— Запомните свет дня и вкус свежего воздуха. Кто знает, когда вы ощутите их вновь…
Иван Лазаревич
Гномьими тропами
— Запомните свет дня и вкус свежего воздуха. Кто знает, когда вы ощутите их вновь…
Эти слова я услышал на дне глубокого оврага где-то под Подольском. Произнесенные нарочито зловещим тоном, они были адресованы мне и еще двум неофитам, которых два более опытных товарища ведут на экскурсию. «Начало осмотра» — здесь, под ногами: неприметная дыра у подошвы склона. И в нее надо влезть, чтобы оказаться в сказочном мире…
— Ну, кто первый?
Этакая «проверка на вшивость». Новичков принято пугать, хотя нельзя сказать, что гиды только блефуют: здесь есть свои опасности. Тем не менее я решительно лезу в дыру. Сравнение с Алисой, которая таким же путем попала в Страну чудес, приходит много позже. Пока не до сказок: выглаживая брюхом камни и глину, зарабатывая первые синяки на локтях и коленях, я протискиваюсь узким лазом «к журналу» — первой опорной точке маршрута. Этот лаз оказался далеко не самым узким…
Но прежде, чем продолжить экскурсию —
Договоримся о терминологии
В мире, куда мы, пыхтя с непривычки, стараемся попасть, различаются два уровня и три специализации жителей. Уровни: профессиональный и спортивный. Специализации: спелеологи, спелестологи и диггеры.
Чем отличается профессиональный уровень от спортивного — долго объяснять не нужно. Первые ищут знаний, вторые испытывают себя на прочность и идут за дозой адреналина, что, в общем, тоже похвально.
Вот со специализацией в популярных изданиях постоянная путаница. Посему об этом подробнее.
Спелеологи — своего рода анти-альпинисты — изучают естественные пещеры. По спортивной спелеологии проводятся даже чемпионаты мира. Смежные специальности — геология, спелеоботаника, спелеозоология.
Спелестология считается одним из направлений спелеологии, однако весьма специфичным: это наука об искусственных подземных сооружениях, тесно соседствующая с историей и археологией.
Спелестологи подвизаются в старых, заброшенных катакомбах, шахтах, каменоломнях. Этим ребятам не везет больше всех: слово малоизвестное, и их то в спелеологи запишут, то в диггеры — и то, и другое неверно. Наконец, диггерство — путешествия по действующим подземным коммуникациям. Профессиональное диггерство — работа инженеров (подземелья тоже обслуживать надо), но нетрудно догадаться, что досужее любопытство в этих системах, мягко говоря, не поощряется. Причем если «туриста» отловят в тоннелях метрополитена, то ему грозит штраф… за нарушение правил пользования общественным транспортом. А вот если занесет его в подземные чертоги какого-нибудь военного объекта (находятся умельцы), неприятности могут быть и покруче.
Спелестологи тоже не любят излишней огласки. Но здесь дело не в подпольности занятия — оно как раз вполне разрешенное. Просто в последнее время некоторые излишне популярные каменоломни в Подмосковье (а их, только известных, насчитывается около двух десятков) превратились в тусовку со всеми неизбежными последствиями: столпотворением, обильным питием водки (прикольно: «не на воздусях, но под сенью»), навалами мусора… Утверждают, что некий перец, опубликовавший в Интернете схему проезда к этим каменоломням, был навеки проклят сообществом спелестологов.
В стране чудес
Наша экскурсия — тоже к достаточно известным, но не настолько «демократичным» каменоломням.
Здесь влажно, как в турецкой парной, и в любое время года постоянная температура. Правда, до «парной» она немного не дотягивает: +8°C. Полный мрак (если погасить фонари) и очень тихо. Здесь выпрямиться в полный рост — сказка, метры, которые удается проползти не по камням, а по глине — счастье. Но чаще всего приходится идти «ракоходами» — низкими, в половину роста, коридорами: на полусогнутых, держа голову едва выше пятой точки. Только приподнимешь — и черепом в камень — бумс! (В таких случаях принято говорить: привет, Система!).
Здесь только два измерения — по горизонтали. Вертикальный вектор практически отсутствует. Но в горизонтальной плоскости направлений столько, что одному без карты — ни шагу. В пещере сыро, кое-где под ногами вода, с потолка капает. В одном месте замечаю несколько пластов известняка, рухнувших явно недавно — сколы еще свежие.
Тот самый «журнал» — натурально, тетрадь, рядом ручка. Всякий вошедший, как и вышедший, обязан записаться. На случай, если поступит сигнал про кого-то заблудившегося, чтобы знать, сколько людей в системе, скольких надо искать.
