Интересно, рождаются ли великими поэтами, или становятся?
Сегодня считается несомненным, что гением нужно родиться. А талантом - нет. Талант - не дар природы, а некая сумма слагаемых: природных задатков (которые можно развить - а можно ими и пренебречь), увлечённости и многолетней целенаправленной деятельности.
В 18 - 19 столетиях, когда отношение к детству вовсе не было восторженно - сентиментальным, и будущее ребёнка почти стопроцентно определялось родом деятельности родителей, ранние проявления поэтической одарённости никого особо не радовали. Ведь поэт, литератор - это НЕ могло быть профессией.
Но курс "Поэтика" входил в школьную программу. Грамотно написать стихи, пусть не претендующие на бессмертие, но по форме безупречные - это было для образованного человека умением обязательным. И поколение начала 19 века дало России целую плеяду талантливых поэтов - увлечение было массовым! Но гений - только один. Или всё же два, если Лермонтов начал писать при жизни Пушкина?
А самые первые стихи будущих гениев, написанные НЕ в порядке школьных заданий, а просто для себя, никто не заботился сохранять. Какие - то отрывочки дошли до потомков случайно.
Хотя бы вот это (автору здесь было лет 12):
Пастушка Лиза, потеряв
Вчера свою овечку,
Грустила и эху говорила
Свою печаль, что эхо повторило:
«О милая овечка! Когда я думала, что ты меня
Завсегда будешь любить,
Увы! По моему сердцу судя,
Я не думала, что другу можно изменить!
А этот восьмилетний поэт... практически не знал русского языка! Нет, конечно, с прислугой как - то объяснялся, но стихи - это же нечто высокое? Это же возможно только на цивилизованном французском?
Dis moi, pourquoi l'Escamoteur
Est-il sifflé par le parterre?
Hélas! c'est que lepauvre auteur
L'escamota de Molière.
Скажите мне, почему «Похититель»
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера.
И несколько лет спустя "прозорливый" профессор выдаст ему потрясающую характеристику: "Поверхностный французский ум. Едва ли он что - нибудь напишет по - русски!"
А он уже писал. Только учителям не показывал:
Виват, наш дружеский союз!
Виват, виват, студенты!
Не надобны питомцу муз
Ни золото, ни ленты;
Пускай с профессором седым
Я в сутки час зеваю;
Зато с бокалом круговым
Весь век не унываю.
Так ведь и его одноклассники писали не хуже... Один, как считали, даже лучше (ему здесь 13):
Систему новую Никандр изобретает:
В природе пустоту он доказать желает;
И всяк согласен будет в том,
Кто с головой его знаком.
***
Клит смеет утверждать в народе,
Что совершенства нет в природе,
Вступись за честь свою, Герод!
Явись и докажи собою,
Что ты и телом и душою
Пресовершеннейший... урод!
И вот этому автору около 13 лет:
Я - твой раб, моя царица,
Всё несу к твоим ногам,
Без тебя мне мир - темница,
О, внемли моим мольбам!
О, скажи, краса младая
Мне хоть слово! Но молю,
Полюби, не отвергая,
Так, как я тебя люблю!
Он же в 17 лет:
Бывали дни весёлые -
Я по три дня не ел.
Не то, чтоб было нечего,
А просто не хотел!
Питаясь чуть не жестию,
Я часто ощущал
Такую индижестию,
Что умереть желал!
И этому женоненавистнику - 13!
Однажды женщины Эрота отодрали;
Досадой раздражен, упрямое дитя,
Напрягши грозный лук и за обиду мстя,
Не смея к женщинам, к нам ярость острой стали,
Не слушая мольбы усерднейшей, стремит.
«Ваш подлый род один!» — безумный говорит.
(Странно - ведь этого поэта точно не драли. Ни в детстве, ни после детства).
Автору этих строк 15 лет:
Чорт возьми всех девок в свете,
От которых столько бед;
От которых в зиму, в лете
Никогда покою нет;
От которыих крестьянам,
Управителям, боярам,
Словом, людям в свете всем
Беспокойств живут тьмы тем!
Всё то, за что читатели справедливо считают его гением, этот поэт написал во второй половине жизни. А начал писать лет в 14.
Как же долго он искал свою золотую жилу...
А этот двенадцатилетний стихотворец относится к прекрасному полу весьма серьёзно:
Из-под тучи длинной, темной
Тихо выйдет месяц томный
За возлюбленной звездой,
И, предчувствуя награду —
Замирая — к водопаду
Прибегу я за тобой!
И когда с тревожной силой
Брошусь я навстречу милой
И замрут слова мои…
Губ моих не лобызая —
Пусть лежат на них, пылая,
Губы бледные твои!
Для потомства - вообще не поэт, а один из величайших мастеров прозы!
Все ли начинающие стихотворцы следовали моде, господствующей в литературе? Все ли начинали с подражания авторам известным и любимым?
Вот поэт, который не подражал вообще никому. Ему здесь 16 лет:
Даша милая, прости:
Нам велят в поход идти.
Позабыли турки раны,
Зашумели бусурманы.
Надо дерзких приунять,
В чистом поле погулять.
Изготовлен конь мой ратный,
Закален мой меч булатный,
И заточено мое
Неизменное копье...
"Знай, турецкий забияка,
Черноморского казака!
И не суйся в спор потом
С нашим батюшкой царем".
И, потешившись с врагами,
С заслужёнными крестами
Ворочуся я домой
Вечно, Даша, жить с тобой!
Это Ершов Пётр Павлович. До "Конька - горбунка" ещё два года, но первые публикации стихов уже есть, так что поэт не совсем "ниоткуда". Его детского портрета нет, но сохранилась фотография его сына. Возможно, Петруша в детстве выглядел так же:
Какая же тема в стихах начинающих гениев отсутствовала напрочь? Заметили? Верно. НИКТО не писал стихов о матери. Считается, что этой темы до Некрасова в русской поэзии вообще не было!
Скорее воспоют няню, близкую и понятную, чем дворянскую маму, которая и в детскую - то заглянет не каждый день...
Но неужели у всех мамы были холодно - отстранёнными?
Сколько лет автору этих строчек - мы не знаем, но не более четырнадцати. К своим ранним стихам относился столь легкомысленно, что не сохранилось почти ничего. Разве что вот это мама сохранила:
"К портрету нашей маменьки".
Иных веселье убегает,
С тобой оно живет всегда:
Где разум с красотой блистает,
Там не скучают никогда.
Являя благородны чувства,
Не судишь ты страстей людских;
Обняв Науки и Искусства,
Воспитываешь чад своих.
В таком уединенье скромном
Ты так добротами блестишь;
Как ангел в храме благовонном,
Всем обожать себя велишь.
Обычные дети, обычные увлечения, простенькие, наивные стихи...
Ничто, казалось, не предвещало Золотого Века русской поэзии.
