Чтобы дать наиболее полную характеристику участия 10-го Донского казачьего полка в боевых действиях во время 1-й Мировой войны, следует начать с эпизода из романа Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон». Донской атаман, бывший командир Десятого полка Петр Николаевич Краснов, предстаёт перед читателями так:
«В слободе Бутурлиновке был устроен смотр, только что вышедшему из боя, Гундоровскому георгиевскому полку. Краснов после смотра стал около полкового штандарта. Поворачиваясь корпусом вправо, зычно крикнул:
«Кто служил под моей командой в Десятом полку - шаг вперед!».
Почти половина гундоровцев вышла перед строй. Краснов снял папаху, крест-накрест поцеловал ближнего к нему немолодого, но молодецкого вахмистра. Вахмистр рукавом шинели вытер подстриженные усы, обмер, растерянно вытаращил глаза. Краснов перецеловался со всеми полчанинами. Союзники были сражены, недоумённо перешептывались. Но, удивление сменили улыбки и сдержанное одобрение, когда Краснов, подойдя к ним, пояснил:
- Это те герои, с которыми я бил немцев под Незвиской, австрийцев у Белжеца и Комарова, и помогал нашей общей победе над врагом».
Хронология указанных боевых событий здесь полностью отсутствует и поэтому обратимся к записям в журнале военных действий полка.
Захват железнодорожной станции Белжец (расположена в Люблинском воеводстве, на востоке нынешней Польши), в котором принимали участие казаки 10-го Донского казачьего полка, произошёл 1 августа 1914 года. Бои под селением Комаров (находится в Люблинском воеводстве, нынешней Польши), велись с 10 по 18 августа 1914 года, а разгром немецких воинских частей у села Незвиска (Городенковский район, Ивано-Франковской области, нынешней Украины) датирован 24-28 февраля 1915 года. Конечно, эти три вехи на боевом пути 10-го Донского казачьего полка не могут полностью охарактеризовать всю его, поистине героическую деятельность, на протяжении трёх с половиной лет войны, но определённое представление всё же дают.
23 февраля 1915 года полковник Краснов Пётр Николаевич отправил в штаб 1-й Донской казачьей дивизии такое донесение: «Полк занимает позиции под Незвиской. Бригада конницы противника занимает деревню Незвиска. Четырех орудийная батарея противника находится за высотою 317 и ведёт перестрелку (так в тексте) по нашим взводам. Подступы к противнику идут по глубокому оврагу. Думаю, что ночью он уйдет. Устанавливаю наблюдение за ним». В этот же день, донесение от Краснова было дополнено информацией о занятии деревни Подверче и было также указано, что на южной опушке леса у этой деревни, в хатах, стояло два пулемета, которые обстреливали улицу, а гололёд и глубокий снег очень мешали решительным действиям ночью. На следующий день, 24 февраля 1915 года Краснов сделал такую запись в полевой книжке:
«Ночь прошла спокойно. Разъездами обнаружено два небольших окопа. В окопах было человек по двадцать пехоты или спешенной конницы, при двух пулеметах. Четырёх орудийная батарея оставалась на позиции за деревней Незвиска. Утренних донесений не имею. В 7 часов утра начинаю наступление 2 сотнями и 2 пулеметами через деревню Подверче и 2 сотнями по дороге на высоту 311. Наступление поведу быстро, насколько позволит страшно тяжёлая местность с крутыми, труднодоступными берегами оврагов».
В полковом журнале военных действий события этого памятного дня - 24 февраля 1915 года описаны очень подробно.
24 февраля (1915 года).
Ночью получено приказание 10-му полку с четырьмя пулемётами и двумя орудиями с рассвета атаковать деревню Подверче, высоту 311, занять Незвиску и закрепить её за собою.В 7 часов утра командир полка выдвинул рысью 6-ю сотню, за нею 3-ю и 4-ю сотни, а 5-ю оставил в прикрытии артиллерии….Сотни начали ещё в предрассветном тумане наступление и продвижение вперёд. Германцы открыли стрельбу из пулемётов, имея два пулемёта на высоте восточнее Незвиски и два пулемёта на шоссе, недалеко от винокуренного завода. Манёвр сотни удался вполне. Есаул Захаров (Григорий Никитич) очень быстро вошёл со своими казаками во фланг и тыл неприятелю. В то же время 4-я сотня начала подходить со стороны винокуренного завода. Хорунжий Лазарев (Роман Григорьевич) с вахмистром Богучарсковым, урядником Куркиным и приказным Красновым, увидали германский пулемёт, который атаковали в пешем строю и овладели им. Зарублен шашками офицер- пулемётчик и прислуга. Все сотни одновременно, с криком «Ура!» бросились в шашки на село Незвиску, уничтожая врага. При этой стремительной атаке был убит вахмистр Богучарсков. (У противника) убито три германских офицера и уничтожено три эскадрона 1-го Лейб-Кирасирского (австрийского) полка и 8-го драгунского прусского. Семь офицеров было ранено и ранеными (были) взяты в плен и трое взято здоровых. 6-я сотня взяла ещё один, вполне целый и исправный пулемёт, кроме того взято в плен 26 здоровых германцев и 5 раненых, 14 лошадей и подвода офицерского собрания. В 10-м полку, кроме вахмистра Богучарскова, были убиты урядники Куракин и Палкин.
