Предлагаемый вам материал часто имеет оригинальное название "Плавание крейсера "Карлсруэ" и считается выдержками из дневника капитана-лейтенанта Ауста. Известно, что первоначально статья была напечатана в "Морском сборнике" (1916), поэтому не удивительно, то некоторые события имеют субъективную оценку и иногда расходятся с общепринятым мнением. Соответственно, редакция русского Морского Министерства, помещая его в "Морском сборнике" считала необходимым указать, что высказанные автором неверные суждения остаются на его совести. Поэтому сразу хочу предугадать высказывания отдельных "горячих голов", типа "аффтор врет, все было не так" - сто лет назад автору с борта крейсера сложно было сохранить объективность. Но в комментариях было бы любопытно увидеть пояснения к тем событиям. События датированы 1914 годом.
Второй раз данный материал был опубликован уважаемым Н.И.Печуконисом в его сборниках "Бриз" (№15, 16, 18/1997 года) - вспомним труд этого человека и выразим свою благодарность.
ПОСЛЕДНИЕ МИРНЫЕ ДНИ КРЕЙСЕРСКОЙ СТОЯНКИ
У ВОСТОЧНЫХ БЕРЕГОВ АМЕРИКИ
13 июля. Сегодня германский посол в Мексике, отставной контр-адмирал фон Гинце потребовал от крейсера "Дрезден", стоявшего в это время в Вера-Круц, чтобы он с 15 июля ожидал в Пуэрто-Мексико прибытия президента Мексиканской республики Хуерта, и его военного министра Бланкета вместе с их семействами. Все они должны были отправиться пассажирами на "Дрездене" и английском крейсере "Бристоль", идущем совместно с ним в Кингстон на Ямайке. Перед своим отъездом Хуерта должен был отказаться от своего поста президента.
15 июля. После совещания командиров "Бристоль" ушел в 6 часов вечера в море для следования в Пуэрто-Мексико. Капитан 2-го ранга Келер, командир "Дрездена", подождал его ухода и вскоре тоже ушел на "Дрездене" из гавани. Так как посол придавал большое значение сохранению в тайне предприятия, то для "замаскирования" правили сначала курсом Ost и, при переходе флагманского американского корабля, на котором находился адмирал Бадгер, бывший старшим на рейде Вера-Круц, была сделана с "Бристоля" следующее радио: "Надеюсь быть через две недели обратно вместе с ""Карлсруэ", после чего "Бристоль" лег на курс на Пуэрто-Мексико. Несмотря на строгую тайну на "Дрездене", где, кроме командира, знали о цели прихода похода только старший офицер и ревизор, в день ухода крейсеров из Вера-Круц о ней говорил уже весь городе.
16 июля. Утром оба крейсера встретились у устья Тоатцакоалькоса и вскоре пришли на якорное место рейда Пуэрто-Мексико. Хуерта высказал непременное желание, чтобы на "Дрездене" были посажены только он, военной министр и один лакей, семьи же и свита должны были идти на "Бристоль". Об этом разделении говорилось на совещании перед выходом из Вера- Круц, и англичане не сделали никаких возражений.
Семейства уже приехали в сопровождении сильной военной охраны; прибытия Хуерты и Бланкета ожидали. Еще в тот же день после полудня на "Бристоль" были посажены приближенные президента, но на следующий день все они были, к нашему удивлению, высажены обратно.
17 июля. Английский крейсер уверял, что он еще не получал приказания об уходе. Это приказание не пришло ни 18-го, ни 19-го июля. Наконец он начал утверждать, что "Бристоль" получил инструкции лишь охранять семейства в Пуерто-Мексико, но отнюдь не перевозить их в Кингстон. Вечером в этот день прибыл Хуерта. Он не хотел уезжать, пока "Бристоль" не возьмет семейства. Таким образом из-за странного поведения англичан приходилось откладывать уход "Дрездена", а вследствие этого и смену его крейсером ""Карлсруэ", после чего "Дрезден" должен был возвращаться в Германию, что по настоятельному требованию адмиралтейства должно было быть возможно ускорено.
18 июля. После полудня президент и военный министр сделали визит нашему командиру. Одновременно с этим их жены и дочери и некоторое число мексиканских офицеров были приглашены на чай на крейсер. Играл судовой оркестр и были танцы. Дочери Хуерты вели себя так странно, что явилось подозрение, что они были навеселе.
