Понятно, что не каждая из этих попыток приводит к широкому одобрению и подхватывается обществом. Большинство из них так и остаются невостребованными, останавливаясь на уровне самовыражения художника-конструктора.
Многие интересные идеи заимствуются, иногда перерабатываются и повторяются на новом уровне из желания улучшить их исполнение или добавить к ним что-то свое. Бум принципиально новых идей чаще всего возникает при появлении новых материалов для изготовления уже известного продукта, как это было, например, при появлении и развитии использования в мебельном производстве древесно-стружечных плит, кардинально изменивших всю технологию.
Но новый дизайн изделий принимается только в том случае, если становится трендом, то есть актуальной тенденцией развития, отвечающей последнему слову моды. Но и мода не возникает на пустом месте, сама по себе. Всегда должен быть кто-то заинтересованный в ней, кто своими усилиями и средствами на информацию, рекламу и организацию производства нового продукта станет усиленно внушать обществу, что все виденное им до этого устарело, надоело и требует замены этим новым продуктом, уже ставшим популярным у тех, кого это общество или какая-то его часть избирает своим лидером. То есть новый дизайн, претендующий на создание соответствующего тренда, должен кем-то буквально проталкиваться на рынок. Если этого не происходит, – идея меркнет, забывается, погибает или подхватывается кем-то другим, – тем, кто имеет достаточно сил и средств для ее мощного и быстрого продвижения с получением в результате соответствующих прибылей.
Не в этом ли причина того, что, по общему обывательскому мнению, в России просто нет своих дизайнеров-мебельщиков, уважаемых обществом и хорошо ему известных? Нашему изготовителю мебели значительно проще, а главное дешевле, повторять чужой продукт, уже проведенный на рынок, чем вкладывать средства в продвижение своего. Тем более, что никаких средств на это у него нет.
Отсюда – сегодняшнее состояние российского дизайна. Не только в мебели, но и вообще в любой отрасли. Дизайнеры-профессионалы, полные свежих и оригинальных идей, у нас есть, они даже иногда востребуются и в Европе, но это – не правило, а исключение. Потому что не так уж и много во всем мире фирм и инвесторов, готовых вложить средства в такой рискованный бизнес, как мебельная промышленность, где, даже запатентовав интересную и перспективную идею, можно быть уверенным, что она будет немедленно, после ближайшей же выставки или ярмарки повторена всеми.
Вот и трудятся наши дизайнеры на ниве частных заказов, разрабатывая интерьеры элитных квартир и домов, создавая шедевры, которые видят лишь сами хозяева, их семьи да гости.
О тиражировании новых идей и новых разработок отечественных дизайнеров речь пока идти просто не может. Ведь дело еще и в том, что население давно привыкло к той мысли, что отечественная промышленность просто неспособна создать что-либо путное, опережающее мировой уровень или хотя бы соответствующее ему. Ну разве что автомат Калашникова, космическую станцию или самолет пятого поколения, к созданию которых дизайнера-мебельщика приглашать не станут.
И если наш дизайнер все же захочет предложить для освоения производства отечественному предприятию что-то свое, то в подавляющем большинстве случаев окажется, что оно будет неспособно воплотить идею в жизнь без искажений и потери тех самых изюминок, которые изначально делали ее привлекательной и прибыльной. То ли у него не окажется нужных материалов, то ли станков, то ли желания изготовить образец именно в том виде, как он был задуман, или окажется, что персонал предприятия, не будучи настроен на освоение новых изделий, просто угробит образец безобразным качеством изготовления.
Кроме того, большинство наших промышленных предприятий просто не умеет проводить на рынок новую продукцию, определять емкость рынка и возможные объемы сбыта, а в случае возникновения повышенного спроса на нее и недостатка собственных мощностей для его удовлетворения в короткие сроки размещать заказы среди других предприятий. Не умеют они также планировать и прибыль от реализации новой, временно не имеющей аналогов продукции. В результате, невозможной оказывается даже приблизительная прогнозная оценка того, сколько же сможет заработать изготовитель именно на том изделии, что было предложено дизайнером-профессионалом.
Соответственно, ни заранее, ни потом, никто не сможет сказать, как же повлияет или повлияла деятельность дизайнера на увеличение прибыли предприятия и каков может быть конкретный уровень причитающегося ему справедливого вознаграждения.
Вот и рядятся наши мебельные предприятия со сторонними разработчиками, деля шкуру неубитого медведя и определяя размер их вознаграждения на глазок.
Стыдно сказать, что в результате сложившейся практики стоимость разработки эскизного проекта набора мебели, оплачиваемой нашему дизайнеру из рук в руки, наличными, смехотворно мала и равняется приблизительной розничной цене этого набора. Но в эту цену, естественно, не входят разработка макетного и опытного образцов, доработка проекта, в том числе по результатам первых продаж, корректировка рабочих чертежей и технологической документации с участием дизайнера-разработчика, и так далее.
Понятно, что за мизерную плату – минимум вложенного осмысленного труда. Подобные работы для любого нашего дизайнера являются проходными, выполняемыми как бы между прочим. Но в них все равно автоматически вкладывается высокий профессионализм уже потому, что каждый из них имеет образование и опыт, которым позавидует любой западный коллега, почему-то априорно принимаемый у нас за гения. Но результат работы, выполняемой быстро, за нищенское вознаграждение, без души, вполне прогнозируем: ничего творческого, отличающегося новизной и своеобразием создано быть не может.
А поскольку большинство наших руководителей мебельных предприятий не готово к длительной и тесной работе с дизайнерами - профессионалами, не умеет прогнозировать плодотворность результатов сотрудничества и искренне полагает, что, имея опыт, они могут разработать новое изделие совсем без труда, чуть ли не на ресторанной салфетке, то и платить за такую простую работу много не нужно. Однако почти все они считают, что созданное дизайнером должно увеличить их продажи само по себе, без вложений в рекламу и комплекс мероприятий по проведению нового товара на рынок. И когда дизайнер, получив свое вознаграждение, уходит и забывает об этой проходной работе, а предприятие, внесшее к тому же в проект массу изменений по вкусу его директора, не получает ожидавшихся результатов, – виновный в неудачах находится сразу.
Вот и бытует теперь расхожее мнение, что в стране нет своих дизайнеров, способных создавать качественную и востребованную рынком продукцию.
И Михаэль Тонет, и Алвар Аальто, вошедшие со своими разработками в историю мебельного искусства еще до того, как было принято само понятие «дизайн», сами организовали производство своих изделий и их продвижение на рынок, инициировав развитие множества последователей и подражателей.
Идут по тому же пути и некоторые наши дизайнеры, создавшие собственные дизайн-студии с производствами, способными воплощать в жизнь их идеи и новые разработки. Тем самым их творчество перестает зависеть от оплаты его результатов сторонними заказчиками. Но много ли наших дизайнеров, выросших еще в социалистические времена, способны начать свое собственное производство? Ведь художник и успешная коммерция часто несовместимы.
Поэтому большинству наших дизайнеров все же придется и в будущем сотрудничать с производствами, договариваясь о цене своих идей. А наши предприятия должны, наконец, научиться привлекать дизайнеров-профессионалов к совместной работе на долговременной основе, научиться брать от них максимум возможного, правильно ставя задачи и не забывая, где бывает бесплатный сыр и сколько раз за одно и то же платит скупой.