Отрывки из воспоминаний
Довоенные годы
Мы прожили в Москве, по-моему, месяца полтора. И вот из домоуправления поступил приказ. Многодетные семьи срочно должны быть эвакуированы. К нам пришел наш домоуправ, такой бойкий и говорливый. Он сказал, что мы будем эвакуированы в Башкирию. Он нас уверял, что война скоро кончится, месяца через три. Вещей никаких брать с собой не надо, только самое необходимое: смену белья, посуду, спальные принадлежности. Квартиру, т. е. комнату, запереть – все останется в целости и сохранности.
Я простился с друзьями, с соседями. Очень жаль было расставаться с библиотекой, но «необходимых» вещей набралось много, и я взял только одну книгу «Робинзон Крузо» Д. Дефо, которую в деревне, где мы чуть не умерли с голоду, выменял на ведро картошки. Надо сказать, что мама была очень напугана, ее пугали бомбежки и неизвестность. Вскоре приехал грузовик и отвез нас и еще несколько семей на вокзал. Нас погрузили в товарные вагоны с нарами, и мы поехали в Башкирию, где нас должны были принять, разместить по домам и кормить.
Ехали мы долго. Поезд часто останавливался, мы бегали за кипятком, а хлеб и кашу нам приносили в вагоны. Это было ужасное путешествие. Умыться или сходить по нужде была целая проблема. А навстречу непрерывно шли эшелоны с войсками, танками, орудиями.
Ехали мы долго, часто стояли по нескольку часов. Хорошо еще, что было в разгаре лето, дни стояли жаркие. Поскольку наш поезд вез паровоз, к концу пути наши лица были все в саже, и мы все были похожи на негритят. Никто из сопровождающих нам не говорил, когда мы прибудем на место. Но всему бывает конец...
Наш состав остановился на станции Иглино. Мы прибыли в Башкирию. Нас ждали. И приняли довольно радушно. Сказали, что всех развезут по деревням и распределят по домам. Нас все время успокаивали: «Вы у нас пробудите недолго, война скоро кончится!» Нас посадили на телеги. Путь был долог, расстояние до места было примерно 30 км.
Прибыли мы на станцию утром, а в деревню Блохинское приехали вечером. Сейчас непонятно, зачем нас завезли в такую глухомань. Ехали мы по проселочной дороге, кругом были леса, редко попадались убогие деревушки, как нам объясняли, башкирские села.
На месте нас встретил председатель колхоза Николай Бронников. Поскольку у него не было одного глаза, в армию его не взяли. Нашу семью поместили к тете Тане, у которой было четверо детей, один меньше другого. Хозяйка была радушной, сразу напоила нас молоком с хлебом. Изба была большая, и нам была отведена комната похожая на кладовку. Спать мы будем на полу. Но это нас не пугало, можно и потерпеть, ведь война скоро кончится. Бронников сказал нам, что продукты питания мы будем получать в колхозе, но пищу готовить будем сами. Мы, ребята, были рады. Как это романтично!
Блохинское было украинское село. С давних пор здесь жили переселенцы из Украины. Жили в нем довольно зажиточные крестьяне. В каждом дворе держали корову, овец и разную птицу. На окраине села находилась конюшня, и лошадей в ней было около тридцати. Много мужчин взяли уже в армию, но еще оставалось много молодежи. Хозяйка наша взялась готовить еду на всю ораву. Из колхоза мы стали получать овощи, мясо, хлеб, крупу и начало было хорошее. Коля и Вова бегали на улицу, мы с Валькой знакомились с деревней, ребятами, рассказывали о Москве. Нас называли «выковырянные» вместо «эвакуированные». И это было как ни парадоксально, правильным. Нас действительно «выковыряли» из городской жизни и бросили в другую, незнакомую жизнь. Постепенно мы стали обживаться.
Мне предложили поработать конюхом. Мои обязанности были – убирать из лошадиных стойл навоз, давать сено лошадям, водить их на водопой. Все это было так романтично и необычно для городского мальчишки. Мне очень хотелось покататься на лошади верхом. Все это я освоил вполне. Научился без опаски входить в стойла, водить за уздечку лошадей, чистить их специальной щеткой. Наступала осень. Стало холодать, но зимней одежды мы не взяли, а обувь поизносилась.
Но я не могу закончить заметки, не рассказав о своих приключениях зимой 1941 года, до того, как мы нанялись пасти коров.
А произошла такая комическая история, которая расширила мой кругозор. Я три месяца отсидел в Уфимской тюрьме, за преступление против государства. А дело было так. Осенью мама решила, чтобы я съездил в Москву, посмотреть, что случилось с нашей комнатой, и если там все нормально, привезти что-нибудь из теплых вещей, поскольку наступала зима, одеть было нечего в буквальном смысле. Мы – и не только мы, а весь советский народ – думали, что война вот-вот кончится. С радостью я согласился и уехал в Уфу. На вокзале билетов на Москву не продавали – нужен был спецпропуск. Но это меня не остановило. Я решил добраться товарными поездами. Ночью я дождался товарного поезда, влез на платформу и залез под брезент. Под ним оказалась пушка. Я устроился поудобнее и уснул, но был разбужен грубым криком: «А ну вылезай! Что ты делаешь там, сволочь?» Я ответил, что я еду домой в Москву. Откуда мне было знать, что в августе этого года был подписан Указ, который предусматривал тюремное заключение до трех лет лишения свободы за проезд в товарных поездах, везущих вооружение. Мне надели наручники, и утром я был водворен в Уфимскую тюрьму.
Меня обыскали и запихнули в общую камеру с трехэтажными нарами, набитую, как сельди в бочке. Я растерянно стоял у параши и не знал, куда мне приткнуться, ибо свободного места не было. И тут мне дико повезло. С верхнего яруса мне крикнули «Откуда, парень, и за что посадили?» Я ответил, что ехал домой, в Москву. Голос принадлежал красивому парню лет 25. «А ты мой земляк! Полезай к нам!» Парень, как я потом понял, был вор в законе, звали его Сашка. Он стал меня расспрашивать, что со мной произошло. Я ему все рассказал. Он показал мне место около него, мы поговорили о Москве, он меня успокоил, что тюремный срок мне не дадут, я не судим, но ждать суда я буду долго, несколько месяцев, тюрьма набита и следствие идет медленно. За время сидения я познакомился с воровской шарагой, подружился, научился петь блатные песни. Кормили плохо. Кусок хлеба и чашка баланды. С Сашкой мы подружились, он проникся доверием ко мне и просил меня после освобождения сходить по указанным им адресам и сказать слова, которые я должен был запомнить.
За время сидения я обовшивел, мое тело было расчесано до крови, клопы нас сжирали заживо. Но все кончается. Меня, наконец, вызвали на суд, который длился несколько минут. Суд меня приговорил к двум годам лишения свободы условно. Я тепло простился с моими новыми друзьями, а с Сашей мы расцеловались и меня выкинули за тюремные ворота. Я был свободен! Я дышал свежим воздухом и чесался. Я сдержал свое обещание, обошел в городе всех нужных людей, которые меня обкормили, и я чуть не умер от заворота кишок. Пешком я добрался до наших, меня встретили как воскресшего из гроба, все думали, что меня убили. Все кончилось хорошо.
Павел СОЛОВЬЁВ
Продолжение следует…
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!