20 июля. Между тем Хуерта заказал для своих приближенных пароход, который уже пришел из Вера-Круц. Но он все-таки просил, чтобы его жену, четырех дочерей, одного лакея и жену с дочерью военного министра взяли бы на "Дрезден". Командир согласился, и 20-го июля они все были посажены. В 6 часов вечера "Дрезден" ушел со своими пассажирами, сделав это на три дня позже, чем предполагалось.
21/23 июля. Переход не сопровождался ничем особенным. Из внимания к пассажирам, которые все страдали морской болезнью, правили в видимости берегов Юкатана. Хуерта был страшно доволен тем, что он так долго может не терять из глаз родного края. Он думал, что командир выбрал этот курс из любезности к его особе.
Командир уступил свою каюту жене Хуерты и ее дочерям подросткам. Сам Хуерта помещался в каюте старшего офицера, а Бланкет и остальные дамы в каютах офицеров. Рубка на палубе представлена была также в их распоряжение, и днем для их развлечения играла музыка, если только морская болезнь не держала их в каютах. Как впоследствии выяснилось, госпожа Хуерта была принята на английском крейсере совершенно неподобающим образом. Во всяком случае ей у англичан очень не понравилось, и она была высажена от них на берег по ее собственному желанию, ибо она предпочитала лучше жить в узком и душном спальном вагоне, чем на "Бристоле".
24 июля. В виду острова Ямайка мы получили радио о натянутых отношениях между Сербией и Австро-Венгрией, которая накануне поставила первой ультиматум.
В 1 час пополудни "Дрезден" вошел в Кингстон и ошвартовался у угольной пристани общества Гамбург-Американской линии. Хуерта и его свита были высажены. Президент горячо благодарил командира за гостеприимство. Оставляя судно, он подарил командиру на память свой золотой карандаш, которым во время своего президентства подписывал все повеления, старшему офицеру - старую испанскую золотую монету, полученную им в подарок от одной старой гадалки, и которую он после того носил, как талисман, ревизору свой револьвер; а всем офицерам и матросам, которые его встречали, - по золотой монете на память.
Крейсер «Карлсруэ» уже ушел в Порт-о-Принц, где его присутствие было необходимо вследствие вспыхнувших там беспорядков. Командир и свободные от службы офицеры воспользовались кратковременной стоянкой, чтобы осмотреть английский город Кингстон и его окрестности. После окончания угольной погрузки в 6 часов вечера "Дрезден" вышел в море.
25 июля. В море из Кингстона в Порт-о-Принц. По дороге было получено радио от командира английского крейсера "Бервик", в которой он желал счастья нашему командиру на его новом хорошеньком корабле "Карлсруэ", который он видел в Порт-о-Принце. "Бервик" шел в Гавану и надеялся скоро встретиться там или в Мексике.
"Дрезден" во время своей первой стоянки в Пуэрто-Мексико был там одновременно с "Бервиком", и английский командир произвел симпатичное впечатление на капитана 2-го ранга Келера. Пожелание, таким образом, скорейшего свидания было в тот момент с обеих сторон совершенно непритворным.
В 5 часов вечера "Дрезден" стал на якорь вблизи "Карлсруэ" в Порт-о-Принц. Все было уже приготовлено для смены командиров. Капитан 2-го ранга Людеке и еще один офицер должны были перейти на "Дрезден", мой командир и я на «Карлсруэ».
О волнении в республике негров можно было заключить лишь вследствие присутствия на рейде американского линейного корабля.
26 июля. Утром произошла смена командиров. Новый командир сказал команде на «Карлсруэ» короткую речь, законченную одним "ура" в честь Императора. "Дрезден" первоначально должен был оставаться в Мексике лишь короткое время, только до встречи с "Карлсруэ", и экипаж его рассчитывал на скорое возвращение на родину. Большая часть офицеров и унтер-офицеров были женаты, поэтому мысль о родине читалась на лице у каждого, и теперь радость перед предстоящим походом в Германию была велика, в особенности после того, как этот поход несколько раз откладывался. Когда я являлся к старшему офицеру по случаю перехода на "Карлсруэ" и желал ему скорого и радостного свидания с семьей на родине, он сказал пророчески: "Кто знает? Может быть Вы будете дома раньше меня".
Первое впечатление, произведенное на нас нашим новым кораблем, было не очень хорошее. В отношении жизненных удобств мы были избалованы "Дрезденом". Каюты, кают-компании и помещения были там сравнительно прохладные, и в них было много воздуха. На "Карлсруэ" в каюте командира была такая невыносимая жара, что он сразу устроился в своей походной рубке на мостике, а своим помещением пользовался лишь для приемов. В море было немного лучше, так как получался приток воздуха из иллюминаторов. В помещении штурманского офицера, ревизора и канцелярии было тоже душно; в офицерских каютах находившихся в жилой палубе в кормовой части, было не лучше.
