Советские войска, в ходе Львовско-Сандомирской наступательной операции, в июле 1944 года преследуя отступающего противника, с ходу форсировали реку Висла и заняли на левом её берегу возле города Сандомир несколько небольших плацдармов. Уже скоро сухопутная разведка донесла, что немцы концентрируют силы для контрудара и создают мощный механизированный кулак. На плацдарме стали готовиться к обороне.
Через пару дней, утром над советскими окопами с немецкой стороны на большой скорости вдруг пролетел самолёт ИЛ-2 с бортовым номером 13. Лётчик возвращался с разведки, а то обстоятельство, что он очень спешил, было плохим сигналом. Предчувствие не подвело бывалых бойцов и уже скоро на горизонте появились немецкие танки. Колоннами по двум дорогам они шли в сторону плацдарма, и, выйдя на открытое место, стали разворачиваться в боевые порядки. Предстояло жаркое сражение: командиры, разглядывая горизонт в бинокли, насчитали около 150 боевых машин, которые поддерживали два полка пехоты.
И вот, когда немецкие танки подошли к советским окопам на расстояние выстрела, а гул от лязганья гусениц стал невыносимо громким, вдруг в небе появилась девятка Илюшиных. Ведущий № 13. За штурвалом сидел молодой, но уже прославленный лётчик герой Советского Союза Бегельдинов Талгат Якубекович. Находясь в разведке, и увидев немецкую колонну, он успел вернуться на свой аэродром, поднять эскадрилью в воздух и теперь летел на помощь своим наземным войскам на плацдарме.
Штурмовики, как коршуны накинулись на немецкие танки: стали пикировать, сбрасывать бомбы, ещё заход – бьют из пушек, вновь набирают высоту и накрывают пехоту пулеметным огнем. Танки противника начинают останавливаться, рваться: в стане врага паника пехота разбегается, а танки расползаются в разные стороны и давят своих же солдат.
Следом за первой пришла вторая девятка штурмовиков, и всё повторилось, а потом, чтобы добить остатки прилетела и третья волна опять под командованием Талгата Бегельдинова. Не даром Илюшиных прозвали истребителями танков: вокруг на поле, где ещё недавно шли грозные Тигры и штурмовые орудия, всё пылало: гарь, смешанная с пылью, закрывало солнце, а от техники врага остались только чёрные обгоревшие остовы подбитых машин.
Штурмовики, празднуя победу, на бреющем полете прошли над расположением наших войск, а красноармейцы в окопах стали кидать в воздух пилотки и махать руками. Это ли не высшая награда летчикам за помощь!
Гвардии капитан Бегельдинов Талгат Якубекович командир эскадрильи 144 авиадивизии в 1944 году был уже одним из самых опытных и прославленных советских лётчиков. За помощь в обороне Сандомирского плацдарма, он получил вторую звезду героя, но этот успех не был достигнут случайно, Талгат шёл к нему всю свою предыдущую жизнь. А жизнь у него поначалу была ой какой не простой.
Родился он 5 августа 1922 года в Казахстане в Акмолинской области возле озера Майбалык. На свет он был произведён не в каком-то роддоме, в окружении врачей и акушерок, и даже не в собственном доме с повивальной бабкой, а, как и большинство казахов-скотоводов, совершавших в ту пору кочевки по степи от одного пастбища к другому, в высокой двухколесной арбе, запряженной верблюдом. Как и положено собравшиеся аксакалы, после длительной дискуссии, определили имя новорожденному — Талгат, что означает внешне привлекательный, приятный.
После рождения сына, его родители поселились в городе Фрунзе, ныне Бишкек, а когда мальчику исполнилось 5 лет, его отец Тусупбек по заведённому казахскому обычаю подарил Талгата своему брату Якубеку, у которого не было своих детей. Новый отец души не чаял в приёмном сыне, но вот мачеха его невзлюбила с первого взгляда, хотя потом постепенно смирилась с его присутствием.
Странно, но Талгат в молодости вызывал в людях крайние эмоции. Кто-то его безумно любил, а кто-то с первого взгляда начинал люто ненавидеть. Так случилось и в аэроклубе. Маленький Талгат с самого раннего детства грезил небом. Вместе со своим школьным другом Петькой они делали модели самолётов, а когда записались в аэроклуб и Талгат первый раз поднялся в небо, он даже закричал от радости. Но инструктор невзлюбил подростка. Он стал его без конца грубо ругать, как бы нарочно подбирая самые оскорбительные слова. Полёты на самолёте превратились в пытку, но Талгат никому об этом ничего не говорил и терпел. Потом эту неприязнь заметил начальник аэроклуба и инструктора уволили, а Бегельдинов сдал экзамены на отлично.