Почти по горячим следам в газете «Донские областные ведомости» от 19 марта 1915 года была опубликована статья Краснова Петра Николаевича «Взятие донцами деревни Незвиски»
«В семь с половиной часов утра 24 февраля (1915 года) четыре сотни были спешены для атаки деревни к востоку от перевала.
Первый участок заняли 6-я и 2-я сотни под командой есаула Захарова (Григория Никитича ) и подъесаула Бочарова (Константина Помпеевича) На левом участке находились 3-я и 4- я сотни с войсковым старшиной Тапилиным (Евгением Ивановичем) и подъесаулом Плешаковым (Михаилом)
С двух тысяч шагов противник открыл по наступающим сильный пулемётный огонь. Донцы не дрогнули. С пиками в руках, они быстро проходили вперёд. Удалось поднять несколько вражьих пуль. Вот так сюрприз … Оказались германские. Первые немцы на этом фронте!
До 1200 шагов противника видно не было. Из замаскированных снегом окопов, немцы безнаказанно обстреливали наши цепи ружейным огнём. По плану, выработанному ранее, левая группа должна была задержаться. Правый участок заходит плечом. Предполагалось развернуть действия с запада - по шоссе к деревне. Но казаков было трудно остановить. Они почувствовали противника и сразу перешли в наступление. А противник сейчас же обнаружил намерение уйти».
Далее в очерке приводится рассказ об этом бое от лица одного из казачьих командиров - сотника Пятницкова (Александра Ивановича):
- Когда цепь подошла к оврагу - я хотел её остановить. Впереди были два разведчика: казаки Далатин и Чистиков. Они мне кричат: "Ваше Благородие! Идите сюда. Немцы здесь!"
Я поднялся на кручу и увидел немцев. Тогда я крикнул: «Вперёд ребята!»
Я хотел только, чтобы казаки увидели цели. Но они с места крикнули «Ура!» И бросились к неприятельским окопам. Здесь было полтора спешенных эскадрона. Под пулемётным и ружейным огнём мы поднялись на скат и пошли в атаку. Немцы бросились бежать. Казаки их нагоняли и вряд ли хоть один из них ушёл. Кого не перекрестили шашкой, тех догнала пуля. Три немца уносили пулемёт. Офицер их подгонял. Несколько человек отстреливались из винтовок. Я побежал за пулемётом. Один пулемётчик остановился и выстрелил в упор из револьвера. Он промахнулся. Я его зарубил. Казаки покончили с остальными. Германский офицер скакал на выручку. Несколько выстрелов по нему. Он продолжал скакать, потеряв каску, наклонившись к самому седлу. Ударом шашки я ему раскроил череп.
- Вот видите, погнулась шашка. А ещё говорят, - не гнутся золингеновские клинки.
После красноречивого, с ярко-кровавыми подробностями рассказа сотника Пятницкова (Александра Ивановича), в газетной статье следовало описание тактики того памятного боя.
«Такое безостановочное движение к тому месту, где шоссе входит в деревню, внесло смятение в ряды противника. Ему грозило быть отрезанным. Этот момент использовал войсковой старшина Тапилин (Евгений Иванович). С криком «Ура» он бросился вперёд. Быстро достигли шоссе. Оно было ещё внизу, там, глубоко в ущелье. К нему можно было только скатиться по обледенелой круче.
