Подойдя к больнице, Евдокия вдруг поняла, что боится входить в отделение, где находится Виктор. Она боялась увидеть его беспомощным, лежащим в кровати в окружении врачей и медсестер. Перед дверью она набрала в легкие воздуха и толкнула ее. В коридоре за столом сидела медсестра, что-то писала. К ней подошла старушка в широком фланелевом халате, что-то спросила. Медсестра оторвалась от работы, взглянула на нее:
- Бабуля, идите в палату, придет врач – спросите у него. Мое дело – дать вам лекарства, что врач прописал, понятно?
- Понятно, дочка, - старушка медленно по коридору, шаркая большими не по размеру тапочками.
Евдокия подошла к столу.
- В какой палате лежит Мельников Виктор Петрович? – спросила она, придав голосу как можно больше уверенности.
Медсестра подняла голову.
- А вы кто?
- Как это кто? Жена, - ответила Евдокия.
- Все тут жены, кто приходит, - проворчала девушка. – А потом выясняется...
- Я не знаю, что там выясняется, я спрашиваю, в какой палате лежит мой муж? – Евдокия не узнавала себя, видимо, волнение сказалось, думала она.
Медсестра не успела ответить, как в отделение быстрым шагом вошел врач – Евдокия узнала его по тому, как он уверенно шел к посту медсестры, а она поднялась навстречу ему с ожиданием его слов.
- Кто это? – не глядя на Евдокию, спросил он у медсестры.
- Требует мужа, Мельникова... – она заглянула в списки, - Виктора Петровича.
- Нельзя его требовать пока, - произнес врач, все так же не глядя на Евдокию.
- А что с ним, доктор? Его вчера привезли, – Евдокия с надеждой смотрела на человека, от которого, как ей казалось в тот момент, зависела жизнь и Виктора, и ее самой.
Тот наконец посмотрел на нее.
- А с ним все просто – инфаркт, - сказал он, рассматривая медицинские карты. - Что ж вы не бережете мужа?
- Да он сам, доктор, не бережет себя, - всхлипнула Евдокия.- Все на работе, только что уборка кончилась, так он дома только ночевал...
- Понятно, - уже доброжелательнее ответил врач. – Пойдемте.
Он быстро пошел по коридору, Евдокия почти побежала за ним. Они подошли к дверям палаты, перед которой доктор остановился на секунду, потом уверенно открыл дверь. Евдокия увидела две кровати, возле которых стояли капельницы, от них к лежащим шли трубочки.
- Доброе утро! Ну что, мужчины, как мы себя чувствуем? – спросил доктор.
Он подошел к кровати с поднятым подголовьем.
- А к вам вот дама, - произнес он.- Вообще-то мы не пускаем сюда посетителей, но она очень хотела вас видеть.
Он отошел чуть в сторону, пропуская Евдокию.
- Недолго! – строго сказал он. – Только удостовериться, что ваш муж жив, но пока еще не совсем здоров
Евдокия быстро подошла к Виктору. Он лежал на приподнятой подушке, руки лежали поверх белой простыни, которая оттеняла его крепкий загар. Он протянул к ней одну руку – другая была занята капельницей.
- Вот видишь, подкачал я.
- Не разговаривай, - поспешила остановить его Евдокия. – Витя, ты не волнуйся, ты выздоравливай, - говорила она, гладя его руку.
И вдруг всхлипнула:
- Я ж без тебя не смогу жить!
- Так, гражданка, - остановил ее врач, проверявший пульс соседа по кровати , - мне еще вашего инфаркта не хватало тут. Я вас привел сюда в нарушение всех норм не за этим.
- Я не буду, - поспешно ответила Евдокия, втирая глаза.
- Ну что ты, Дуся, я не собираюсь пока оставлять тебя одну. Ну отдохни пока без меня, а я скоро...
- Все, женщина, уходим, - сказал доктор. – в эту палату вас больше не пустят, так что можете даже не приезжать.
- А что ему можно передавать? – спросила Евдокия.- Я вот тут сметанки, творожку...
- Пока ничего, мы его голодным не оставим. Он на строгой диете, ясно?
- Дуся, - позвал Мельников, - ты там передай моему заму, чтоб проверил, как идет заготовка...
- Вот уж производственные вопросы решать вам нельзя!
Доктор подтолкнул Евдокию к двери. Она осторожно вывернулась из-под его руки, подошла к мужу.
- Ну я пошла, Витя. Ты выздоравливай, тебе все привет передавали, говорили, что ждут тебя – и Катька, и Светка - ехали вместе, так что ты все выполняй тут, что доктор говорит, ладно?
Она наклонилась к нему, поцеловала в щеку.
- Небритый! Доктор, можно я его побрею?
- Я же сказал, что вам пора! Не беспокойтесь, борода не вырастет, его побреют, умоют, все сделают, как надо. Пойдемте!
Евдокия вышла в коридор. Она слегка успокоилась, увидев мужа живым и бодрым. Но все же решила спросить его.
- Доктор, он надолго здесь?
- А это зависит и от вас тоже, - доктор остановился, повернулся к ней. – Если будете рассказывать о делах в вашем колхозе...
- У нас совхоз, - поправила его Евдокия, - а Виктор Петрович – его директор.
- Я знаю, - доктор сдержал раздражение, - это не имеет значения. Значение имеет только то, что ему нужен покой, совершенный покой, никаких волнений. Вам ясно?
- Ясно, - ответила Евдокия со вздохом.
Потом спохватилась:
- Доктор, вот тут сметанка, творожок, все свое деревенское, возьмите, пожалуйста! Не везти ж мне это все обратно. А вы тут поедите или домой отнесете...
- Ладно, оставьте на посту у медсестры. И завтра можете не приезжать – в палату вас не пустят, передачу не примут. Вот когда переведут из реанимации в обычную палату, тогда приезжайте! До свидания!