовался я, когда сказали мне: Пойдем в дом Господень” (Пс. 121:1). И он горевал, когда не мог туда пойти.
В своей волнующей речи он также упомянул урок, полученный им от Авигеи: “Да воздаст Господь каждому по правде его” (26:23).
Опять Саула вроде бы тронули эти слова. Он сказал: “Согрешил я” и “безумно поступал я”. (Саул говорил это чаще, чем кто-либо еще в Библии, но при этом совершенно не менялся. Если признанию греха не предшествует истинное раскаяние, оно бесполезно). Он стал молить: “Возвратись, сын мой, Давид; ибо я не буду больше делать тебе зла” (26:21). Он продолжал звать Давида “сын”, но теперь уже Давид не называл его “отец мой”. Давид знал, что Саул отдал его жену Мелхолу за другого. Саул больше не был его тестем; в доме Саула для Давида больше уже не было места. Давид не решился вернуться, и “пошел [он] своим путем, а Саул возвратился в свое место” .
Нет более важного урока в отношении мести, нежели урок, полученный Давидом: “Поручи это Господу”. Этой важной истине учит как Ветхий, так и Новый Завет: Второзаконие 32:35, 36; Евреям 10:30 и т.д. Самую мощную демонстрацию этой истины мы находим в жизни Христа. Петр писал:
«...и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам его: Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его; будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1 Пет. 2:21-23).
Христос “поручил мщение Богу”, и Петр говорит, что сделал Он это, как пример для нас.
Эхом откликается Павел в своем призыве в Рим. 12. В стихе 17 апостол пишет: “Никому не воздавайте злом за зло” . Сказано категорично. В этой фразе нет и намека на возможные исключения. Никому и никогда. Затем он продолжает: “Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь” (Рим. 12:18, 19). Обратите внимание: в этом отрывке вовсе не говорится: “Зло останется ненаказанным”. Напротив, в нем подчеркивается, что обидчики получат по заслугам, но не мы будем воздавать. Это территория Божья, не наша. Давайте оставим это Богу.
ПРОСТИТЕ И ЗАБУДЬТЕ (2 Царств 1)
Заканчивая урок, давайте пропустим на время тот период в жизни Давида, когда он и его люди жили среди филистимлян, и отметим последний принцип во взаимоотношениях Давида и Саула. “Простите и забудьте” - легко сказать, но трудно сделать.
В 1 Цар. 31 мы читаем о смерти Саула, который покончил с собой, бросившись на меч (ст. 4). Во 2 Цар. 1 Давид узнает о смерти царя. Может показаться, что вот, наконец, Давиду представляется возможность возрадоваться и тут же начать принижать человека, пытавшегося погубить его. Вместо этого, Давид оплакал Саула и написал в его честь прекрасную хвалебную песнь. В прошлом уроке о Давиде мы отмечали, что в этой песне Давид рассказывает о своих чувствах к другу, Ионафану. Однако мы не должны недооценивать того факта, что первым в песне всегда идет имя Саула, как и полагается “помазаннику Господню”, и много похвальных слов говорится в адрес царя.
«И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана сею плачевною песнью... Краса твоя, о, Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные! Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона… Горы Гелвуйские! Да не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, ибо там повержен щит… Саула, как бы не был он помазан елеем. Без крови раненых, без тука сильных... меч Саула не возвращался даром. Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее орлов они были. Дочери Израильские! Плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями и доставлял на одежды ваши золотые уборы. Как пали сильные на брани!» (2 Цар. 1:17, 19-24, 27).
Иногда на похоронах случается, что кто-то произносит хвалебное слово в адрес усопшего, чья жизнь была далека от совершенства, а люди слушают и бормочут: “Боже, какие лицемеры!” Лгал ли Давид, лицемерил ли, восхваляя Саула? Нет, все, что он говорил о Сауле, соответствовало действительности. Просто Давид сознательно говорил только о хорошем. Он не был неискренним, просто он сделал самый ценный выбор, какой есть и у нас: возможность простить и забыть.
Мир живет по принципу: “месть сладка”, но есть нечто слаще мести: это возвыситься над болью и обидой и простить. Это быть, как Иисус, молившийся: “Отче! Прости им, ибо не знают, что делают” (Лк. 23:34). Простить, чтобы самим быть прощенными (Мф. 6:14, 15).
“Простить и забыть” - устоявшееся, знакомое всем выражение. На самом деле, никто из нас не может забыть обиды в том смысле, что память о ней будет полностью стерта в нашей голове. Тем не менее, мы можем забыть так, как это делает Бог: мы можем усилием воли не держать обиды против того, кого мы простили, и мы можем не поднимать постоянно эту тему. Это самое делал Давид в своем плаче о Сауле.
Фрэнку и Элизабет Моррис, членам церкви Христовой, тяжело далось познание сладости прощения. Их единственный сын Тед, студент, погиб под колесами автомобиля, который вел пьяный водитель. Безутешные родители жаждали мщения, они требовали высшей меры наказания убийце их сына Томми Пайгеджу. Однако, когда обвинение ему изменили на непредумышленное убийство, срок ему даже уменьшили. В жизни Моррисов поселилась горечь. Но при этом они понимали, что их жажда мести противоречила учению Библии. Не только гнев переполнял их, но и чувство вины.
Об их эмоциональной одиссее написана увлекательная книга “Месть искупленная”. В ней рассказывается, как Фрэнк и Элизабет прошли путь от ненависти к любви, как они смогли простить Томми Пайгеджа и даже привели его ко Христу.
Если Давид смог сделать это, если Моррисы смогли, мы тоже можем. И да поможет нам Бог в достижении умения прощать и забывать.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Давайте сделаем эту проповедь возможно более личной и реалистической. Тот блестящий ящичек мщения, о котором я говорил в начале урока, все еще у вас? Если да, то давайте уберем ваш палец с кнопки. Храните ли вы в своем сердце горечь по отношению к кому-либо, кто вас обидел в прошлом? Постарайтесь понять, что, пока эта горечь сохраняется, человек, обидевший вас, продолжает контролировать вашу жизнь и ваши эмоции. От этой горечи ему не больно; больно вам. Вырвите ее из сердца, “подумав об источнике” и подсчитав высокую цену отплаты. Решитесь передать все Господу, позвольте Богу все уладить в Его время и в выбранном Им месте. Со своей стороны, познайте, как сладко сбросить груз горечи - простить и забыть.