Была и ещё одна неприятность: Талгат рос очень худым и маленьким. Уже когда летом 1940 года он поступил в Балашовскую военную авиационную школу пилотов, то там летать пришлось на самолётах «Р-5». Когда радостный Талгат подошёл к самолёту, то инструктор с тремя «шпалами» в петлицах с сомнением посмотрел на него. Как только Бегельдинов сел в кабину, то понял, что значил этот взгляд. Действительно, сантиметров пятнадцать не были бы лишними: из кабины едва торчал только нос. Инструктор не то в шутку, не то всерьез предложил брать с собой подушку, чтобы сидеть на ней во время полёта, а Талгат, подумав, так и сделал. Всё своё обучение в этой школе он и проходил с кожаной подушкой под мышкой.
И вот настало 22 июня 1941 года. Сотни заявлений легли на стол начальника школы, с просьбами, да нет, даже с требованиями отправить всех в действующую армию: куда угодно, если нужно, то даже в пехоту. Но стране нужны были обученные лётчики, и Бегельдинова, вместе с остальными, направили переучиваться на бомбардировщик «СБ» в Оренбургское авиационное училище, а потом ещё с группой сержантов его откомандировали и в истребительное училище, где он обучился пилотированию на новеньком «Ил-2». После экзамена в летной книжке летчика-штурмовика Талгата Бегельдинова появилась такая запись: «Техника пилотирования на самолете отличная. Летать любит. В полетах не устает. Трудолюбив. Летных происшествий не имеет. В воздухе спокоен, летает уверенно».
В декабре 1942 года Талгат Якубекович, наконец-то, попал на фронт. Его направили в 800-й полк 292-й штурмовой дивизии, которая квартировалась в селе Андриаполь около города Торопец. И опять 25! Командиры первой и третьей эскадрилий наотрез отказались принимать к себе молодого пилота. Чуть не плача от обиды, он пришёл к дому, где располагались лётчики второй эскадрильи, и её командир лейтенант Степан Пошивальников, узнав обо всём удивлённо, но пророчески заметил:
— Вот чудаки! От такого парня отказались!
Гулко шумят моторы. Первый боевой вылет. Талгат весь как на иголках: всю ночь от волнения он не спал, а теперь на самолёте, под завязку начинённом бомбами, летел в район Старой Русы. В голове одна мысль: «Только бы не оторваться от ведущего». Подлетая к цели, за стеклами кабины стали рваться вспышки зенитных снарядов. Талгат неотступно следит за ведущим, повторяет его маневры, меняет высоту и направление полета. Внизу появилась цель - железнодорожный состав. Группа пикирует: атакует из пушек и пулеметов, сбрасывает бомбы. В момент атаки Талгат увлёкся и оторвался от группы, а когда развернулся и догнал своих, то в кабине ведущего увидел грозящий ему кулак.
Но эта неприятность забылась и уже вечером все пилоты в полку говорили о невероятном везении молодого пилота. Во втором вылете Талгату удалось точно послать свою бомбу в бензохранилище, а в третьем поджечь склад боеприпасов. Такое, конечно же, бывало и у других летчиков, но редко, а у Бегельдинова получилось сразу в первый же день. К тому же в его самолёт попал снаряд, но он оказался бронебойным, и, пробив в плоскости огромную дыру, улетел прочь.
Начались боевые будни. Ежедневно стал летать Талгат на штурмовку врага, и удача вновь была к нему благосклонна. В один из последующих дней девятка илов под прикрытием восьми истребителей «Яковлевых» вылетела бомбить деревню Глухая Горушка, которую немцы превратили в мощный узел сопротивления. Задание было несложное: атаковать артиллерийские позиции противника и левым разворотом через болото выйти за реку Ловать, на территорию, уже занятую нашими войсками, но в этот раз всё пошло не по плану.
