Вероятно, одна из лучших книг, написанных на русском языке и содержащих воспоминания о прожитой жизни – мемуары русского религиозного философа Николая Онуфриевича Лосского.
Это большое, развёрнутое повествование, действительно охватывающее всю жизнь автора, длившуюся почти девяносто пять лет, подробная картина событий не только внешних, но и глубоко внутренних, затрагивающих сознание автора, его переживания и мысли, его стремление к полноте бытия. Вопреки возможным опасениям, воспоминания эти написаны очень ясным и чистым русских языком, сохранившимся у той части эмиграции, которая и вне России оставалась верной традициям отечества. Из всех эмигрантов, с кем мне приходилось беседовать, такая лёгкая, прозрачная, словно хрустальная речь была только у Сергея Шмемана, сына протопресвитера Александра Шмемана, автора многих богословских книг.
Воспоминания Николая Лосского были опубликованы в трёх номерах журнала «Вопросы философии» в 1991 году. Есть какая-то странная, но правильная закономерность в том, что в год, когда рушилась одна империя, идеологический журнал формально всё ещё правящей партии, печатал мемуары свидетеля падения другой великой империи. Вот как начиналась глава книги Лосского, посвященная событиям 1917 года:
«После опыта революции 1905 года я понял, что революционный поворот, сполна опрокидывающий историческую государственную власть, есть величайшее бедствие жизни народа. Поэтому февральская революция 1917 года вызвала во мне чувство ужаса. У меня было мистическое восприятие исчезновения государственной организующей силы, социальной пустоты на её месте».
Ещё более зияющая социальная пустота возникла в стране в 1991 году. Заполняли её кто как и кто чем мог, начиная с самого нижнего, полуподвального и подвального уровня и вплоть до верхних этажей общества.
В среде интеллигенции и столичной, и провинциальной царил разлад. В Костроме, пожалуй, единственным, если не бесспорным, то уважаемым многими авторитетом был литературный критик Игорь Дедков. В 1997 году он уехал в Москву и стал обозревателем журнала «Коммунист», который после августа 91-го и запрета Компартии получил новое название – «Свободная мысль», из «Савла» в «Павла». В июне 1992-го Дедков приехал в Кострому. На что он надеялся? Вряд ли на поддержку вчерашних земляков – чем они могли помочь в литературно-политических боях без правил, которыми увлеклась в ту пору мыслящая Москва. Возможно, Игорь Александрович продолжал, хоть краем сердца, верить в способность провинции держаться здравомыслия и покоя. Вышло, однако, совсем не так.
Встреча проходила в Доме печати, который ещё не заняла Костромская телерадиокомпания. Народа собралось много – за полусотню, в основном, журналистов, но были и преподаватели костромских вузов. Дедков начал с того, что сказать о литературе ему нечего – современная литература отсутствует, и привёл пример сна, в котором видишь знакомого, почти родного человека. Он сидит к тебе спиной, ты подходишь – и чужое лицо обращается в твою сторону. Нечто подобное произошло и с демократией. У нас, сказал Дедков, фантастическое перепроизводство слов – безответственных, лживых и наглых. Потом пожалел, что КПСС не была расколота ещё в начале 1991 года – если бы в партии образовалась ревизионистское крыло, возможно, жизнь пошла бы другим путём. Высказался и о революции – «это спонтанный процесс, а не эксперимент, как любят сейчас говорить». И всё это с какими-то обиженными, вялыми интонациями.
Только закончил Дедков, на первом ряду вскочил какой-то мужчина и принялся обвинять Игоря Александровича, что он зависимый человек и конформист. «Вчера объявили, что будет выступать Дедков, перепутали ударение, и сегодня, действительно, я слушал Дедкова, а не Дедкова. Вот если бы вы обличили нынешних демократов…» Организаторы встречи взвились: «Не навешивайте ярлыков!» Из задних рядов закричали: «Фамилию назовите!» Кто-то добавил: «И документы надо проверить». Под лёгкий скандальчик мужчина представился преподавателем сельхозинститута. Дедков ответил ему, что не является зависимым человеком. «А демократы… Я про них, кажется, сказал».
Действительно, сказал, сравнивши, как работали секретарши у прежних хозяев и как у нынешних. Теперь они даже не записывают, кто звонил и не сообщают этого своим начальникам. И про машины сказал: раньше служебные автомобили выстраивались по одной стороне Старой площади, и места хватало, а сейчас по двум сторонам, и места не хватает и есть иномарки. И про Гайдара сказал: «Я к нему с симпатией отношусь, мы вместе работали. А теперь Гайдар принимает представителей редакции, где он трудился, в кабинете Горбачёва. Очень любит новая власть менять кабинеты».
Народ расходился недовольный. Стоило ли собираться, чтобы услышать от критика, словам которого верили, такую сентенцию: «Я не люблю государство. Я надеюсь, оно всё-таки когда-нибудь отомрёт». Философа Лосского отсутствие государства ужасало. Шестидесятник Дедков ждал, когда же оно исчезнет.