Впрочем, про погибших под обвалами здесь рассказывают редко. Видно, не так уж часто и гибнут люди, реже, чем на Эльбрусе (хотя и гласит примета: монолит всегда падает спелестологом вниз). Гораздо чаще пугают рассказами про Непогребенного Лейтенанта и Белую Деву…
Легенда о Непогребенном Лейтенанте
Говорят, что во время войны в этих катакомбах местное население пряталось от бомбежек и артобстрелов. Молодому лейтенанту, родом из этих мест, довелось освобождать родную деревню от фашистов. Конечно, он не удержался, сразу после боя отпросился у начальства повидать родных. И как раз увидел, как его односельчане выбираются из пещер. Последними выходили жена и дети лейтенанта. И вдруг он увидел, что монолит, нависший над выходом, угрожающе покачнулся… Лейтенант бросился к пещере, подпер плечом многотонную глыбу и на долю секунды задержал ее падение. Родные успели выскочить, но рухнувший камень похоронил под собой лейтенанта. Однако, когда сельчане разбили и разобрали плиту, тела под ней не обнаружили…
Через пару дней приехали ребята из НКВД. Рассказам сельчан, конечно, не поверили, жену лейтенанта арестовали, как укрывательницу дезертира и отправили на «воронке» в город (она так и сгинула неизвестно где), а сами отправились проверить каменоломни.
Наружу выбрался только один, седой, как лунь, полусумасшедший. И больше НКВД туда не наведывался.
С той поры тем, кто с нечистым сердцем идет в каменоломни, грозит встреча с Непогребенным Лейтенантом, и ничего хорошего она не сулит…
Таких детсадовских страшилок, которые рассказывают в минуты привалов, множество. На кого они рассчитаны? Но живут и передаются из уст в уста… Тем не менее, в правилах спелестологов — не оставлять за собой мусор, все отходы производства выносить с собой. Конечно, вряд ли это из-за Лейтенанта. Просто в следующий раз они снова пойдут под землю, а помоек там и так уже достаточно.
Музей народного прикола
Со схемой здесь не заблудишься. В пещере полно ориентиров, и большинство из них отмечены на карте. Много надписей на стенах. Часть из них — старые, в основном это даты: окт. 1893, 1890, 11 окт. 1894. Но гораздо больше современных. «Лифты» — табличка с правилами пользования лифтом. Расположена как раз возле лаза в узкий «шкуродер», который идет сначала вверх, потом вниз. «Профсоюзная улица» — табличка с дома. Еще табличка: «Посторонним не входить», надписи: «Боря», а то и просто — «Убил». Кто убил, кого?
Многие гроты и коридоры имеют свое название. «Метрополитен» — длинный коридор с рельсами в глиняном полу (часть рельсов еще деревянные, с металлическими полосами поверху). «Автостоянка» — здесь для ориентира собрано десятка полтора моделей машин, некоторые из них — здоровенные жестяные игрушки детворы 50-х годов. Не лень кому-то было тащить? «Задница комара» (в фольклорном варианте грубее) — маленький грот с таким узким лазом, что протиснуться туда — надо сильно постараться. Есть места, оборудованные под то, чтобы посидеть, приготовить поесть и даже остановиться на ночлег. Хотя здесь «день» и «ночь» — понятия весьма относительные.
Есть и натуральный музей: вдоль стены на каменных полках — предметы обихода и труда тех, кто добывал здесь камень. Подковы, какие-то металлические короба вроде сумок, лампы…
На меня наставлен сумрак…
На обратном пути, к месту нашего привала, уже после «Метрополитена», «Задницы комара» и красивого естественного карстового грота, начинают садиться батарейки. Запасные у меня есть, есть и запасной фонарь, но я по неопытности все оставил в «Москве» — гроте, где у нас был привал и где лежат наши пожитки (не таскать же все с собой). Нестрашно — я не один, но неприятно: под ногами и по сторонам ни шута не видно. Ориентируюсь только на свет фонарей своих товарищей.
Длинный «ракоход» почему-то называется «12-метровый» — это что, издевательство? В длину он метров 30, а по высоте — едва 1/10 от своего названия. Его пройти несложно, но очень нудно. В него мы лезем уже второй раз (первый был на пути «туда»)… с едва тлеющим фонарем я раза три успеваю «поздороваться с Системой». Кое-где приходится передвигаться на четырех костях; мои колени и локти превращаются в сплошной синяк. Тщетно пытаюсь «вспомнить свет дня и вкус свежего воздуха»… Успокаивает только философская мысль: проходит все, пройдет и это. Терпение, друзья, терпение…
Наконец-то наш бивак. Перекур, чай, я реанимирую свой фонарик. Здесь, кстати, стоит искусственная елочка в серебряной мишуре — кто-то справлял Новый год. Всяк по-своему с ума сходит. Впрочем, я тоже. Уже сейчас, измотанный, мокрый и грязный, в сладком предвкушении выхода на поверхность, я понимаю, что буду долго вспоминать этот странный мир. И, может, вернусь сюда еще не раз…