Остановиться, - не зависело уже от нас. Остановка могла быть только у шоссе, а противник в этом пункте стреляет из двух пулемётов. Они были поставлены у входа. При каждом пулемёте шесть человек прислуги. Они открыли убийственный огонь! На счастье, глубина снега не позволила подойти всем одновременно. Это спасло казаков. Первым у ущелья опустился хорунжий Лазарев (Роман Григорьевич). С ним вахмистр Порфирий Богучарский, урядник Григорий Куракин и приказный Иван Киселёв. Глянули вниз и обомлели - вышли прямо к пулемёту. Оставалось одно - скатиться. Это и было сделано без малейших колебаний. Куракин пал тут же, сражённый десятками пуль. Это был свинцовый дождь. Слава тебе, герою! Пусть, твоя родная, Митякинская станица, гордится твоим подвигом!... Упал израненный вахмистр Богучарский, - в числе других тяжёлая рана в голову на вылет. Но хорунжий уже рубит наводчика, а молодец Киселёв, всадил пику в унтер-офицера … Остальные четверо сдались. Вниз скатываются ещё казаки. Немцы, стоявшие со вторым пулемётом уступом к первому, растерялись. Они побежали к деревне. Пулемёт потащили с собою. Казаки не упустили, конечно, такой добычи. Их догнали и взяли в плен. Деревня Незвиска своей северной стороной упирается в Днестр. На юг она тянется на полторы версты. С запада на восток её пересекает шоссе - единственный путь в этих занесённых снегом местах...
Что здесь бросилось в глаза - это хвост колонны коноводов (австрийских). Они уходили по шоссе через такое же ущелье, как и при входе. Разгорелись глаза казаков! Неужели отпустить лошадей?
На минуту все ошеломлены. Появился автомобиль. Сначала он бросился влево, потом назад. В нём сидел бригадный генерал. Нашёлся урядник Бородин. Он сделал два выстрела в упор. Видно было, как сидевшие разметались в стороны. Автомобиль промелькнул и скрылся. ..
Два казака Афанасий Сухаревский и Роман Краснянский подошли к деревне стороной. Сзади послышался шум. Обернулся Сухаревский - видит, два офицера и восемь немецких улан мчатся прямо на них гуськом по тропинке оконечностью рощи. Навскидку, как по птице выстрелил Сухаревский. Офицер упал. Убит на месте. На остальных девятерых бросаются два молодца. Немцы остановили лошадей и сдались…
Деревня задержала донцов. Немцы позапирали своих лошадей в сараи…. Как их не осмотреть. Но раздался зычный голос командира полка генерала К. (Краснова Петра Николаевича) и все двинулись снова вперёд. Нужно было занять восточный склон возвышенности над деревней. Снова полезли на снеговые горы. Под впечатлением успеха, незаметно взошли на них, сбили противника и укрепились. Незвиска осталась за нами. ..
В этом блестящем деле донцами совершенно уничтожены четыре эскадрона 8-го драгунского и 1- го кирасирского прусских полков».
Более скупые описания подвигов офицеров 10-го Донского казачьего полка под селением Незвиска, представлено в документах, прилагаемых к журналу военных действий и выглядят они так:
«24 февраля 1915 года, при взятии спешившимися казаками селения Незвиска, занятого бригадой конницы германцев, с горсткой казаков хорунжий Лазарев бросился в атаку на действующий, защищаемый спешенными кавалеристами германский пулемёт, мешавший своим огнём дальнейшему продвижению цепей. Взял с боя этот пулемёт. Изрубив часть прислуги и часть её с офицерами взял в плен, причём пулемёт был доставлен хорунжим Лазаревым Р.Г. к штабу 1-й Донской казачьей дивизии в совершенно исправном виде. За это дело хорунжий Лазарев Р.Г. был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.
Командуя боевым участком из двух сотен 10-го Донского казачьего полка, а потом из двух сотен этого полка и роты 5-го стрелкового полка, 24 февраля 1915 года есаул Захаров захватил после упорного боя овраг у деревни Герасимово, 25, 26, 27 и 28 февраля и 1 и 2 марта (1915 года) удержал этот овраг в своих руках, не смотря на яростные, повторные атаки неприятеля превосходными силами. Есаул Захаров, пренебрегая опасностью, под сильным огнём противника ходил по цепям своего участка, ободряя каждого казака и стрелка и внушая им веру в конечную нашу победу. 2 марта (1915 года) около двух батальонов австрийцев подходили к нашим цепям на 450-500 шагов, но были отбиты метким и спокойным огнём цепей есаула Захарова. За эти бои есаул Захаров награждён Георгиевским оружием».
28 февраля (1915 года).
Полк принимал участие в общем наступлении кавалерийского корпуса на селение Незвиска и овладел селением, подойдя к окопам местами на 300 шагов. При этом был ранен генерал-майор Краснов, но остался в строю.
28 февраля 1915 года командир полка Краснов направил требование в артиллерийский парк об отпуске для 10-го полка восемнадцати тысяч боевых остроконечных патронов. В соответствии с нормой - по 200 патронов на каждого казака. Патроны понадобились в тот же день потому, что казачьим сотням пришлось непрерывно и обороняться, и атаковать.