Советских лётчиков встретили около 60-ти истребителей противника. Наши Яки сразу же вступили в бой, но преимущество врага было подавляющим. Вот уже первое звено штурмовиков, в полном составе, охваченные пламенем, рухнули вниз. Левое звено Ильюшиных, сделав хитрый манёвр, и, петляя по перелескам, вышло из боя, а в тройке Бегельдинова сначала был сбит ведущий, а потом левый ведомый, и Талгат остался один. Он кое-как долетел до цели, сбросил бомбы и вышел на бреющем полете к болоту. И тут впереди справа прошла пулеметная трасса, и сразу же ещё одна прямо над фонарем. Талгат быстро повернул голову и увидел Мессершмитт.
Немецкий пилот вел себя нагло. Он атаковал ИЛ с разных сторон, вовсе не заботясь о своей защите. Сначала Талгат решил оторваться от преследования, но у немецкого истребителя была больше скорость, и пришлось драться. Это-то обстоятельство и использовал Талгат, выполняя манёвр. Он резко развернул свою машину в сторону самолета противника и взял ручку на себя. Мессершмитт не успел быстро сбросить скорость и, пролетев вперёд, подставил свой хвост под всю огневую мощь штурмовика. Талгат нажал на все гашетки, а истребитель свалился на крыло, задымил и пошел к земле! Немец же оказался опытный: перед самой землей он сумел выровнять горящий самолет и плюхнулся в сугроб на брюхо.
Эта дуэль происходила уже над позициями советских войск, и немецкого пилота сразу же пленили наши солдаты. Он оказался не простой птицей: на его счету было 108 сбитых самолётов. Немец долго не верил, что его сбил новичок, и всё порывался познакомиться с пилотом ИЛ-2, но его отправили в тыл в штаб армии для допроса, а Талгат Бегельдинов получил за эту дуэль орден Отечественной войны второй степени.
Очень важной вехой в военной биографии Талгата Якубековича стал налёт на немецкий Харьковский аэродром. После Сталинградской битвы, наши войска, развивая наступление, вступили на землю истекающей кровью Украины. Как-то генерал Василий Рязанов, командир 1-го штурмового корпуса, куда входила и дивизия, где служил Бегельдинов, приказал атаковать аэродром в Харькове, но задача эта была сложная. Немцы превратили его в неприступную крепость, стянув к нему массу зенитной артиллерии и, насытив его истребительной авиацией. Несколько попыток бомбардировки аэродрома уже оказались безуспешными, и командование решило бросить на узел штурмовую авиацию.
Первый налёт на аэродром оказался крайне удачным: штурмовики под прикрытием полка истребителей утром вышли прямо на цель. Видимо, немцы только что проснулись, и визит советских эскадрилий был для них как гром среди ясного неба. Штурмовики подожгли двенадцать бомбардировщиков, уничтожили ангары и склады авиабомб. Первый вылет прошёл без потерь, а второй немцы, конечно же, уже ждали.
Шестёрку штурмовиков, которые в этот раз были без прикрытия, атаковали 12 Мессершмиттов. Они ринулись наперерез илам и стали клевать их то сверху, то снизу. В лоб не заходят: знают, что любой штурмовик спереди превышает по огневой мощи все остальные самолёты. В воздухе образовалась полнейшая неразбериха. Вдруг один из немцев, атаковав самолёт Бегельдинова снизу, на какое-то мгновение выскочил вперед. Это-то его и сгубило. Талгат нажал гашетку пушек и тут же истребитель рухнул вниз. Рядом кто-то ещё сбил вторую вражескую машину.
Но уже подлетели к аэродрому. В этот раз он был забит бомбардировщиками под завязку. Открыла огонь зенитная артиллерия, с задних точек Хейнкелей застрочили пулемёты, а в небо стали подниматься ещё и Фоккевульфы. Шестерка штурмовиков атаковала самолеты, стоящие на старте. Два «фоккера» один за другим опрокинулись и мигом превратились в груду обломков. Вторая пара столкнулась на взлете и, пылая, врезалась в строй бомбардировщиков, которые так же запылали. Илы удачно сбросили свои бомбы, и вражеский аэродром охватило море огня.
Удивительно, но в этой схватке никто из штурмовиков не был сбит. Ну, кроме, разве что самолёта Бегельдинова. На обратном пути Талгат заметил, что его ИЛ стал терять ход, и повысилась температура воды и масла. Значит, попадания всё-таки были. Он вышел из строя, и продолжил тянуть свой штурмовик. В таком состоянии его догнали два Фоккевульфа. Вражеские истребители взяли самолёт Талгата в клещи, и решили увести его на свой аэродром, а когда Бегельдинов отказался подчиняться их ведущему, расстреляли штурмовик, и он рухнул на землю.