В 4 часа пополудни "Карлсруэ" вышел в море на Гавану.
27 июля. Никаких особенных событий.
28 июля. Около полудня, одновременно с небольшим итальянским крейсером, "Карлсруэ" вошел в Гавану. Сейчас же приступил к погрузке угля. Командир сделал визиты представителю американского правительства и нашему посланнику.
В городе было уже получено известие о начале войны между Австро-Венгрией и Сербией. Вечером командир и некоторые офицеры были на ужине в нашем посольстве. Разговор главным образом, шел о политическом положении.
29 июля. Так как можно было ожидать известий об обострении отношений в Европе, то командир отложил прежде всего наш уход на один день: стоя в Гаване, мы были в непосредственной связи с Отечеством. Кроме того нам было известно, что в Вера-Круц, цели нашего похода, были собраны все английские и французские боевые силы со станции Восточной Америки, в то же время положение дел в Мексике не давало повода к беспокойству.
После полудня был устроен прием немецкому "Flottenverein" (общенациональная немецкая организация "Морская Лига" ) на "Карлсруэ". Всякая официальность была забыта. В то время, когда на шканцах танцевали и смеялись, вдоль передней части корабля стояли угольные баржи, и к звукам музыки примешивался грохот угольных лебедок и кранов на шкафуте. Развлечение и работа были отделены друг от друга лишь парусиновым обвесом.
Большая часть гостей, а именно молодые дамы были американки или испанки. Политика была главной темой разговоров в этот день на "Карлсруэ", что не часто случается на балах. Положение дел всеми признавалось очень серьезным. Все были убеждены, что "Карлсруэ" из Гаваны попадет сразу в бой. Поэтому дамы записывали на карточках и веерах наши фамилии, чтобы потом нас вспоминать. Командир итальянского крейсера считал своим долгом, после посылки для поздравления с приходом и личного визита, прислать к нам офицера подтвердить, что если он в чем-либо может быть полезен, то он к нашим услугам.
30 июля. Около 10 часов утра "Карлсруэ" вышел из Гаваны. Командир получил уведомление об обострении отношений между тройственным согласием и центральными державами, как следствия войны, объявленной Австро-Венгрией Сербии; поэтому он решил не идти пока в Вера-Круц, но держаться в море вблизи Гаваны, ожидая дальнейшего развития событий. Крейсер находился в тесной связи с радиостанцией Гаваны.
31 июля. В течение этого дня, полного ожиданий, производили всесторонние боевые учения на крейсере до обеда, а после обеда производили тревоги и учебные стрельбы. Во время обеда телеграмма сообщила, что грозит вспыхнуть война. О наших предполагаемых врагах нам было известно следующее:
1) Флагманский корабль английского адмирала и начальника 4-ой английской эскадры крейсеров, сэра Христофа Крэддока, броненосный крейсер "Саффолк" стоял в Вера-Круц. Маленький крейсер "Бристоль", близкий по величине к "Карлсруэ", вышел из Пуэрто-Мексико. Броненосный крейсер "Эссекс" был в Канаде, "Ланкастер" - в Бермуде. Оба крейсера были того же типа, что и "Саффолк". Маленький крейсер "Глазго" (типа "Бристоль") был в Рио-де-Жанейро.
2) Французский броненосный крейсер "Конде" был в Вера-Круц, а "Декарт" в Тампико.
3) Наш приятель "Бервик" типа "Саффолк" ушел из Гаваны несколько дней тому назад. Командир наш не верил англичанам и высказывал предположение, что "Бервик", конечно, срочно вернется в Гавану. Сегодня же было точно известно, что этот крейсер, действительно, повернул и опять пошел в Гавану. Было очевидно, что англичанин повернул нарочно, чтобы находиться к нам поближе. Этот факт грозил нам непосредственно и ясно доказал нашему командиру, что нельзя сомневаться в образе действий Англии в случае войны между нами и Россией или Францией. Было несомненно, что при объявлении войны России произойдет война и с Англией.
Продолжение следует...
Примечание: используемые в тексте статьи обороты речи, построение фраз, наименование населенных пунктов соответствует исходным записям...
Источники: сборник "Бриз" №14/1997 г. (сост. Н.И.Печуконис); Корбетт, Дж. Операции английского флота в первую мировую войну. - Мн.:Харвест, 2003.- 480 с.
