Со времён Караваджо художники экспериментировали с светом. Свет в темноте, свет от свечи или костра, отражение на металле. Мы видим игру света сквозь окно на полотнах Вермеера. Затем абсолютная игра света в работах импрессионистов. Сумерки и солнечные зайчики на соборе и лицах девушек в саду…. Свет, свет и везде он был натуральный. Но 20 век подарил нам освещение в тысячу свечей и это другой свет. Другая природа. Именно этот свет завораживает и манит заглянуть в чужие окна, прикоснулся к чужой жизни в работах замечательного певца электричества Эдварда Хоппера. Даже его пейзажи, одинокие мояки и здания создают впечатление, что это не солнечный свет, это прожектор. Так ярки и контрастны изображения и светотени. Его творческое кредо сложилось во времена «великой депрессии». Живопись и графика мастера отражают состояние американского общества этого периода, удивительным образом перекликаясь с содержательным пафосом поэзии Роберта Фроста, пьес Теннеси Уильямса, философией романов Джерома Сэлинджера и Курта Воннегута. В искусстве художника мы увидим и близость восприятия мира, присущую литературному гению Эдгара По. Впрочем, у каждого из исследователей наследия Хоппера возникают собственные аналогии. Сцены повседневности, ничем не примечательные на первый взгляд, в полотнах мастера обретали психологическую остроту, социальную значимость. При этом его работы лишены какого-либо пафоса, они преимущественно камерные по форме, интимные по смыслу. В картинах живописца, казалось бы, ничего не происходит: одинокие персонажи застыли в молчаливом ожидании, как в мизансценах драматического спектакля, содержание которого продиктовано жизнью «тихих американцев». Персонажи Хоппера будто погружены в состояние медитации. Отсутствие видимых признаков действия, созерцательность рождают в нашем сознании подобное впечатление, порой вводя зрителя в недоумение иносказательной формой образной интерпретации сюжета.