Долго блуждали в тылу врага пилот и его стрелок. Перед самым крушением, они успели выпрыгнуть с парашютами, и при падении Талгат повредил плечо и ногу, так, что не мог сначала идти. Насколько Бегельдинов был маленького роста и щуплый, настолько же его стрелок по фамилии Яковленко был здоровый и большой. В полку никто не мог тягаться с ним в силе. Он как пёрышко схватил своего командира и понёс по гуще леса, удаляясь от места аварии.
Когда же Талгат смог наконец-то идти сам, то снова случилась беда – около какой-то деревни они нарвались на немецкий патруль. Два пистолетных выстрела громко прозвучали в сельской тишине, и немцы упали замертво, а за лётчиками увязалась погоня. Фашисты долго гнались за Бегельдиновым и Яковенко, и в итоге загнали их в болото. Дальше немцы не пошли, опасаясь увязнуть, и в бессильной злобе посылая лётчикам вдогонку град пуль. И тут снова беда.
Когда спустилась ночь, на Яковенко, вдруг, напала куриная слепота. Пришлось вести своего друга за собой за руку, но, к сожалению, он погиб. Уже у самой линии фронта, когда до спасения осталось буквально с километр, лётчики вышли на минное поле и Яковенко наступил на мину. Талгата откинуло взрывной волной, и он потерял сознание, а когда очнулся, то по нему уже стреляли автоматчики. Убедившись, что стрелок погиб, он пополз к спасительной ленте воды. Это блестел в темноте Северский Донец. Как бревно упал он с крутого обрыва в воду и поплыл, а немцы уже были на берегу и стреляли по удаляющейся цели. Вот что-то жгучее коснулось руки: попали, гады! Силы стали покидать Талгата, ноги налились свинцом и он пошёл на дно. Уже захлёбывась и в предсмертном бреду, он ощутил, как его схватили крепкие руки и потащили на берег.
Талгата Якубековича сначала хотели отправить в тыл на излечение, но он сбежал из санитарного поезда и прибыл на свой аэродром. Радости его сослуживцев не было предела, ведь его 15 дней считали погибшим.
В августе 1943 года Бегельдинов участвовал в Битве за Днепр. Немцы тогда под ударами Красной армии отступали, и им нельзя было дать закрепиться на этом естественном рубеже обороны. На штурмовую авиацию легла очень ответственная задача. Пилоты 800-го штурмового полка вели разведку и наносили удары по скоплениям войск противника. Очень важно было так же не дать врагу разбомбить переправу.
Командир второй эскадрильи Степан Пошивальников, когда Бегельдинов прибыл в полк, взял его под свою опеку. Он долго не пускал молодого пилота в боевые полёты, и лично проводил его обучение. Хоть Пошивальников и был не намного старше своего подопечного, но смог многому научить Талгата, который, под чутким руководством старшего товарища, из неопытного "желторотика" превратился в могучего пилота. Между ними завязалась крепкая дружба, и вскоре Талгат уже стал заместителем Пошивальникова и сам водил штурмовики на задания.
1 июля 1944 года Пошивальникова представили к герою Советского Союза. Как назло, но когда награды прибыли в полк, то Степан был в наряде и не мог присутствовать на награждении. Тогда Талгат подменил своего друга, а вскоре такая же ситуация случилась и с ним. Когда Бегельдинова представили к герою, он так же стоял в наряде, и тут уже отдавать долг дружбы пришлось Пошевальникову. Было это 25 августа. Степан Демьянович встал на дежурство, и как назло, в этот день случился боевой вылет. Группа из 12 штурмовиков Ил-2 под руководством гвардии майора Пошивальникова вылетели на штурмовку идущей к фронту колонны бронетранспортёров.
Талгат Якубекович с нетерпением ждал друга обратно, но Пошивальников так и не вернулся. Его смерть оказалась трагически странной. Группа удачно выполнила свою задачу и легла на обратный курс. Ничего не предвещало беды, но тут самолёт командира, вдруг, загорелся и упал. Прилетевшие обратно лётчики только растерянно разводили руками: Пошивальников даже не пытался выровнять машину, скорее всего штурмовик получил повреждения ещё в ходе штурмовки вражеской колонны, и на момент отказа двигателя Пошивальников либо потерял сознание, либо уже был убит. Талгат Бегельдинов переживал смерть своего друга, и винил в ней себя, но на войне нет времени для слёз и он, возглавив вторую эскадрилью, продолжил сражаться.