О том, как это было, Краснов Пётр Николаевич рассказал подробно и с красочными деталями, как истинный писатель, через двадцать с лишним лет в своей книге, повествующей о боях 1-й Мировой войны:
«В конце февраля 1915 года заняли мы с боя деревню Незвиску на Днестре возле Городоньки, на шоссе на Серафинце. Я был ранен пулей в плечо, но, питая отвращение к госпиталям и лечению, остался в строю. Городонька, после долгих и упорных боёв оказалась ничья. Против были австрийская пехота «синие горбатые», и венгерцы «темные плащи», была и конная прусская бригада драгун и кирасир, а также, одна немецкая и три австрийских батареи. Участок полка был поперёк шоссе, идущего из Юзефова на Серафинце. Батарея стояла в лощине за разрушенным и сгоревшим большим винокуренным заводом….
Когда брали Незвиску была гололёдка, а 28 февраля (1915 года) вдруг задула, замела снежная метель и пошёл сильный снег. Пушки замело выше тел орудий. Температура была ниже 15 градусов. Пошли донесения об обморожениях. Валенки были только у пехоты. Казакам валенки не выдавались. И тогда я решился на отчаянный шаг - убрать казаков с позиций. Одной только сотне было приказано выставлять полевые караулы, которые (предписывалось) менять каждые два часа. Вьюга продолжалась два дня: 28 февраля и 1 марта (1915 года).
Впереди ничего не было видно. Смазка в винтовках замерзла и курок не разбивал капсюль. Мне показалось безумием со стороны австрийцев атаковать в такую погоду, ведь им бы пришлось идти навстречу буре.
Но австрийцы пошли на завод и, завидев их, полевое охранение стало отступать, оставив батарею позади себя на этом самом винокуренном заводе. В это время, по балке к заводу подходила колонна конницы есаула Тюрьморезова (Дмитрия Емельяновича), которая шла на замену.
… Я, не объясняя ничего, сам взял на себя командование сотней и повёл их в кавалерийскую атаку. Перед этим разъяснил: «Перед нами отходит наша пехота. Смотри невзначай её не поруби. За нею венгерцы. У них замерзли винтовки, стрелять не могут. Сгоняй в плен. Погромче гичать.
Пронеслась команда:
- Шашки к бою, пики на бедро! Первая шеренга в лаву, шагом марш! Вторая - на пятьдесят шагов за нею! Казаки на конях не скакали, а продавливали снег. Пехота стала кричать «Ура», а казаки усилили гиканье, хотя и то, и другое, заглушалось ветром. Было взято в плен: майор, два офицера и 176 нижних чинов, 65 пехотинцев венгерского пехотного полка. Я допросил майора, и тот на дурном немецком языке рассказал:
- Пруссаки потребовали, чтобы мы атаковали. Им донесли, что никого нет и позиции оставлены русскими. Мы пошли. Ружья не стреляют. Пока дошли до вас, выбились из сил. Он показал, что обмороженные пальцы никак не гнутся, и добавил:
- Нельзя стрелять. Защищаться. Мы разве виноваты, что тут оказались тысячи казаков. Вот так, в глазах поверженных противников, пятая сотня Десятого Донского казачьего полка превратилась в тысячное войско».
В описании боевых подвигов офицеров 10-го полка этот боевой эпизод представлен в таком изложении: «В бою у селения Незвиска, при сильном буране и сильном снеге, доходившем до груди лошади, войсковой старшина Тюрьморезов, повернул отступавшую под напором шести рот противника, нашу роту (пехоты) на врага и атаковал вместе с нею в шашки, пики и штыки врага, причём уничтожил 210, взял в плен 176 человек, при двух офицерах 65-го венгерского пехотного полка и 29-го особого батальона. За описанное дело, войсковой старшина Тюрьморезов награждён Георгиевским оружием».
В архивных документах 10-го полка можно найти донесение о том, что в боях под Незвиской с 24 февраля по 1 марта 1915 года офицеров было ранено 1, контужено 1. Нижних чинов было убито 4, ранено 14 и контужен один. Пожилой сотник Тюрьморезов, которому на момент этого боя было уже более пятидесяти лет, остался невредимым. А вот сотник Гаврилович Михаил получил тяжелую контузию.
1 марта (1915 года) ожесточённые боевые столкновения под Незвиской прекратились и в цепи казаков было передано распоряжение Краснова: «Есаулу Захарову. Закрепиться прочно на занятых склонах оврага под Незвиской и Гамашовым. Выберите такие места, чтобы вы могли точно обстреливать противника, если бы он перешёл в наступление. Ориентируйте меня в обстановке. Кроки на обороте».
Такими были бои под селением Незвиска, о которых было упомянуто в эпизоде шолоховского романа «Тихий Дон», во время проведённого Донским Атаманом Петром Красновым смотра Донского Гундоровского георгиевского полка в слободе Бутурлиновка Воронежской губернии.
