Эта история началась в мае 1945 года на острове Лангеланн, в Дании. В начале месяца к нему приби́ло две немецкие баржи, на которых находилось около 3000 военнопленных.
Дело было так. Когда наши войска начали наступление в Скандинавии, немцы стали спешно вывозить узников концлагерей. Коменданты получили секретный приказ: погрузить военнопленных на баржи, отправить их в море и утопить. Были нарочно заклинены рулевые тяги управления, чтобы суда могли идти только в одном направлении — в открытое море. Запас горючего рассчитывался на полчаса.
После остановки барж предполагалось, что береговая артиллерия произведёт залповый обстрел и, таким образом, потопит суда.
Две баржи с военнопленными, которые в этот день были выпущены в открытое море, если можно так выразиться, спасло чудо. Именно в этот момент на вражескую территорию ворвались наши танки, и фашистам было не до казни людей.
Однако немцы все же успели выслать два самолёта, которые своими налётами обстреляли неуправляемые суда. Когда баржи приби́ло к берегу, то на сушу вышло уже около 1500 человек. В основном погибли те, кто был на палубах, часть военнопленных были задеты взрывами в трюмах.
Этот день в Дании сейчас считается как официальный праздник — День окончания оккупации Дании.
Из тех, кто остался в живых, 900 человек были русскими, около 500 французов и бельгийцев. Многие из них не знали, что война закончилась. Поэтому, когда люди бежали с барж, они попрятались кто где. Их потом датчане долго искали. Местные жители объясняли беглецам, что война уже закончилась, всё хорошо, бояться больше нечего.
Найденных узников разделили, так как трудно было разместить такое количество людей в одном месте. Кого-то поселили в больницы, кого-то — в школы, а кого-то местные жители взяли на время к себе домой.
В одном из таких частных домов и оказался наш сегодняшний герой — 22-летний советский солдат, рядовой, военнопленный Михеев Александр Владимирович.
Александр был родом из Севастополя и с нетерпением ждал своего возвращения на родину. Семья Томсонов приняла его по-доброму и с уважением. Молодому человеку выделили отдельную комнату, где он мог спокойно обустроить своё временное пребывание.
Живя у гостеприимных датчан, Саша помогал им по хозяйству: пас скотину, занимался строительством с главой семьи Зенеком Томсоном. У него была девятнадцатилетняя красавица-дочь Гретта Томсон, в которую парень влюбился без оглядки.
Гретта, в свою очередь, тоже влюбилась в советского солдата, и три месяца, которые Александр жил в семье Томсонов, молодые люди всё свободное время проводили вместе, наслаждались счастьем.
Однако такое поведение не приветствовалось правилами международной этики, поэтому Гретта и Саша тщательно скрывали свои отношения. Но последствия не заставили себя долго ждать.
Уже в августе 1945 года Александр был вынужден оставить беременную Гретту и депортироваться в СССР. Вместе с ним на теплоход сели и другие русские «гости». Их провожали сотни местных жителей, врачей, волонтёров, которые за последнее время успели подружиться с русскими людьми и проникнуться к ним всей душой.
Александр оставил на память Гретте свою фотографию, где на обратной стороне написал адрес в Севастополе.
Оставшись одна, без любимого, Гретта почувствовала надвигающуюся тревогу. Ведь никто из родных и близких о её беременности не знал. Молодая женщина была вынуждена признаться родителям, которые восприняли такую новость в штыки. Они не поддержали дочь.
Гретта, конечно, родила сына, но после родов её здоровье резко ухудшилось. А позже она скончалась в больнице после продолжительной болезни на нервной почве. Несмотря на отношение Зенека к дочери, он все же под постоянными уговорами жены был вынужден признать внука.
Шло время, Браин — так назвали сына Александра и Гретты — вырос. В 2005 году ему исполнилось 59 лет. Однажды он прибирался на чердаке дедушкиного дома и нашёл там фотографию своего отца, на которого был очень похож.
Браин всё понял, а позже принял решение найти Александра Владимировича, если таковой ещё был жив, и расспросить его о своей матери, правду о которой тщательно скрывали его бабка и дед.
Летом Томсон взял отпуск, купил билет на самолёт и полетел на Украину. По-русски Браин знал всего пару слов, ему было трудно, но интуиция, огромное желание встретиться с предполагаемым отцом или хотя бы узнать о нём двигало мужчину вперёд, на поиски.
Браину повезло. Александр Владимирович почти за шестьдесят лет никуда не переехал. Он жил всё по тому же адресу, который был указан на старинной фотокарточке. Старику на тот момент было 82 года, и чувствовал он себя хорошо.
Несмотря на отсутствие разговорной практики в течение многих лет, Михеев вполне свободно говорил на датском, и когда мужчины встретились, языкового барьера между ними не было.
Хочется обратить внимание читателя на то, что вышеописанный случай из рассказа имеет не одинокий характер. Распавшихся из-за Второй Мировой Войны семей было очень много. Никто, наверное, и не считал, сколько... И, уж тем более, далеко не всем посчастливилось встретиться или воссоединиться вновь.