Тяжёлая была эта война, много трудностей пришлось испытать советским людям, но вот оно, логово страшного зверя, под крылом самолёта – Берлин! Талгат Якубекович первый кто влетел в его воздушное пространство. Внизу мелькают улицы, люди, машины. В скверах, на площадках и на крышах домов сотни зенитных установок. Но ИЛ-2 летит на высоте в 50 метров, и немецкие зенитчики не успевают даже голов повернуть, как он проносится мимо и исчезает из виду.
Многое случилось после смерти Пошивальникова. Лётчики Талгата Якубековича громили немецкие колонны и позиции в боях за «Сандомирский плацдарм», в «Корсунь-Шевченковской операции» атаковали бронетехнику, и сбивали самолёты с немецкими офицерами, которые, бросив свои войска, пытались спастись бегством. Талгат даже гонялся за призрачным паровозом. Так же в его биографии был и наземный бой, где лётчикам его эскадрильи, прилетевшим на новый аэродром, пришлось держать круговую оборону.
И вот теперь Берлин. Талгат, тщательно всё разведав, вернулся на свой аэродром, а уже через несколько дней войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов приступили к самому крупному сражению в истории человечества. Более 3,5 миллионов человек, 52 тысячи орудий и миномётов, 7750 танков и 11 тысяч самолётов схлестнулись в смертельной схватке.
Талгат Бегельдинов тоже принял участие в этой битве. Его Илы поддерживали продвижение наземных войск. Во время одного из вылетов, в районе города Трейенбритцена шёл жестокий танковый бой. В одной из машин находился генерал, который с земли руководил действиями штурмовиков. И вдруг, Талгат услышал самый страшный приказ, который мог только быть:
— Бейте по моей машине!
Действительно, с неба было видно, как куча немецких танков окружили несколько «тридцатьчетверок». Никогда еще раньше не работали лётчики второй эскадрильи с таким предельным напряжением. Каждый летчик старался быть идеально точным. «Ильюшины» клевали и клевали фашистов, пока те не поползли в разные стороны. Двенадцать заходов на цель, после которых на поле оставался пылающий костер, а в голове только одно: «Лишь бы не задеть своих». А вечером спасённые танкисты, во главе с генералом, прибыли с подарками в расположение штурмового полка.
За годы Великой Отечественной войны Бегельдинов Талгат Якубекович совершил 305 боевых вылетов на штурмовку наземных войск противника и в воздушных боях сбил 5 самолётов лично и 2 в группе. Он был награждён многочисленными орденами и дважды стал героем Советского Союза. После победы он ещё несколько дней воевал в Чехословакии, где, не смотря на акт о капитуляции, немецкие войска не сложили своё оружие. Далее он участвовал в параде Победы, и на Красной площади шёл в одной шеренге вместе с прославленными лётчиками Иваном Кожедубом, Сергеем Луганским и Юрием Балабиным.
В 1950 году Бегельдинов окончил Военно-воздушную академию и до 56 года продолжал военную службу, а потом работал в гражданской авиации. Далее Талгат Якубекович продолжил своё обучение и в 68 году заочно окончил Московский инженерно-строительный институт, после чего работал на руководящих должностях в системе Госстроя Казахской ССР.
После распада Советского Союза он продолжал жить Алма-Ате и являлся президентом Международного благотворительного фонда, оказывающего помощь инвалидам Великой Отечественной войны и детям-сиротам. Умер герой 10 ноября 2014 года, последним дважды Героем Советского Союза, получившим «Золотые Звёзды» за подвиги во время Великой Отечественной войны.
Смотрю я на лица наших замечательных парней и девчат, а в памяти встает грозное время войны, огонь и пепелища, слезы и стоны людей. Да, память хранит все это. Как часто я вспоминаю те годы: наши полевые аэродромы, боевых друзей. Говорят, что время залечивает раны, стирает в памяти людей горечь потерь. Нет, мы все помним, мы не забыли кровь и слезы. И не забудем.
Мы мирные люди, мы хотим счастья на земле. Но вновь появились любители бряцать оружием. Опасная это игра! Уроки истории никому и никогда не следует забывать. Пусть знают все, что порох в наших пороховницах сух, а любовь к Родине беспредельна.
